«А раньше я ее не боялся, - пришла простая и ясная мысль. – Напрасно».
Юная магесса плакала в объятиях изрядно сконфуженного бастардо. Он гладил ее по спине, уронив секиры на сырую темную землю, а несколькими шагами ниже прошла ровная, как по линейке отбитая граница гари.
Там земля запеклась от чудовищного жара, потрескалась на серые плиты, и лишь уродливые черные кляксы отмечали места, где испарились демоны. А еще запах… Жирный густой дух, в котором смешалась и вонь паленой плоти, и обычный дым от нескольких кустов, сгоревших уже далеко внизу, поэтому почти естественным образом.
«Вот тебе и милая рыжая девочка… - с удивившим его самого спокойствием подумал Лучано. – Жуть какая… И как она это сделала? Разве некроманты умеют управляться с огнем? Хотя откуда мне знать наверняка? А теперь вот плачет. Почему? Она ведь нас всех спасла, да и эту несчастную деревню заодно. Там никто и понять не успел бы, чт
Ошалевший бастардо замер, боясь шагнуть и даже пошевелиться. А старуха низко поклонилась, ухитрившись не задеть забор, и торопливо проговорила:- Прощенья просим, ваша милость. Маленький он еще. Спутал. Отец у него на вашу милость похож был.- Чем… похож? – не нашел ничего умнее спросить Вальдерон, и старуха, оттолкнув мальчишек постарше, выскочила из-за забора, на бегу объясняя:- Лесорубом он был. Высокий да с топором. И бородка, как у вашей милости. Прощенья просим.Наклонившись, она ловко оторвала мальчишку от сапога бастардо. Тот немедленно заревел и начал рваться из рук, но старуха так же бегом понесла его обратно за забор, крепко прижимая к себе и бормоча просьбы о прощении.- Да погодите! – окликнул ее бастардо. – Как же вы живы остались?! И что, только… вы?Старуха обернулась у самого входа в низенький грязный домик, почти хижину. Настороженно замерла, словно решая, безопасно ли будет юркн
Утром Аластор обнаружил, что у него под боком спит, свернувшись котенком, вчерашний мальчишка. Грязное личико во сне светилось таким счастьем, что Аластор замер, не решаясь встать. Глупо, конечно! Все равно придется уезжать, а мальчишка останется в мертвой деревне, и неизвестно, какова будет его судьба. И вообще, это всего лишь крестьянин, простолюдин! Их везде, как грязи, не стоит и приглядываться…«Папа! Папа!» – вспомнилось и резануло где-то внутри неожиданной болью. Старуха сказала, что он похож на погибшего отца этого малыша. Отца, который уже никогда не вернется. Но что Аластору с этим делать? И можно ли вообще сделать что-нибудь для этих людей?Фарелли правильно сказал, что в другой деревне они вряд ли найдут приют. Слишком беспомощные. А время идет. Поля то ли вымерзли, то ли еще не были засеяны, одинокой женщине с детьми обработать надел не по силам, да и скота в деревне не осталось. А значит, им нужно просить помощи у своего лор
К небольшому озеру они подъехали на закате. Лучано по-прежнему чувствовал себя в лесу отвратительно беспомощным, поэтому не сразу сообразил, куда кинулся, проламывая кусты, Пушок. Только потом в нос ударил запах воды и сырой травы. Затем послышалось возмущенное кряканье, резко оборвалось, и стало ясно, что на ужин – печеная утка. Эх, апельсинов нет! Что там апельсины, хоть бы несколько яблок и стакан вина!Он сглотнул слюну, с удивлением чувствуя, что проголодался. Вот что значит вторая неделя без фокаччи и булочек с корицей к завтраку. Вторая? Или уже третья? А кажется, что прошло уже несколько лет, как улицы Верокьи остались где-то в немыслимой дали. Здесь, в глубине холодного и неприветливого дорвенантского леса, не верилось, что существует залитый солнцем город, где пахнет апельсинами, а теплая вода серебрится под ажурными мостами…Ехавший впереди по узкой тропе Вальдерон восхищенно присвистнул, следом восторженно ахнула магесса, и, наконец
- Нет, ничего, прекрасная синьорина, - безмятежно улыбнулся Лучано, поднимаясь. – Погодите сушить волосы, я сейчас возьму гребень и уложу их. Вы ведь позволите несравненное счастье снова послужить вам горничной, м?Магесса прыснула и присела на пенек у костра, сложив руки на коленях и идеально выпрямив спину. Такие, как она, впитывают манеры с молоком матери. Лучано взял любимый гребень из сандала, привезенный с собой из Итлии, встал за спиной синьорины и принялся разбирать тугие влажные кольца, не поднимая взгляда на Вальдерона.- Мы попозже сходим, - уронил бастардо тоже совершенно спокойно. – Правда, Фарелли? После ужина.- Как скажете, синьор. Тогда окажите любезность, снимите утку. Она готова.Мокрая рыжая роскошь липла к рукам, пахла озерной водой и самой девушкой. Лучано бережно расчесывал длинные пряди от кончиков к корням, укладывал их волнами…- Время рассказывать истории, - сказала вдруг магесса. – Мы
