ГЛАВА 3

Кабинет ректора находился на последнем этаже замка, прямо за деканатом. В приемной меня встретил холеный секретарь. Вырез ярко-желтой жилетки почти полностью скрывали воланы огромного белоснежного жабо. Взглянув в тонкое лицо с щеточкой щегольских усиков, я быстро оценила тщательно зализанные черные волосы, заплетенные в косичку и решила, что либо тот перестарался с духами и укладкой, либо все-таки играет за другую команду. В этом случае бесполезно задабривать его улыбками, только — шоколадками или, как вариант, ненужными ухажерами.

— Мне назначено, — вежливо сказала я, нервно теребя пальто в руках.

— Мисс Бартон, — кивнул секретарь, имя которого я никак не могла вспомнить. — Милорд ректор ждет вас. Проходите.

Я шагнула к двери, ведущей в кабинет, помялась на пороге, а затем резко обернулась к секретарю, погруженному в перебирание каких-то бумажек на столе.

— А как у… милорда ректора, — я запоздало вспомнила, что ректора предпочитают называть по титулу, — с настроением?

Секретарь оторвался от сортирования бумаг и равнодушно посмотрел в мою сторону:

— Работать будете, мисс Бартон, — пообещал он.

— Уверены?

— Ну так дождь же все-таки пошел, — пожал плечами тот.

Я перевела взгляд в окно. По стеклу барабанили крупные капли предсказанного мною дождя.

Удивительно, как быстро по академии разлетаются слухи. Я точно помню, что секретаря в профессорской не было.

Задрав нос и нацепив на лицо самоуверенное выражение, я толкнула дверь кабинета.

Ступив на высокий ворс ковра благородного винного цвета, я немного стушевалась. Обитель ректора подавляла предметами старины и дорогими безделушками. Эрудиция Амелии подсказала, что вон та картина, висящая над кофейным столиком, стоит половину ежегодного дохода отцовского имения. А отец — человек состоятельный и не привык отказывать себе в капризах. Но вот этот письменный малахитовый стол времен эпохи королевы Софии I, не мог себе позволить даже он. Впрочем, стол был лишь малой частью элитной коллекции ректора. Например, огромная люстра с элементами золотой отделки и хрусталя входила в книгу древних редкостей, оберегаемой Департаментом Истории. Она была выкуплена лишь частично и полгода радовала глаз ректора, а оставшиеся полгода — взгляды посетителей столичного музея.

Чужая память разошлась не на шутку, подсовывая мне одну деталь за другой. Видимо, Амелия частенько рассматривала коллекцию ректора и невольно составила у себя в голове что-то вроде каталога. Я решила его не пролистывать. Пробежала глазами по роскошным креслам в углу, рядом с маленьким кофейным столиком, оценила экспонаты, похожие на индийские маски, занимавшие одну из стен, и чуть склонила голову, когда ректор встал из кресла мне навстречу.

— Мисс Бартон, — радостно поприветствовал меня он. — Проходите.

Камзол ректор снял, и темно-серая жилетка забавно натянулась на его округлом, явно появившемся с возрастом, животе. На пышных седых усах сверкали серебряные зажимы. Волосы на макушке тоже были седые и стянуты в хвост тонкой лентой. В руках он сжимал пенсне на золотой цепочке, а другой гостеприимно указал на кресло возле малахитового стола. Сам он обошел стол и уселся с другой стороны. За его спиной, в небольшое окно с темно-зелеными тяжелыми шторами по бокам, завывал ветер и стучал дождь.

— Вы меня вызывали? — спросила я, осторожно присаживаясь.

К юбке я пока не привыкла, и мне приходилось контролировать свои движения, чтобы не запутаться в ней и не растянуться с позором на полу.

— Ну что вы, мисс Бартон! — добродушно отмахнулся ректор. — Вызывал, что за слово? Я вас пригласил.

Я растянула губы в вежливой улыбке, и он продолжил:

— Как ваш батюшка? Уже отошел от болезни? А матушка все еще в отъезде?

