День казался бесконечно долгим. Последним уроком шла физкультура, где я потратила весь запас сил и энергии, играя в большой теннис. Наконец, мысли о Николосе испарились и стерся из памяти его образ. На десерт я получила ожидаемый результат, а бонусом стал Эрик и его сюрприз.
Элегантный парень стоял возле «Мерседеса» и подпирал капот. Руки его были сложены на груди, грациозно демонстрируя манеры и стиль. Рядом лежал огромный букет из орхидей — моих любимых цветов. Он всегда знал, как привлечь мое внимание и усладить. И еще я помнила о сюрпризе, о котором намекнула мама.
Стараясь не шуметь, я тихонько подошла к машине и пристроилась рядышком, копируя его позу.
— Кремом от загара пользовался сегодня? — шутливо поинтересовалась я, ощущая, как печет солнце.
Не открывая глаз и проглотив мой вопрос, Эрик вручил мне букет.
— Подглядывал?
— Немножко, — признался парень, улыбаясь, и распахнул веки
В доме, как обычно днем, царила абсолютная тишина, поэтому со школьными заданиями я справилась довольно легко и быстро. У меня появилась идея, и я собралась воплотить ее в жизнь, раз уж осталось свободное время. И лучшее, чем я могла себя занять, чтобы сконцентрироваться на чем-то ином — почитать на свежем воздухе. Взяла с полки «Гордость и предубеждение» и, прихватив с собой плед, направилась в парк. Как особь женского пола, я, несомненно, была поклонницей классики. Мне нравились романы той эпохи, когда девушки чувствовали себя леди, где все веселились на балах в пышных платьях, уделяли особое место внешнему виду и могли рассчитывать на внимание истинных джентльменов. Романы Остен впускали в мою жизнь особый смысл.Народа пруд прудит. Неудивительно, ведь парк в Маунтан Брук — самое популярное место для отдыха. Кто-то читал на лужайке, как собралась делать я, кто-то бегал, а кто-то просто загорал. Шум малышей доносился отовсюду. Мамочки с удовольствием
Вечер обещал быть наполненным смехом. Моника встречала нас на улице, размахивая флажком, который мы когда-то давно выиграли в боулинг. Когда Эр остановился и помог мне выбраться из машины, Моника улыбнулась, сгребла меня в охапку и завела во двор.Сзади доносились ругательства и что-то похожее на раздражающий стон. Обе переглянулись и медленно перевели взгляд на Эрика.— Ой, да ладно тебе, братец! Сколько можно вопить? — издевалась девушка. — Я украду Беки всего на один вечер, остальные — твои.И не дав мне даже слова произнести, потащила меня в свою комнату.— Не волнуйся. Он переживет, — успокаивала меня подруга. — К экзаменам лучше подготовится.— Грубиянка! — ругался Эр, показываясь в дверях комнаты сестры.— Словно дети, которые не могут поделить любимую игрушку, — возмутилась я.Не были бы они братом и сестрой, то быть войне между ними. Иногда Моника перегибала па
Очередной учебный год медленно приближался к своему завершению. Значит это последняя пара месяцев для Эрика в Маунтан Брук. Меня все чаще стали посещать мысли о переезде в городок Кембридж штата Массачусетс, где и раскинулся огромный университет Гарвард. Волей чувств мое желание было уехать, а волей разума — я должна остаться в Маунтан Брук. Свои мысли по этому поводу я хранила глубоко в себе, дабы избежать потом непонимания со стороны своего парня.Пока Эрик упорно сдавал экзамены, я почти все свое свободное время вне школы проводила с Моникой. И лишь изредка встречалась с Кайлом. Хотя, за отведенное мне время, неугомонный парень всегда знал, как меня успокоить, а вот Моника продолжала сыпать мне соль на рану, болтая о скором отъезде брата. И только покупки стали отдушиной для меня. Мы с Моникой объехали все магазины Маунтан Брук, Бирмингема и остальных близ лежащих пригородов, но так и не нашли платье к выпускному. После долгих и упорных поисков в голове девушки
