Спустя полчаса Эмма стояла полностью одетая посреди своей комнаты, нервно одергивала на себе новое платье и смотрела на часы. Что, ей сейчас следует выйти из дверей и постучать в противоположные? Сказать, что она уже готова? Только… Может, она слишком быстро собралась? Наверное, ей стоило возиться дольше, одеваться медленно и тщательно, чтобы у Сейма не сложилось впечатление, что она настолько рада приглашению, что носилась по комнате как чокнутая, натягивая одежду? В прочитанных ею книгах женщины собирались на свидания обстоятельно, никуда не торопясь. Заставляли мужчин ждать себя и нервничать. Эмма посмотрела опять на себя в зеркало и приложила руку к быстро колотящемуся сердцу. Господи, ну чего же так трясет-то всю? Девушка подошла к кровати и присела на край. Но, посидев буквально пару минут, решительно поднялась и пошла на выход. Едва распахнув двери, она замерла, столкнувшись взглядом с лейтенантом, который стоял в коридоре, опершись плеч
Эмма едва открыла рот, чтобы ответить отцу, как Сейм шагнул вперед, практически прикрывая ее собой, как делал на задании.– Подполковник, сэр, я и боец Джимми в данный момент находимся в увольнительной. Я осмелился пригласить ее на свидание, и она оказала мне честь, согласившись, – ответ лейтенанта прозвучал несколько высокопарно-старомодно, прямо как в тех книгах, которые девушка читала. Но, несмотря на холодную вежливость, вся поза и тон мужчины говорили о скрытой упрямой агрессии и желании защитить ее от чего бы и кого бы то ни было. Даже от гнева собственного отца. Пару минут мужчины мерились взглядами, словно Эммы тут и вовсе не было. При этом девушка почти могла видеть, как стремительно растет напряжение. Казалось, еще секунда, и между мужчинами выгнется, искря, дуга тысячевольтного электричества, или начнут бить молнии прямо с ясных небес. Эмма, наверное, никогда не видела отца настолько
Как только Джимми вышла из дверей, Сеймас понял, что все плохо. Она выглядела раздавленной. Спина ее была ссутулена, и каждый шаг явно причинял боль, словно она ступала по битому стеклу. Монстр жалобно взвыл, увидев, что волшебный свет, проникавший до самых глубин души, будто погас. Такие прекрасные лучезарные глаза подернулись дымкой печали и тоски, и они резали Сейма, как острая бритва. Подойдя к нему, девушка остановилась в шаге от него, но было ощущение, что она находится от него в другой галактике, отделенная тысячами миль ледяного безвоздушного пространства. Джимми смотрела куда-то за его спину, обводя местность растерянным взглядом, как будто с того момента, как она вошла в дом отца, все вокруг изменилось до неузнаваемости.Сейму захотелось заорать в голос, вторя отчаянию монстра, ощущая обжигающий холод там, где еще час назад было дающее ему блаженство тепло девушки. Необходимость рвануться к Джимм
– Черт возьми, теперь я уже не уверена, что стоит! – Пич откинулась на спинку стула, продолжая растирать горло. – Если ты так на первую же фразу отреагировал, то, что же дальше будет?– Пич! – угрожающе зарычал лейтенант.– Что, Пич? Я же просила тебя сначала выслушать меня, а потом уже кидаться.– Дорогуша, а какой реакции ты ожидала, говоря ему, что собираешься сдать врагу собственную сослуживицу? – Кирос выглядел по-настоящему мрачно.Сейм же, тяжело дыша, уставился в стену, словно собираясь проделать в ней дыру или опасаясь, что, посмотрев на Пич, прикончит ее на месте взглядом. Что, впрочем, было не так далеко от истины. На усмирение монстра каждый раз, когда это касалось Джимми, уходило все больше сил. Одно лишь упоми
Эмма поморщилась, когда высокий тощий медбрат стал вводить ей препарат. Сегодня это ощущалось почему-то еще болезненней, чем вчера. Хотя, скорее всего, всему виной ее общее разбитое состояние.– Простите, док, а на эти витамины, что вы мне вводите, возможна аллергия? – тихо спросила девушка, опуская рукав футболки.– Аллергия? У тебя что, появилась какая-то реакция? – с любопытством уставился на нее мужчина.– Я не уверена. Но после первого раза вроде как в жар бросает и тошнит. Это нормально? – про усиливающуюся боль и тяжесть внизу живота и пояснице она решила пока промолчать, списывая это на стресс. Она хотела поговорить об этом с отцом, для того и ехала вчера, но произошедшее позже совершенно выбило ее из колеи, и она просто забыла, слишком погрузившись в переживания.
