Иномирянки - 2. Факультет иномирства

Ежась от пронизывающего осеннего ветра, делаю шаг под своды храма Двуликого. Потрескивают свечи, слегка рассеивая мрак. Пахнет благовониями и воском. Прежде мне не доводилось бывать в храме, у сирот и без того забот полно — выжить бы, кусок хлеба найти. Вот и не удалось до сих пор узнать свое предопределение — найти того самого любимого, что станет мужем, защитой и опорой.

Озираясь по сторонам, шла дальше. И вот передо мной оказался просторный зал с иконостасами великомучеников и святых. Косые лучи утреннего солнца пробивались сквозь цветные витражи, образуя на полу причудливые картинки.

— Здравствуй, дитя Двуликого, — разнесся по залу, отражаясь от стен и купола, голос храмовника. — Да обрящешь то, что дано свыше, благословенный союз…

Его голос начал удаляться. Наверное, он говорил еще что-то, но перед глазами все поплыло, а в душе разлилось ликование: перенос начинается, сейчас окажусь возле избранного судьбою мужчины!

Темно. Тихо.

Где я? Где он? Неужели у меня нет предопределенного? Неужели мне не суждено познать любовь?!

Тьму рассекал свет из начавших отворяться передо мною дверей. Сердце ускорило бег, кровь прилила к вискам и стучала, словно в набат, ладошки взмокли.

— Проходите, здесь все свои, — увещевал невесть откуда зазвучавший женский голос.

Солнечный свет ударил по глазам, он заливал просторное помещение с высокими потолками. Ни штор, ни мебели, лишь семь стульев выставленных кругом. Три из них заняты обряженными в белые балахоны людьми. Из-за глубоких капюшонов непонятно кто за ними? Одно точно: судя по фигурам — это женщины. А где же моя истинная пара?

— Здравствуй, сестра, — вставая со своего места и гостеприимно поводя рукой в сторону одного из свободных стульев, произнесла одна из них.

— Здравствуй, сестра… — в унисон вторили ей присутствующие.

Неуверенно присела, не понимая где я.

— Представься, сестра, — донеслось из-под капюшона первой заговорившей со мною женщины.

Послушно встала, вышла в центр круга, и слова полились как из рога изобилия:

— Здравствуйте, я — Эльвира Васильевна Федорчук, фармацевт-гомеопат из Питера, тридцати лет от роду, под влиянием высших сил, именуемых предопределением, оказалась в этом мире, в теле двадцатидвухлетней графини Элеоноры Мищевской, невесты герцога Диверона Верленского… Я попаданка и ведьма. Белая ведьма, — в завершение выдохнула я и, придавленная грузом сделанного признания, хотела сесть на свое место, но ноги будто приросли к полу, не давая сдвинуться ни на шаг.

— Мы рады, что ты с нами, Эльвира, — хором отозвались присутствующие, и некогда родное имя неприятно резануло слух.

Они что-то еще говорили, но слов было не разобрать.

«Хррр… Тресь!», — ранее слегка приоткрытая оконная створка распахнулась, ударяясь об откос. «Дзынь… Дзынь… Дзынь…», — звон падающего стекла оглушил.

Словно завороженная, я наблюдала, как за окнами поднимался ураганный ветер. Срывал с деревьев листву, ломал ветви. Небо заволокло свинцовыми тучами, скрыв последние лучи света. Все погрузилось во тьму, и я…

Я оказалась на улице. Уши заложило от гула ветра, каких-то криков, треска веток… Занимающихся огнем веток! Мгла отступила перед всполохами пламени. Справа, слева, передо мною, сзади… Оно подступало, раздуваемое ветром, обжигало ноги. Паника затопила сознание. Горло саднило от надрывного крика, дыма, обиды, но буйство стихий заглушало мой голос.

— Бибика, ко мне! — мой истошный вопль прорезал окружающий шум, и по костяшкам связанных за спиною рук ударила верная метла, именуемая странным именем Бибика. — Унеси меня отсюда, — я хрипела, задыхаясь, цепляясь за древко, и метла увлекала меня вверх; путы цеплялись за сучки на грубо обтесанном столбе, но не могли остановить.