Шарики в моей голове завертелись с бешеной скоростью. Так быстро я еще не копалась в памяти Амелии.

Мистер Саймон — имя ректора. Вернее, так его величали только в демократичной академии, а за ее пределами — лорд Саймон. Кажется, тот носил титул маркиза, если я правильно разобралась в сложной схеме, подсунутой коварной памятью Амелии.

Хорошо, но это не то! Вспоминай быстрее, ну!

С моих губ сам собой раздался чопорный, достойный выпускницы пансиона Мученицы Анны, ответ:

— Благодарю, милорд. Отец выздоровел. От его болезни, слава Единому, не осталось ни следа. Он уже вернулся на службу.

— Какие приятные новости!

Я опустила очи долу и продолжила:

— От матушки недавно пришло письмо. Она гостит у тетушки и надеется вернуться к Рождеству. В ее планах посетить конференцию профессора Шекслера, посвященную новым тенденциям магической медицины.

— Всегда восхищался леди Джейн! Даже замужем она не растеряла своего дара. Ее лечебница — лучшая в столице!

Я сделала вид, что польщена. Память запоздало подкинула картины праздничных ужинов в имении отца Амелии. Почти на всех них присутствовал ректор. Отлично, значит, увольнение мне все же не грозит.

Видимо, посчитав словесную прелюдию оконченной, ректор положил руки на стол и сложил пальцы в замок.

— Мисс Бартон, — серьезно сказал он, — я хотел поговорить с вами о предсказании.

— Но ведь дождь пошел! — возмутилась я.

— Что? — удивился ректор и обернулся, чтобы взглянуть в окно. — Да, и правда. Но речь не о сегодняшнем предсказании. В самом деле, если у вас женское недомогание, могли прямо об этом сказать, а не вымучивать из себя сомнительное пророчество.

Я молча открыла и закрыла рот. Действительно, здесь считалось, что ежемесячное «женское недомогание» может мешать колдовать. Интересно, если это самое недомогание затянется у меня на пару недель или месяцев, это будет сильно подозрительно?

— Я не понимаю, о чем вы, — честно призналась я.

Ректор вздохнул. Видно, тема была неприятной и щекотливой.

— Я о том видении, которым вы поделились со мной пару недель назад. Сразу после… — он сделал паузу, — после смерти мистера Томсона.

Перед глазами снова пронеслась сцена на светском приеме, где мужчина падает на пол, его тело сводит судорогой и замирает. Эта яркая картинка сменилась еще более мрачной — той, где умираю уже я.

Но, кажется, Амелия никому не говорила о том, что увидела в видении собственную смерть.

Я посмотрела на ректора, раздумывая над ответом. Тот подбодрил меня.

— Мисс Бартон, у вас невероятно сильный дар, — сказал он, подпустив в голос меду, — скажите, вы не разглядели в магическом шаре лица жертвы? В первый раз, вы сказали, что видение было нечетким, но за две недели вас не посещала… более понятная для толкования картинка?

Повисло молчание. Ректор смотрел на меня выжидающе, а я быстро соображала. Амелия по какой-то причине не сказала ему о собственной скорой гибели (вернее уже моей), притом, что ректор — друг ее семьи. Если смолчала она, почему должна довериться я? Меня он в детстве на спине не катал.

— Простите, мистер Саймон, — с притворным огорчением проговорила я и скромно сложила ладони на коленях. — К сожалению, мне нечего добавить к уже сказанному. Преступление совершится повторно, но кто именно станет жертвой, я не знаю.

Ректор крякнул, а затем покачал головой.

— Печально-печально… Простите, что беспокою вас с этим, но полицейское расследование так медленно продвигается, а семья Грифлендов с каждым днем тревожится все сильнее.

Грифленд. Ну конечно! Джеймс Грифленд приходился лорду Томсону племянником. Черт ногу сломит в этой сложной родословной аристократов.

— Мне жаль, что семью Грифлендов постигло такое несчастье, — как и подобает случаю, с достоинством выразила сочувствие я.