Синьор Фарелли, то есть Лучано, зашагал в сторону озера, и Пушок побежал за ним, помахивая хвостом и делая вид, что вовсе не сопровождает итлийца, а просто идет купаться. Выглядело это так забавно, что Айлин не удержалась от улыбки, и только когда оба скрылись за кустами, перевела взгляд на Аластора. Друг стоял возле кострища на одной ноге, стараясь не наступать на вторую – в носке, но без сапога. Сапог он держал в руках и рассматривал кружево, в которое превратился отворот. Между прочим, очень красивое кружево, работа на загляденье тонкая, если, конечно, то, что сделано зубами енотов, можно назвать работой.«Вот я бы не отказалась так украсить сапоги! И Саймону бы понравилось, наверное…» - невольно подумала Айлин и тут же устыдилась своих мыслей. Аластор выглядел так, словно ему очень хотелось запустить этим сапогом хоть куда-нибудь, и явно сдерживался только из-за отсутствия запасной пары.- Прости, Ал, - виновато вздохнула она. – Если
Словно во сне Айлин видела, как Лучано бросился за арбалетом, как Аластор подхватил секиру, а Пушок опять попытался приподняться и оскалился навстречу Денверу. Тот ответил не менее злым оскалом, и Айлин увидела, как изменился рот старого некроманта. Губы утончились, и крупные острые зубы приподняли их, выпирая наружу. Слегка сгорбившись, Денвер стоял на четвереньках, и это выглядело одновременно жутко и нелепо, словно Айлин попала в кошмар наяву. Как он вообще мог подняться так быстро?! И… кем?Она лихорадочно перебрала основные виды нежити. Стригои днем не встают – солнце их убивает! Обычные упыри тоже не показываются до заката, а еще у тех и других длинный цикл созревания.Может, умертвие? Но Денвер только что вытащил нож из-под лопатки таким гибким и неожиданно молодым движением, что и сомнений не осталось – кто угодно, только не простая кладбищенская нежить! Умертвия совсем иначе двигаются! Проклятие, да что же он такое?!Внутри прот
Зависеть от Райнгартена Грегор действительно не собирался и поэтому сразу, как только позволили бесконечные дела, начал присматриваться к другим секретарям. Таковых обнаружилось пять, но все они, как быстро понял Грегор, были преданы стихийнику, а не Архимагу – неважно, прошлому или нынешнему. Что ж, придется пока работать с теми, кто есть. Зато можно не сомневаться, что свою работу они знают отменно, исполнительны, аккуратны и в должной степени умны – подчиненных Этьен подбирать умеет, этого у него не отнять.Подписав бумаги и счета, касавшиеся лечения раненых и погребения убитых, Грегор закопался в ворох документов, относящихся кДенверу и его соучастникам. Орден лихорадило, а служба безопасности пребывала в смятении: как раскрыть заговор, который возглавлял человек, за эти заговоры ответственный?! Более того, именно эта служба и попадала под подозрение в первую очередь! Из двух заместителей Денвера один совершенно точно был заговорщиком, его имя Грегор услышал о
От озера, то ли благословенного, то ли проклятого, они уезжали молча и торопливо. Пока Аластор собирал палатку и седлал лошадей, итлиец еще раз ушел и вернулся с флягами, полными воды. Отмытый котелок он привязал к седлу, но шамьет по тому же молчаливому соглашению варить не стал – поляну хотелось покинуть как можно скорее. Тело Денвера завалили хворостом, и Айлин уже привычным жестом запустила туда огненный шар с совершенно каменным лицом.- Лес не загорится? – обеспокоился Фарелли, оглядев поляну.- Нет, - ответил Аластор. – Земля сырая, ни одного сухого листочка ни на деревьях, ни под ними. Вот прогореть может не до конца.- Ну и Баргот с ним, - так же равнодушно отозвалась Айлин. – Душу я отправила, а после огня, даже такого, тело нежитью не встанет. Надо бы отчет в гильдию написать. Но если укажу в нем, что упокоила кадавра…Она усмехнулась как-то по-новому, очень холодно и скупо. У Аластора болезненно потянуло внутри.