Выходные позади. Оставалась последняя учебная неделя. Экзамены сданы превосходно. Последнее, что осталось сделать в этом учебном году, — сдать эссе, которое пылилось на полке почти две недели. Все это время я занимала себя учебой, чтобы избавиться от навязчивых мыслей о Николосе. Отсюда такие высокие результаты за экзамены и написанные эссе.За последнюю неделю я добилась колоссальных результатов в самобичевании и самосовершенствовании, которые помогли мне начать излечиваться. В конце концов, я уже могла улыбаться и шутить в присутствии Николоса Марко, а порой даже вступать с ним в короткие диалоги. Разум начал возвращаться в равновесие, а душа — обретать покой. Захотелось жить и наслаждаться жизнью.Мне придется остаться в городе еще на один год, но уже без Эрика. И это стало самым мучительным чувством в последнее время. Другие я сразу подавляла в себе. Все остальное отступило на второй план.Иметь в кавалерах самого изящного, утонченного и красивог
Утро началось с прически и приготовлений к школьному балу. Моника заявилась в девять утра с огромной сумкой, в которой не было разве что запасных сапог. В итоге к полудню была вставлена последняя шпилька в волосы. И это была победа, так как все тело затекло от трехчасового неподвижного сидения на одном месте. — Немного массажа мне бы сейчас не помешало, — простонала я и опустила голову на руки.В зеркало смотреть мне запретили до полной готовности. Я не сопротивлялась. Отдалась на милость Моники, спокойно перенося издевательства над моим телом. Но все же я наощупь попыталась понять, что эта девчонка сотворила с моими волосами. Локоны, частично подобранны наверх, и шпильки, которых было больше, чем звезд на небе.— Напоминает дуб с желудями, — с толикой иронии заявила я.Проигнорировав мое высказывание, Моника повернула голову в сторону двери, куда только что вошла мама. В руках ее находилось платье. Кажется, ей нравилось то,
Самолет сел точно по расписанию. Разница с Алабамой составляла три часа, так что вечер здесь только начался. Куда именно направляемся, я не знала, но предполагала, что это Санта-Моника.После того как мы вышли из такси, передо мной раскинулось здание из восьми этажей и огромная вывеска «Каса Дель-Мар». Вечерний отель собрал все цвета огней от ламп. Девушка на ресепшне вежливо попросила заполнить анкету, а после мы очутились на восьмом этаже в номере с превосходным видом на море. Комната была очень светлой, но не большой. Вся мебель была в бежевых тонах. Кровать казалась огромной и высокой с облачками органзы, спускавшейся вниз от балдахина до пола. Гигантские окна с обозрением на океан занавешены золотыми портьерами, светившимися на солнце, иллюзорно увеличивали пространство помещения.Я поспешила выйти на балкон, чтобы полюбоваться столь замечательным видом.— Вид потрясающий, — озвучила я свои мысли вслух, а про себя додумал
Самолет я перенесла неплохо. Голова посылала мне болевые импульсы, но я уже привыкла с ними справляться. Теперь я готовилась к объяснениям с родителями. И предстоящий бурный план рассказа испытывал мое терпение.Когда мы свернули за угол, подъезжая к дому, я начала рыться в сумочке.— Да, где же оно? — ругалась я вслух. — Зеркало. Куда же оно провалилось?Эрик тихонько отодвинул козырек от солнца и растянул уголки рта.— Спасибо, — неловко поблагодарила я.Растерянность мыслей не давала мне собраться, а переживания угнетали. Первый раз я посмотрела в зеркало на свое ледяное и бледно-зеленое лицо за последние сутки. Красоты на нем не было. Только осунувшиеся щеки и мутность зрачков, которые делали меня похожей на восковую фигуру. Я вздрогнула, обратив внимание на покусанные губы бледно-фиолетового цвета. Быстрыми движениями я нанесла слой тонального крема. Немного блеска для губ и туши для ресниц придали более выр
Наказание я несла покорно, прозябая целыми днями дома или во дворе. Мама попросила, в целях воспитания моего будущего мужа, не общаться первые три дня с ним по телефону. Вот это жесткие у нее были меры. Но я не противилась. Спокойно читала книги, проходила тесты и помогала по дому.Единственным событием за всю неделю стал пятничный ужин с Ньюманами. Родители пригласили их для разговора, о котором мама не поведала. И как бонус, пока те будут общаться, со мной будет мой друг. Кайл стал лучиком света в наказании. Как только я услышала звук хлопающей двери, мигом полетела, спотыкаясь на ходу, встречать Ньюманов. Чмокнув всех в щеку, я утащила своего друга обратно на задний двор.— Не мог раньше прийти? — чуть ли не плача, возмутилась я. — Сижу почти неделю взаперти. Даже ты меня бросил.— Детка, тебе нужно было передохнуть, — издевался друг. — Как себя чувствуешь? — прошептал Кайл, касаясь пластыря.— Голова не