— Прекрасная семья, — задумчиво проговорил ректор. — Уже четвертое поколение обучается в стенах нашей академии.

Я вежливо покивала, изображая понимание. Следующие слова ректора заставили мое лицо перекоситься.

— К слову, о них. Мисс Бартон, не могли бы вы проявить снисхождение к мистеру Грифленду? Молодому Джеймсу сейчас непросто. Смерть дяди сильно подействовала на него. А вы жестоко высмеяли его перед всем курсом, — с неодобрением заметил он.

— Да я…

— Горячо сожалеете? — подсказал ректор.

Я проглотила почти сорвавшиеся с губ слова, сильно отличающиеся от услышанной версии. Фраза: «голову ему сверну за кляузничество», так и осталась вертеться на языке, покалывая нёбо.

— Безмерно, — мрачно согласилась я. — Безмерно сожалею.

«Что не задушила его собственным шарфом».

— Я рад, что мы пришли к пониманию, — кивнул ректор и вдруг спросил: — Мисс Бартон, вам нехорошо?

— Почему вы так решили? — удивилась я.

— У вас выражение лица, как у человека, увидевшего мышь.

— И готового закричать?

— Хм… Скорее схватиться за чугунную кочергу и прибить мерзкого грызуна.

«Отличная идея!»

Я выдавила из себя улыбку.

— Это все женское недомогание, мистер Саймон. Если позволите, я пойду к себе и прилягу ненадолго.

— Конечно-конечно, — с пониманием откликнулся ректор и посмотрел в пенсне, наведя его на меня. — В лечебнице наверняка дежурит кто-то из магов-целителей. Возможно…

— Благодарю, — отказалась я, медленно вставая из кресла и разглаживая рукой юбку, — но в этом нет необходимости.

Ректор тоже встал и проводил меня до двери. Уже на пороге он снова напомнил мне:

— Мисс Бартон, если ваше видение вдруг станет более четким…

— Я непременно сообщу вам, мистер Саймон, — солгала я и покинула кабинет.

***

Мне повезло. Когда я, дрожа от пронзительного ветра, вышла из замка и направилась в общежитие преподавателей, располагающееся за небольшим парком, дождь стих. Стуча зубами от холода, я посчитала это хорошим знаком. Я не могла вспомнить, где оставила меховую накидку. Без нее тонкое пальто почти не грело. Каблуки сапожек Амелии глухо стучали по дорожке, выложенной брусчаткой. Несмотря на ранний час, из-за плохой погоды уже сгущалась темнота. Желтый свет высоких фонарей, бегущих вдоль пожухлого газона, падал на дорожку и разгонял гуляющие по ней тени. За спиной раздался топот чьих-то ног.

— Мисс Бартон!

Я резко обернулась и практически уткнулась в широкую грудь.

— Мистер Грифленд, — без малейшей нотки радости протянула я. — Что вы тут делаете?

— Вас догоняю, — легко признался он. — Уже догнал.

Я сделала шаг назад и посмотрела на парня внимательнее. В неровном свете фонаря его лицо казалось старше и серьезнее. На высоком лбу, между широкими дугами светлых бровей, пролегла морщинка — Грифленд хмурился и выглядел виноватым.

Совесть проснулась?

— Сомнительное достижение, — заметила я, возвращаясь к разговору. — Догнать преподавателя прорицания несложно. Попробуйте в следующий раз обогнать своего куратора на тренировочном полигоне.

Я отвернулась и снова зашагала по дорожке парка. За голыми кронами уже виднелось небольшое двухэтажное строение в готическом стиле. Когда-то оно использовалось в качестве домика для гостей (вот это я понимаю размах!), но это было давно. С тех пор, как замок превратили в академию, эту пристройку отдали под общежитие для преподавателей.

— Подождите! Я хотел с вами поговорить.

— У меня нет времени, мистер Грифленд.

— Я в этом не уверен.

— Вы правы, — согласилась я и снова обернулась к нему. — Тогда вот вам правдивый ответ: у меня нет желания разговаривать с вами и, к тому же, мне холодно.