— Тсссс, успокойся, родная, — прошептал у самого уха до боли родной голос, а сильные мужские руки обняли, баюкая словно ребенка. — Это всего лишь кошмар. Ну-ну, все хорошо… Проснулась? — на меня внимательно смотрели ясные голубые глаза любимого мужчины…

Любимого? Стоп! Я сдавила в руке амулет, разрывая нашу с подругой ментальную связь. Встряхнула головой прогоняя остатки наваждения. Чужие видения и чувства отступили.

Ведь я не она, я — Тина Бранкенз, у которой нет и возможно никогда не будет любимого. И причина тому проста: я всего лишь деревенская сирота, слишком рано потерявшая родных… так рано, а потому некому было отвести меня на десятилетие в храм. Староста селения объявил меня общим ребенком. От каждой семьи по крохе на стол, все норовили дать мне задание — подмети, прополи, перебери, отскобли, и лишь изредка чему-то учили.

Другие дети играли в игрушки и с друзьями, а я в три года уже вовсю перебирала ягоды, крупы, подметала в домах, полола грядки. Работа с утра до вечера выматывала настолько, что в единственный свободный день в году, приходящийся на день рождения, вместо посещения храма для поиска истинной пары, я просто-напросто отсыпалась. Так продолжалось пока к нам не наведалась Верховная ведьма. В храм она меня, конечно же, не повела, зато заметив зачатки ведьмовского дара, забрала с собой, назвав ученицей, при этом постоянно приговаривая:

— Гордись, многие отдали бы все чтобы оказаться на твоем месте. Ты — ученица Верховной! Тебя ждет могущество, уважение!

И я гордилась. Много лет наивно верила в удачу, делая всю грязную работу, занимаясь хозяйством и заготовкой трав, пока на очередном шабаше в мою жизнь не ворвалась ОНА — Эльвира-Элеонора. Тогда я еще не знала, что она иномирянка и белая ведьма по натуре, коих на протяжении нескольких тысячелетий казнили. Неунывающая, целеустремленная, независимая, позднее она умудрилась найти рычаги давления на Его Величество Дениуса и не только выжить, раскрыв свое истинное происхождение, но и добиться отмены законов о казнях себе подобных.

Именно рядом с ней я узнала каково это иметь близкого человека — подругу; ощутила помощь, поддержку, понимание, возможность выговориться. Благодаря ей прозрела, осознав, что меня ожидает служение до гробовой доски без права на пробуждение магии: ведь до смерти наставницы ученице не стать ведьмой, а Верховная многократно увеличила срок своей жизни. Эле несмотря ни на что удалось пробудить дремлющую во мне ведьмовскую силу и освободить меня от Верховной. Она же, не прося ничего взамен, дала крышу над головой.

Казалось жизнь наладилась и желать большего только богов гневить, но, увы. Беда в том, что ведьма ведьме рознь и бывают они двух типов: ведьмы шабаша — коих жутко боятся и посему уважают, и белые — безобидные и гонимые, вернее, истребляемые.

Первые живут очень долго и вполне счастливо — это ведьмы прошедшие отбор перед Советом Верховной. Амбициозные, эгоистичные, коварные, могущественные, беспринципные, жестокие. У их предводительницы я и числилась в ученицах. Элю случайно занесло к ним на шабаш, являвшийся фикцией. Все победители заранее были определены. Но ей, благодаря нестандартному использованию ведьмовской силы, удалось спутать планы Верховной и пройти отбор, вытеснив одну из сговоренных финалисток. И мне после ухода, даже с учетом пробудившейся немалой силы уже не светило пройти отбор, поэтому я для всех осталась — белой.

Белые ведьмы живут зачастую недолго. Они добрые, бескорыстные, готовые помочь даже в ущерб самим себе. Именно им дано призывать ненавистных здесь иномирян, коим свойственно глобально менять те миры, куда их заносит судьба. Несколько тысяч лет назад одна попаданка слишком резво взялась перекраивать наш мир. Перемены вызвали бунт. Тогда и издали закон, призывающий незамедлительно сжигать на кострах иномирян или способных их призвать белых ведьм. Не за грехи или злодеяния, а во избежание тех самых перемен.

И вот не так давно, когда с легкой руки Эли уже готовился указ об отмене казней, меня разбудил доносящийся с улицы гомон и последовавший за ним громогласный стук в дверь. Мне и в голову не пришло затаиться. Думая, что с кем-то беда приключилась и требуется моя помощь, накинула плащ и выскочила на улицу.