Сеймас внес Джимми в ее отсек и уложил на постель. Девушка выглядела слабой и отрешенной от всего происходящего. Так, словно физическая слабость отобрала у нее способность испытывать эмоции. После неожиданной вспышки откровения это было особенно отчетливо. И хотя слова Джимми о том, что она выбрала бы его, будь у нее возможность, захлестнули и самого Сейма, и его монстра настоящим ликованием, мужчина понимал, что торжествовать пока нет причин. Во-первых, Джимми в этот момент сложно было назвать на сто процентов адекватной. А во-вторых, существовало еще столько обстоятельств и препятствий, которые нужно преодолеть, чтобы иметь возможность просто счастливо и облегченно улыбаться от подобных слов любимой женщины. Право радоваться и радовать Джимми еще нужно было отвоевать, неважно какими средствами. И его интуиция подсказывала, что это странное недомогание Джимми словно запустило обратный отсчет оставшегося у них времени, за которое Сейму нужно решить, к
Эмма проснулась, услышав сквозь сон голос Пич. Открыв глаза, она увидела подругу, сидящую с телефоном на подоконнике, там, где, когда она засыпала, был Кирос.– Привет! Только не говори, что вы тут около меня круглосуточную вахту несете, – пробормотала девушка сиплым со сна голосом.– Вот еще, – беспечно пожала плечами Пич, но Эмма видела, что в ней нет ее обычной легкости и бесшабашности. – Просто поняла, что с момента последнего задания я вела себя как сучка, и пришла поболтать с тобой и узнать, не злишься ли ты на меня.Эмма села на кровати и прислушалась к своему организму. Тошнота вроде полностью ушла, хотя тянущая боль в животе осталась.– Я не злюсь. За что? Я, наоборот, думала, что где-то накосячила и ты сердита на меня, &ndash
Сеймас потягивал пиво, наблюдая за входом. Демонесса сказала Пич, что будет в этом баре в центре города так быстро, как только сможет добраться. Но прошло уже полтора часа, а никто подходящий под описание не вошел в эти двери, хотя времени более чем хватило бы, чтобы добраться. Конечно, Сеймас понимал, что это психологический ход – заставить его ждать и нервничать, теряя самообладание, чтобы при встрече легче было вывести из равновесия. И, возможно, с рядовым человеком это бы и сработало безотказно, ведь ждать – это то, что раздражает большинство людей. Но он не был человеком, и к тому же многолетние тренировки и необходимость на заданиях часами пребывать в покое, лежа в засаде, научили его отстраняться от ощущения времени.Единственное, что осложняло ожидание сейчас, это беспокойство – и его собственное, и монстра о Джимми. Тот, порыкивая, ходил в его сознании кругами, выражая крайнюю ст
Эмма опомнилась, только поняв, что идти дальше некуда. Она уперлась в глухой забор, огораживающий территорию базы, по верху которого агрессивно щетинилась колючая проволока. Девушка какое-то время стояла и смотрела, как угрожающе и символично выглядят эти железные зубья, способные с легкостью порвать и одежду, и кожу. Наверное, это было бы очень больно. Хотя точно не больнее того, что сейчас творится у нее внутри. Неожиданно до нее донесся звук приближающихся шагов. Видеть кого-либо, а уж тем более говорить не хотелось, и Эмма прижалась к забору, скрываясь в густой тени. Через минуту буквально в паре метров от нее слегка отогнулся один из металлических листов, из которых состоял забор, и внутрь территории базы проскользнул какой-то незнакомый боец. Похоже, Эмма, сама того не зная, случайно наткнулась на лазейку, используемую для хождения в самоволку.Дождавшись, пока чужие шаги затихнут вдали, Эмма подошла