Я натянула на руки рукава, жалея, что классическое пальто Амелии не предусматривает карманов. Наверное, надо было взять перчатки, но в утренней спешке я их не нашла.

Я не без зависти взглянула на Грифленда. На нем было теплое и удобное пальто с высоким воротом и капюшоном. Последнее — дань молодежной моде. Амелия тоже такое хотела, но продемонстрировать бунтарский дух и знание новых веяний моды ей мешал статус преподавателя.

Я удивленно моргнула и остановилась, когда на мои плечи легло рассматриваемое секунду назад пальто. Его щедрый владелец остался в одной рубашке. От вида его оголенной шеи мне стало еще холоднее.

— Это… что? — строго спросила я, скосив глаза на лацканы пальто.

— Вы же мерзнете, — пожал плечами Грифленд. — А я хочу с вами поговорить.

— Да вы… — Я замолчала, припоминая, можно ли оскорблять студентов и не грозит ли это увольнением. Мне только-только удалось его избежать.

— Я бы пригласил вас в кофейню, где хотя бы тепло, но вы же не пойдете.

— Держите ваше пальто, — сухо сказала я, скидывая с себя предмет чужого гардероба. — Не превращайте наш диалог в фарс.

Парень криво усмехнулся и подхватил свое пальто на лету, а затем так же быстро снова накинул мне его на плечи.

— В деканат на вас нажаловался не я.

Удивленная резкой сменой разговора, я перестала стягивать с себя мужское пальто и недоверчиво посмотрела на Грифленда.

— И кто же тогда?

— Не знаю, — признался тот и повел широкими плечами под тонкой рубашкой. На пронизывающем ветру этот жест смотрел эффектно. — Записка была анонимная.

— Удобно, — пробормотала я, снова сбросив с себя чужое пальто.

— Но я узнаю, — грозно пообещал он.

В его голосе прорезались рычащие нотки, и я замерла. Смена масок произошла так стремительно, что я упустила момент, когда беззаботный ловелас превратился в опасного противника. Такому лучше дорогу не переходить: глотку перегрызет. Молодые львята бывают опаснее взрослого льва: безрассудство и сила у них уже есть, а вот здравый смысл пока еще отсутствует.

Я вздохнула.

— Мистер Грифленд, я не сержусь на вас из-за этого доноса. Ректор вызы…приглашал меня по другому поводу.

В этой академии новости разлетаются быстрее, чем в деревне. Я только вышла из кабинета ректора, а уже все любопытные в курсе, что я там была. Нет, здесь придется держать ухо востро. Малейшая ошибка, и ты попалась, Лия!

— Я рад, мисс Бартон, что вы не держите на меня зла. — На его губах появилась уже знакомая томная улыбка сытого котяры, но она быстро исчезла, когда он серьезно добавил: — Но доносчика я все равно найду.

На последних словах он забрал пальто из моих рук и снова накинул его на мои плечи.

— Позволите, я вас провожу?

— Нет!

— Я все равно провожу.

Даже не оборачиваясь, я скорее почувствовала, чем увидела, его наглую самоуверенную ухмылку и закатила глаза.

— Мистер Грифленд, немедленно оденьтесь!

— Вас волнует мой полуобнаженный вид?

Мы медленно шли к общежитию преподавателей и препирались на ходу. Я несколько раз уже всучила Грифленду пальто, тот с не меньшим пылом его мне возвращал. Кажется, мы оба понимали, что выглядим глупо, но остановиться не могли. Нашла коса на камень.

Я фыркнула. Полуобнаженный вид! У человека в рубашке и брюках? Хотя, в темноте и на осеннем пронизывающем ветру, Грифленд и правда казался мне практически голым.

— Я волнуюсь исключительно за вашу простуду, которую вы, без сомнения, уже подцепили.

— Переживаете, что я заболею?

Он подмигнул мне и быстро облизнул сухие губы.

— Переживаю, что вы пропустите мои лекции и не сдадите зачет.

— Вы такая принципиальная, мисс Бартон.