— Ведьма! Сжечь ведьму! — потрясая вилами орали селяне, а я лишь ошалело озиралась по сторонам.

В трепещущем свете факелов их лица казались искаженными масками неведомых монстров.

— Сон. Этого не может быть. Это всего лишь сон… — бормотала, пока скручивали веревками и волокли в селение.

Так же думала, пока меня привязывали к столбу, и староста Мелозерья под одобрительный гул толпы толкал обличительную речь. Сохраняя остатки спокойствия, наблюдала, как занимается пламя, и лишь ощутив подступивший жар, испугалась. А дальше как в сегодняшнем кошмаре: паника, ужас и внезапно осенившая мысль о заговоренной Элей метле.

Мне повезло — спаслась. И опять, пусть и косвенно, но благодаря Эле. Моей жизни не хватит, чтобы расплатиться за то, что она для меня сделала. Возвращаться в ставшую уже родной избушку на берегу Мелозерского озера я не решилась. Ничего ценного за пару месяцев самостоятельной жизни не нажила, метла при мне, вернее, подо мной…

— Тыблочко, ко мне! — крикнула я, и подаренные подругой заговоренные тарелочка с яблочком, именуемые Тыблочком, явились на мой зов.

Рыдая после пережитого ужаса и обиды, полетала по окрестностям, прощаясь с местом, некогда ставшим домом, а отыскав прятавшуюся неподалеку от селения Рыську — мою фамильярочку, направилась в имение Эли. Больше идти все равно некуда было.

Воспоминания об этом событии преследовали днем и ночью, не давая спать.

Пару недель назад Эля нашла описание обряда, способного мне помочь. Требуемое мы получили; да, я теперь вижу обычные сны, но и побочный эффект обнаружился — все яркие переживания делятся на двоих. Моменты ее близости с женихом и ночные кошмары, плавно перетекающие в мои собственные, радости не добавили. На днях удалось создать амулеты, блокирующие нашу связь, но, увы, их требовалось каждый раз активировать, а во сне это сделать сложно. Вот и сейчас: сначала пришел ее кошмар, потом на пике эмоций нагрянул мой, а затем я едва не стала свидетелем их с женихом близости. Благо проснулась и успела отгородиться от чужих переживаний.

Стряхнув остатки кошмара, умылась, надела одно из подаренных подругой платьев и пошлепала на кухню, где заботливая Тали — здешняя кухарка уже наверняка наготовила вкусняшек; все же в Элином особняке собралось немало гостей. Осталось всего пять дней до их с герцогом Дивероном Верленским свадьбы. Да и то не пять, а уже четыре с половиной, если учесть, что сейчас раннее утро.

— Опять тебя сжигали? — раздался в голове голос моего фамильяра — рыськи по имени Рыся.

— Опять, — вздохнув, мысленно отозвалась я, удивляясь неожиданной словоохотливости, моей пушистой молчуньи.

— Обряд не помог значит…

— Помог. В этот раз все опять началось с Элькиного кошмара.

— Встреча белых? — это был не вопрос, а констатация факта. — Ничего не заметила? Может странность какую? Отличие видений? — допытывалась Рыся.

— Не знаю. Я его всего лишь второй раз вижу. А она уже четвертый.

Я остановилась на лестничном пролете, высматривая в окно свою пятнистую непоседу. Рыся выбежала на лужайку и, плюхнувшись на упитанную попку, взялась вылизывать лапу, как самая обычная домашняя мурлыка.

— Неспроста это, — проворчала она. — Твои сны — былые воспоминания, а ее? Такого ведь не было?

Какой-то шорох сзади заставил вздрогнуть. Посмотреть бы кто там, но тело словно окаменело. Последнее время я слишком нервная. Теперь на любые непонятные звуки реагирую вот так — застываю изваянием не в силах даже «мяу» сказать и только слушаю.

— Извини, не хотела тебя пугать, — донеслось мне в спину. — Привет.

Облегченно выдохнув, отмерла и повернулась к легкой на помине подруге.

— Привет, — выдавила улыбку я, ощущая, как сердце колотится, норовя выскочить из груди. — Ты не виновата.

