Глава 2 Любопытные новости

После длительной прогулки по кромешной тьме, где каким-то чудом у меня открылось ночное зрение, солнечный свет неимоверно режет глаза. Ещё и в животе урчит от голода, а столовую поискать придётся. Так уж вышло, что вчера мне еду приносили в палату, а утром прямо из целительского корпуса я попала на какую-то теоретическую лекцию, где почти ничего не поняла, зато сполна натерпелась насмешек со стороны однокурсников, потешавшихся над моим неподобающим видом, а потом эта злосчастная практика с блужданиями по лабиринтам…

Стоит заметить, все без исключения девушки, присутствовавшие на первой лекции, в отличие от меня были с собранными в хвосты, косы или пучки волосами и в брюках. Собственно, на практике-то я и поняла, что ходить на занятия в юбочке непозволительная роскошь для студенток факультета экстремального выживания. Получается, я ещё легко отделалась сегодня на практике, а если бы пришлось бегать и прыгать через препятствия?

Мысли мыслями, а желудок выдаёт серенады. Благо, пока не слишком громкие. Пойти бы в столовую, но не хочется радовать однокурсников своим расписным лицом, а значит, придётся прислушаться к совету педагога и наведаться в целительский корпус. Хорошо, я представляю, где его искать, все же, именно оттуда началось моё знакомство с академией.

Местная обитель лекарей, представляющая собой скромное, лишённое какого-либо декора двухэтажное здание, располагалась в отдалении от академической суеты — в небольшом скверике позади административного здания. Иду. Солнце припекает. Глаза до сих пор немного слезятся, так и не привыкнув к яркому дневному свету. В тени деревьев стало немного легче, прохладнее. Вот уже передо мною вход в целительский корпус, едва приоткрываю дверь и замираю.

— Дайте мне это проклятое зелье, — доносится до боли знакомый голос… моего недавнего спутника.

— Миор Виратье, я настоятельно рекомендую вам воздержаться от чрезмерного употребления «Гаратеи», — отвечает ему приятный женский голос.

Миор… Так, кажется, в этом мире обращаются к титулованным мужчинам. Значит, зовут его Виратье. Интересно, это имя или фамилия? Не суть, главное, теперь я хоть что-то знаю о своём спутнике.

— Настаивайте на здоровье, но дайте… У меня совершенно нет времени на то, чтобы ехать за зельем в город из-за вашего упрямства.

— Поймите же, это не упрямство, — на удивление спокойно отозвалась женщина. — Вы просто не желаете понимать, что привыкаете к зелью.

Хм… Он пристрастился к чему-то. Надо будет порыться в библиотеке и выяснить, что это за «Гаратея»? Надеюсь, не наркотик какой-нибудь, а то как-то не радует перспектива дальнейших хождений по лабиринтам в обществе пусть хоть сто раз обаятельного, но наркозависимого мужика.

— Лучше будет, если я не справлюсь с заданием его величества?

Ух ты! Этот невесть от чего зависимый красавчик выполняет задания самого короля? Или императора? Интересно, кто у них тут величеством зовётся?

— Лучше будет, если вы научитесь самостоятельно бороться со своей фобией.

— Не говорите о том, чего не знаете! — слишком уж эмоционально почти прорычал мужчина, заставив меня сделать шаг назад и тихонько притворить за собою дверь.

Вот спрашивается, что на него нашло? Ведёт себя действительно как наркоман, которому дозу не дают. И что теперь делать? Войти, сделав вид, что ничегошеньки не слышала? Или уйти? Опять же: куда? В общагу или столовую с разбитым лбом соваться не хочется. Можно наведаться в библиотеку, мне всё равно учебники получать, ну и заодно поискать информацию об этой «Гаратее», но есть хочется…

Решить ничего я не успела — резко распахнулась дверь и на пороге целительского корпуса возник зеленоглазый красавчик. Эх… В свете солнечного дня он чудо, как хорош! Вот только объект моих размышлений явно не отвечал взаимностью на мои симпатии: окинул странным, едва ли не брезгливым взглядом и не сказав ни слова, быстрой походкой удалился прочь. Смотрю ему вслед, а у самой опять слёзы на глаза наворачиваются. Чувствую себя оплёванной. Что я ему сделала? Чем заслужила такое отношение?