Он сказал это с тем выражением, с каким другие произносят: «Вы очень красивая».

Я споткнулась на ровном месте и с облегчением выдохнула: мы пришли.

— Мистер Грифленд, возьмите свое пальто. Премного благодарна вам за… — прогулку? флирт? обещание разобраться с доносчиком? — за содержательную беседу.

— Всегда к вашим услугам, мисс Бартон.

Я уже потянулась к ручке входной двери, когда раздался еще один мужской голос, хорошо запомнившийся мне своими холодными нотками.

— Мисс Бартон, Мистер Грифленд?

К нам приближался некромант. Прямое черное пальто было аккуратно застегнуто на все пуговицы, а короткие волосы оказались взлохмачены злым ветром. На набалдашнике трости, которую держал в руках мужчина, сверкало серебристое изображение черепа.

Издержки специфического чувства юмора?

— Мистер Блэк, — поздоровалась я и занервничала, взглянув на Грифленда, — мы тут…

Плюшками балуемся.

— Обсуждаем мой доклад, — подсказал парень.

— Замечательно, — равнодушно одобрил некромант и ровно спросил: — Закаляетесь, мистер Грифленд? — Не дожидаясь ответа, он продолжил: — Вы выбрали опасную погоду. Я бы на вашем месте, накинул пальто, которое так сердобольно протягивает вам мисс Бартон.

Я вспыхнула. Ничего не сердобольно! Нормально я протягивала.

Двое мужчин уставились друг на друга с таким напряженным вниманием, что я поняла одно: мне пора делать ноги.

— Собственно, уже поздно, — кашлянула я, снова потянув на себя ручку входной двери. — Доброго вечера, джентльмены

Тихонько улизнуть не получилось.

— Постойте, мисс Бартон, — окликнул меня Блэк. — Кажется, это ваше.

Он вложил мне в руки меховую накидку. Ту самую, что я потеряла.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я. — Где вы ее нашли?

— Вы забыли ее… — Блэк сделал паузу и усмехнулся, заметив, как напрягся Грифленд. — В столовой.

Грифленд расслабился. Он ожидал окончания фразы в стиле: «в моей спальне»?

Я фыркнула и, чопорно попрощавшись, исчезла за дверью. Меня встретил просторный холл с высоким потолком и старым паркетом на полу. Вдоль стен тянулись узкие диванчики и мягкие кресла. Между ними прятались растения в больших кадках.

Поворот налево вел в женское крыло, направо — в мужское.

Я все еще топталась на пороге, когда входная дверь снова заскрипела, и мне пришлось подвинуться: в холл вошел Блэк. Он чуть приподнял бровь при виде меня.

— Мисс Бартон, вы еще не ушли?

— Уже почти, — стушевалась я и зашагала в сторону лестницы. Моя комната была под чердаком. Можно сказать, пентхауз.

— Мисс Бартон, — ровно сказал Блэк, когда я уже коснулась ладонью перил, — надеюсь, с мисс Клер вы поссорились не из-за мистера Грифленда?

Я подняла голову, но ответить ничего не успела.

— Пункт одиннадцать параграфа пятьдесят четыре «Свода правил для преподавателей» гласит, что за интимную связь преподавателя со студентом должно последовать незамедлительное увольнение первого и исключение второго.

— Невероятно познавательно, — устало сказала я, — но у нас с мистером Грифлендом самая что ни на есть высокодуховная связь. Такая высокодуховная, что его преосвященство будет иметь все основания для причисления моего имени к лику святых.

— Рад это слышать, — все так же равнодушно заметил Блэк и направился в правое крыло — очевидно, к себе в комнату.

Я сгорбилась и прислонилась лбом к холодным металлическим перилам с затейливой резьбой.

Что это сейчас было? Меня отчитали или предостерегли?

Во всяком случае, уж точно не приревновали.

Медленно ступая по высоким ступеням, я неохотно поднималась к себе. Я мечтала об одном — упасть и уснуть мертвым сном.

Кто бы мог подумать, что во сне я увижу Амелию?