Тени залегли под глазами, бледная, а ведь у нее свадьба на носу! Ей бы блистать, светясь от счастья, а она замоталась совсем; еще и эти кошмары.

Эля, как и положено иномирянке, за четыре месяца пребывания в этом мире уже столько наворотить успела. Жуть! В голове не укладывается, что все это дело рук одного человека! Чудно, что жива осталась. Она же не только вытребовала законы о казнях отменить, так еще и провозгласила Союз белых ведьм, добилась права вхождения представительниц в Совет при Его Величестве (где это видано — женщины в политике!), еще и согласовала создание Академии белых ведьм.

Правда большая часть всего этого пока не более чем теоретические планы, но она порою ночей не спит, законопроекты штудируя; пишет уставы Союза и Академии, как основоположник; придумывает права, обязанности их членов, документирует все. Я тоже пытаюсь чем-то помочь, жаль, не сильна в этих вопросах; а вообще не понимаю, зачем все это бумагомарательство? Но если она делает это, значит так надо.

Но все эти обязательства бледнеют на фоне того, что над родом ее жениха висит древнее проклятье, способное сразу после рождения наследника убить Элю. Несмотря на это, она не унывает, упорно твердя, что успеет избавиться от угрозы. И это не все: ее дернуло в обмен на те самые законы о казнях, дать клятву Его Величеству, что снимет аналогичное проклятие и с монаршего рода. Сумасшедшая! Ведь на тот момент она уже получила от короля неприкосновенность, и лично ей костер не грозил, но довольствоваться малым не для нее.

— Почему снится эта встреча единомышленников? Может это неупокоеные души сожженных белых ведьм?

— За всю историю жертв было гораздо больше.

— Значит, за тот период что я здесь, — угрюмо буркнула подруга.

— Рыська говорит — неспроста это. Знак какой-то, — отозвалась я.

В столь ранний час столовая пустовала, зато на кухне вовсю кипела работа.

— Доброго утречка, — на удивление грациозно для своей тучной комплекции выплыв из-за угла, поздоровалась Тали — королева здешней кухни — и поинтересовалась: — Где завтракать изволите?

— Там, — Эля махнула рукой в сторону трапезной. — Сейчас тихо, все еще спят.

Повариха тут же засуетилась, раздавая поручения подчиненным, а мы вернулись в пустующий зал. Сидеть вдвоем за предназначенным на несколько десятков персон столом было немного неуютно. Но стоило Мике — не в меру упитанной мышке, фамильяру Эли, что-то пропищать, и подруга тут же удивленно приподняла бровки. Наверняка малышка принесла какую-то новость. Микуся, в отличие от моей Рыськи, болтушка еще та. Правда понимать ее никто кроме хозяйки не может.

— Див сказал: сегодня прибудет Мальвер, — усаживаясь за столом, сообщила Эля.

— Зачем? — удивилась я, искренне недоумевая, что здесь забыл придворный маг.

— Подготовка к свадьбе, организация безопасности. Приглашено немало высокопоставленных вельмож, даже Его Величество грозился появиться, хотя я была уверена, что узнав о том, что торжество будет проводиться вдали от столицы, он передумает. Ан нет. И еще они с Дивом какой-то сюрприз готовят.

Новость о визите короля расстроила. Значит, не погулять мне на этом празднике, разве что во дворе со слугами. Хотя грех жаловаться, если бы не Эля, я сейчас вообще на Верховную работала бы от зари до зари, рук не покладая. А вместо этого у меня в распоряжении чудесная комната с мягкой постелью, ванная, вкусная еда и куча интересных книг! Читать меня еще в родной деревне научил староста, чтобы с бумагами разбираться помогала. Это была простая необходимость, и лишь попав сюда я узнала, что такое книги! Встречались среди них конечно и занудные, скучные или настолько заумные, что половина слов непонятна, но чаще находилось что-то интересное или полезное.

Тем временем принесли завтрак и мы в молчании принялись за еду. Разговор продолжить при всем желании не удалось бы: начали подтягиваться заблаговременно приехавшие на свадьбу гости. Среди лощеных кавалеров и сверкающих драгоценностями дам я вмиг ощутила себя лишней. Не знаю как выносила их общество Эля, может ее родной мир в чем-то схож с этим пчелиным ульем, но я тут же сбежала в общество книг.