Естественный отбор.

Страх темноты хоть и пронизывает холодом до самых костей, но уже через пару часиков понимаешь, что все не так уж плохо и страшно, ты привыкаешь к темноте... Её крохотные ножки и ручки дрожали, вырисовывая страшные образы в темноте. Казалось, за ней будто кто-то наблюдает.

— Форстерс! — где-то в черноте воскликнуло воплощение дьявола.

Яркий свет, ворвавшийся с мерой открывающейся двери, слегка слепил ее, но неистово радовал, конечно же, больше. — Иди на ужин, крошка, — пропела мисс Дриф, отвязала тугие и очень грязные веревки. — Сегодня же твой день рождения, поэтому ты просидишь здесь меньше.

Да о таком подарке от мисс Дриф Ада могла только мечтать!

Потерев запястье, именинница поблагодарила женщину за свободу, скорее убежав от изверга. Выйдя на первый этаж из темного чулана, девочка осмотрелась. Взглянув на старинные часы в прихожей, стрелка которой скрипит днями и ночами, она подметила, что до ужина еще пол часа. Воспользовавшись минутами, Ада решилась задать самый волнующий ее вопрос на данный момент.

— Кейн! Кейн! — незаметно для себя врезаясь в одногруппников, Ада Форстерс пыталась разглядеть лишь любимого мальчишку. — Кейн!

— Ада! — слишком сильные для ребенка ручки ловко подхватили девочку за розовую мятую футболочку.

Знаете... вот это ощущение, когда от тебя отрывают самого дорогого тебе человека, единственного, кто тебя поддерживает, не взирая ни на что? Это самое паршивое чувство, которое ты только можешь испытать. Мир разрушается на мелкие осколки, кругом все кажется серым и хмурым. Да и встревает лишь один вопрос в голове: "Зачем я то должен оставаться здесь?!"

Ее родители погибли, хотя Ада никогда не знала деталей. Нет ни сестер, ни братьев, оставался лишь он, тот, кого она совершенно точно не ожидала потерять.

— Стив! — воскликнула вдобавок Форстерс, заметив близнеца лучшего друга. — Я не ослышалась, ребята? — сглотнув тяжелый ком досады и отчаяния, а также горькой боли, она смогла натянуть улыбку. — Вас забирают?! Мальчики!

— Ада, — парнишка мягко взял затекшие запястья подружки. — Нас действительно забирают, забирают далеко в Америку, Ада.

— Ам..Ам...Амер-рику? — шепотом отреагировала именинница. Как же много "приятных" подарков на день рождения...

— Да, Ада, я не знаю, что теперь делать! Ты знаешь, где эта "Америка"?

— Как, что? Ехать! В восемнадцать я уйду отсюда, меня заберет бабуля, и я... я... приеду к тебе!!! — громко, воодушевленно бросила Форстерс, заставляя и себя верить в свои слова.

— Уинтеры! На выход! Родители приехали!!! — тяжелый, громкий, давящий на сердце женский голос растоптал все хрупкие цветы, окружающие детишек.

— Ты... ты должна приехать!! — Стив оттаскивал брата-близнеца к воспитательнице, которая нервно стучала каблуком по деревянной поверхности холодного пола.

— Но...но в какой город ты едешь?! — вдогонку спросила она, но мальчишка уже не мог дать ответ. Поправив его черный галстук и белую рубашечку, мисс Дриф вытолкнула близнецов на улицу. С улыбкой проводила, отдала в руки опекунам и вернулась.

Через мутное окошко Форстерс с любопытством осматривала процесс, пытаясь прочувствовать как это, — быть на свободе.

— Быстро за стол, сопляки! — воспитательница одарила всех оставшихся примитивным леденящим взглядом, направившись на второй этаж, куда никто не должен был соваться, — в свою комнату. И лучше не думать о том, что случится с ребенком, если он туда сунется.

Распустив пепельно-каштановые волосы с проблесками седины, она стонала, поглаживая спину.

— Мэган, принеси мне мое платье! Долбаный костюм, терпеть его не могу! — женщина скрылась из виду, а уборщица хвостиком рванула за хозяйкой.

Воспитательница отдала почти всю жизнь этому детскому дому, что занятно потрепало ей нервы, и она была, следовательно, не первой свежести. Года делают свое, но на новый костюм, который сидел бы на ней как влитой, она раскошелиться не хочет, и когда кто-то хочет забрать ребенка из этой тюрьмы, Дриф скверно, с неистовой нервозностью выдыхает, зная, что ей придется напялить свой черный старый костюм, который туго стягивает ее грудь.

Отдав полное разрешение выходить горячим слезкам, Ада убежала в угол детской, к старой машинке, которую так любили лучшие друзья. Синенькая, потертая и не такая уж большая, она была единственным воспоминанием о Кейне Уинтере.

Открыв небрежно прикрытый багажник, она заметила маленькую записочку , настроченную красным карандашом. Хоть и без должного внимания, но дети уже могли писать и знали все буквы английского алфавита, да, в принципе, и пора бы.

Как можно красивее кто-то вырисовывал все эти буквы очень долго, но загогулина буквы "У" на ее хвостике точно говорила об авторе данной рукописи.

"Пообещай мне, что никогда не забудешь нашу дружбу! Зуб за зуб! Какашка за какашку!"

— Зуб за зуб, какашка за... — сглотнув, она с легкостью потеряла дар речи. Ее смысл жизни, кислород и одухотворение просто уехал на другой континент...

До самой глубокой ночи Аду Форстерс не брал сон. Она даже не поужинала из-за того, что распрощалась со своим лучшим другом.

Вот хоть бы кто-то пискнул о том, что ей нужно поесть. Ни один, слышите, никого не интересовало пустой желудок у ребенка или нет. Подобная атмосфера начала закалять юный организм даже сильнее. Всю ночь небрежная кушетка пронзала холодом, но воспоминания о Кейне Уинтере, которые остались в душе ребенка буквально с самого рождения, отчаянно пытались ее согреть.