— Ты что-то хотела, девочка? — раздался из-за спины голос недавно спорившей с Виратье женщины.

Я обернулась. Сквозь пелену слёз рассмотрела невысокую худощавую лекаршу лет сорока на вид. Голубые глаза излучают тепло, на губах играет мягкая улыбка. Светлые волосы убраны под белоснежную косыночку, только одинокая прядь выбилась наружу.

— Ох ты ж, горе какое! — всплеснула руками та, заметив моё заплаканное и местами подбитое лицо. — Да что ж мы стоим-то? Ты проходи, проходи… — ласково обнимая за плечи, произнесла она. — Сейчас всё подправим и даже следа не останется, нашла о чём плакать, красавица… — причитает, усаживая меня на кушетку прямо в приёмной зале. — Ты посиди тут, сейчас я всё принесу, — добавляет и скрывается за одной из дверей.

Сказано сидеть — сижу. Тишина. Слышно, как случайно залетевший с улицы мотылёк бьётся о стекло, пытаясь вырваться на волю. А в остальном, ничего нового в этом помещении не появилось. Просторное, квадратов тридцать, выложенный белым камнем пол, выкрашенные светло-салатной краской стены, белоснежный потолок метров пять высотой, огромные окна. Из мебели — несколько кресел, диванчик, пара кушеток и невысокие столики возле каждого посадочного места. Несмотря на небогатую обстановку, зал пустым не кажется, на стенах развешены кашпо с цветами, на полу кадки с какими-то деревцами и кустарниками. Создаётся ощущение, будто находишься в этакой стерильной оранжерее.

Тихо скрипнула дверь, извещая о возвращении целительницы.

— Не заскучала, милая? — интересуется, и не дожидаясь ответа на риторический вопрос, продолжает щебетать: — Вот мы сейчас ранку промоем… Ты, главное, не волнуйся, это совсем не больно. Можно, конечно, и сразу магией, но могут следы остаться. Они нам разве нужны? Конечно же, не нужны! А потом мазью специальной обработаем, чтобы продезинфицировать… И ещё одной, чтобы всё затянулось… Красавицей будешь, ещё кавалеров отгонять придётся…

Знахарка кружит вокруг меня, аккуратно обрабатывая ранку и не переставая что-то говорить успокаивающим тоном. От мягкости её голоса, осторожных прикосновений на душе одновременно становится теплее, и в тоже время былые обиды начинают рваться наружу. А ещё страх появляется: вдруг всё это не взаправду? Вдруг это не более чем сон, и я вскоре проснусь, оставшись прикованной к инвалидному креслу? В таких думах, под негромкое щебетание целительницы, я не заметила, как разрыдалась.

В итоге, в столовую я в этот день так и не пошла. Литэ Каталина, как оказалось, звали лекаршу, меня и выслушала, и пожалела, и подлечила, после чего накормила и поспать уложила средь бела дня. Проснулась я ближе к вечеру, ощущая себя здоровой, бодрой, и даже счастливой. Одно то, что выговорилась, уже немало значило, вот только о моей странной реакции на зеленоглазого не стала рассказывать, это совсем уж личное.

— Ты заходи, если что, — провожая меня до дверей целительского корпуса, напутствовала Каталина. — Я здесь живу, так что, всегда застать сможешь.

— Неудобно отвлекать вас, — смущённо произношу.

— Ой, да брось! У нас посетителей не так уж и много, — улыбнулась она в ответ. — Чаю попьём с травками, — подмигивает. — А теперь беги!

Забавно, но за вчерашний день я Каталину даже не выделила среди толпы крутившихся вокруг меня людей. Утром провожала на занятия какая-то молоденькая девчушка, явно практикантка. А вот сегодня днём моя новая знакомая оказалась здесь одна-одинёшенька. Случайность? Как бы то ни было, я рада тому обстоятельству, что познакомилась с этой милой женщиной. Жаль только, о том визитёре, что приходил к ней прямо передо мной, она так ничего и не поведала. На все вопросы отводила взгляд и тут же меняла тему беседы, чем ещё больше распалила мой интерес.