Эмилия
Неделю спустя
— Спасибо, что предложил подвезти в такую даль. Моей машине потребовалось срочное ТО и, как назло, в самый неподходящий момент. Я думала, что её отдадут к вечеру, но мастер позвонил и сказал, что моя ласточка будет готова только послезавтра, — впервые, за все время работы в одной компании, я не просто смотрю на Клайда Гиббса, но и вижу его.
Когда рядом Адриан Батлер, мой мозг абсолютно не идентифицирует других мужчин. Для меня они всегда остаются размытыми образами, с которыми мне не стоит выходить за рамки делового общения. Как только я позволяю себе немного пофлиртовать с Эриком или улыбнуться главному инженеру «Эталон групп» Максимум Стрельцову во время обеденного перерыва, который давно ко мне неровно дышит, Эйд тут же чувствует это и недвусмысленно дает мне понять, что я буду жестко наказана ночью за свои даже самые скромные взгляды в сторону других самцов.
Но я все равно иногда смотрю на эт
Адриан— Адриан, ты же не забыл, что полчаса назад у тебя назначена встреча с миссис Уэбстер и ее менеджерами? — раздаётся в наушнике взволнованный голос секретарши, как раз в тот момент, когда я въезжаю в закрытый поселок на противоположном конце города от ресторана, в котором запланированы переговоры.Место бронировала приглашающая сторона. Миссис Уэбстер решила поностальгировать и заодно напомнить о том, с чего начиналась моя кристальная карьера, выбрав ресторан, где мы с ней познакомились. Тогда я еще был нищим двадцатилетним барменом, сбежавшим из Окленда и пытающимся строить свою жизнь с нуля, а успешная Джен Прайс уже вращалась в кругах большого бизнеса. Но не финансовое положение выделяло Дженнифер из толпы, и даже не сексапильная внешность и безупречный стиль. Стоило ей войти в помещение, все остальные женщины терялись на ее фоне. Ресторан, бар, ночной клуб или офис — в любом месте и в любом стиле одежды мисс Прайс оказывалась в центре вниман
— Эмили, — настойчиво повторяю я, сокращая расстояние. Она инстинктивно шарахается в сторону, отступает ко второму лифту. Пара уверенных шагов, и мы снова стоим вплотную. Почти полночь. Вокруг ни души. Я изображаю спокойствие, Эм — равнодушие, но мое сердце колотится до шума в ушах, а ее пальцы мелко трясутся, пока она упорно давит им на кнопку вызова. Как по команде мы одновременно поднимаем взгляд на цифровую панель. Десять этажей и лифт будет здесь.— Ты же не ребенок, Эми. Только дети убегают от проблем, вместо того, чтобы их обсуждать, — призывая в помощь все свое самообладание, сдержанно произношу я. Эмилия хмурит брови, сжимая пальцы в кулак, и отчаянно колотит ими по кнопке, словно ее действия способны увеличить скорость приближения лифта.— Нет, я не ребёнок. Я дура, Батлер. — не глядя на меня, со злой иронией бросает гордячка. — А у дур не бывает проблем. Им все по барабану, — добавляет срывающимся шепотом
Ее безучастное молчание давит на нервы, натягивая внутри невидимую пружину, и в какой-то момент я не выдерживаю и порывисто привлекаю ее к себе, сдавливаю в крепких объятиях. Хаотично глажу вздрагивающие плечи и спутавшиеся волосы, прижимаюсь губами к темноволосой макушке, чувствуя, как намокает футболка на груди от прорвавших платину горьких слез всхлипывающей гордячки. Мое сердце отбивает болезненную дробь, горло немеет от острого ощущения неотвратимого крушения. Я качаю ее, словно ребенка, нашептывая бессмысленные, запоздалые слова утешения, запрокинув ее лицо, целую сладко-соленые губы и мокрые ресницы.— Я отвезу тебя в отель? Где ты остановилась? — хрипло спрашиваю я, дождавшись, когда она затихнет и успокоится. Эмилия вздрагивает и пару секунд изучающе сканирует мое лицо. Уголок истерзанных губ дёргается в ироничной усмешке, ладони упираются в мою грудную клетку.— Не утруждайся, Батлер. Возвращайся к своей заждавшейся гостье. Я доберусь
Два дня назадАдрианНельзя похоронить прошлое. Еще пару недель назад я мог поспорить с этим утверждением. Я был уверен, что свое похоронил безвозвратно, стер все следы, уничтожил улики, запечатал двери и научился жить, не оглядываясь, потому что знал, что ничего хорошего там нет. Если не видеть всю историю моими глазами, то может показаться, что страх и чувство вины держат взаперти вычеркнутые из жизни воспоминания. Это не так. Я никогда, ни одной минуты не чувствовал себя виноватым в том, что произошло.Гнев, ярость, ненависть — вот основные эмоции, которые преобладали в хмуром долговязом подростке с озлобленным взглядом, которого я вижу сейчас на экране ноутбука.Неопрятный, бешеный, жестокий, неуправляемый, словно дикий волчонок, готовый впиться в глотку любому, кого посчитает источником опасности. Малолетний преступник, наркоман, убийца — одно за другим звучат обвинения соседей, врачей, учителей, тюремных надзирателей, которые, как ок
— Как прошли выходные, Клайд? — интересуюсь, как только садимся в машину и трогаемся, отправляясь в сторону моего дома. Стараюсь, чтобы мой голос не звучал так, будто меня периодически изводят спазмы желудка и грудной клетки. Все мышцы и органы в теле чересчур сдавлены и напряжены из-за зажимов, образовавшихся в нем из-за пережитого стресса.— Я посвятил их спорту. Тренировки, бассейн, — замечаю плутоватый блеск в глазах Клайда, который повествует мне о том, что классическим марафоном дело не ограничилось.Они чем-то похожи с Адрианом. Батлер также раздвигает губы в легкой ухмылке Чеширского кота, когда он чертовски удовлетворен и сыт горячим постельным раундом.Не то, чтобы меня интересует личная жизнь Клайда. Просто прикидываю, насколько он подходящий кандидат на сердце Виктории. Несмотря на роман со швейцарцем, у моей девочки должен быть выбор среди ряда достойных мужчин. Иначе не избежать её классической ошибки — руками и
«Когда Вам нравится цветок, вы его срываете. Но если вы любите цветок, вы ежедневно его поливаете»(с)Эмилия— Эми, к тебе гости, — предостерегающе заявляет Вика, как только я выхожу из ванной. Поправляю замотанное в чалму полотенце на волосах и перевожу взгляд в сторону входной двери, куда и кивает сестра, воинственно вздернув пушистую бровь.Сердце в груди совершает незапланированное сальто, сжимается клеткой из ребер в тиски, в желудке оседает гнетущее чувство, вновь отбивающее зверский аппетит и настрой на прекрасный вечер. Мне хочется сию же секунду вытолкнуть за порог незваного гостя, чтобы Маруся ещё долго не знала этот мерзкий и ядовитый для меня с самого детства, запах тошнотного перегара, что исходит от мужчины, который когда-то сковал мой безымянный палец своим кольцом.— Леш, что ты здесь делаешь? — устало выдыхая, агрессивно интересуюсь я, оценивающим взглядом глядя на Алексея Деми
Стоит лишь мне подумать об этом, вспомнить ту сцену, как вновь начинает колошматить все тело от ярости, состояние полнейшего аффекта накрывает с головой и возвращает в квартиру Адриана, пропитанную сладкими духами и присутствием в его жизни и сердце другой женщины. Есть, несомненно, плюс в этих ярких воспоминаниях и образах — они помогают мне неумолимо двигаться к цели, и затыкают влюбленную и потерявшую голову Эмилию внутри меня.— Клайд, знаешь… — с искренней печалью опускаю глаза в свою тарелку с остатками салата, когда мы с Клайдом на несколько секунд замолкаем, прерывая непринужденный разговор о кино. Поднимаю взгляд на Гиббса, который аристократически выверенным движением прокручивает между пальцами бокал с безалкогольным вином и, наконец, с придыханием спрашиваю, делая голосовой акцент на том, что мне очень нелегко дается этот вопрос:— Я очень хочу кое-что знать об Адриане. И для меня это очень важно. А точнее, о той самой «
ЭмилияНа следующий день телефонный прессинг Батлера резко прекращается, за исключением пары рабочих звонков, во время которых он придерживается нейтрально-делового тона, что подтверждает мои догадки относительно слежки. Ему это дается легко, в отличие от меня. Хладнокровно играть, меняя маски со скоростью света, я не умею. Сложнее всего было сохранять невозмутимое выражение лица во время онлайн-совещания в переговорном зале, обсуждать текущие задачи, отвечать на вопросы, связанные с проектом, глядя в бесстрастные голубые глаза и врать самой себе, что мне не больно от его подчеркнутого безразличия. Я с трудом выдержала до конца переговоров, и вздохнула только, когда экран монитора погас, скрыв лицо мужчины, вырезавшего наживую мое сердце.— Поговори с ним или это сделаю я, — холодно говорит мне Гиббс, когда мы последними выходим из зала. Задержавшись на секунду, я рассеянно смотрю на него и с каким-то незнакомым мне внутренним злорадством осознаю, что