— Порви его, Шрам! Порви ублюдка!
— Сильней бей! Ну же!
— Голову оторви! Кишки выпотроши!
— Охуеть ты адская машина смерти!
Глухие удары.
Оры толпы.
Стоны поверженного противника.
Всё смешалось в один ужасный, адский коктейль.
Фильмы ужасов отдыхают.
Свист и гул в затемненном помещении становится таким, что барабанные перепонки не выдержат. Не выдерживает и моя нервная система. Я зажмуриваю глаза и отворачиваюсь, не в силах справиться с гадкими эмоциями, которые испытываю против воли. Я презираю любую жестокость, а от вида крови могу потерять сознание.
Мы приехали в тайный закрытый клуб час назад. Как почетные члены заняли места у самого подножья ринга. Мой отец является одним из спонсоров этого клуба, в котором практикуются бои без правил. Здесь собираются самые важные шишки города и делают большие ставки на своих бойцов. Таким образом, господа самоутверждаются, показывая друг другу, кто из них круче.
Этот кровавый вид развлечений считает очень популярных в кругу элитного общества. После боёв, обычно, господа собираются на торжественном банкете на верхних этажах здания, пробуя изысканные деликатесы, или обсуждают дела за покером.
— Глянь Рокс, каков боец! А?
Приоткрываю один глаз. Яркий свет прожекторов бьёт по лицу. Прищурившись, я вижу массивную, мощную фигуру накаченного мужчины, тело которого представляет собой скалистый утёс из-за его внушительных габаритов и пропорций.
Потный. Агрессивный. Заведенный.
Он скачет по рингу как одержимый, размахивая здоровенными ручищами-кувалдами. Наносит ими четкие, мощные удары, награждая противника смертельно-опасными травмами. Тот, кто решил бросить вызов Шраму, смертник. Противник Шрама не человек. Больше нет… Это полуживой кровавый мешок с рваными дырками. Я и правда не могу рассмотреть лицо второго бойца, его попросту нет! Там океан крови и фарш. Ходячая сырая котлета.
Становится невыносимо страшно и гадко. Как можно получать удовольствие от этого варварского вида спорта? Как можно ловить кайф от того, когда человеку больно и, возможно, это его последние минуты жизни.
Если второй боец, по кличке Мамонт, выживет, то он явно останется инвалидом. Этот Мамонт тоже крупный, но Шрам крупнее, жилистей, проворней. На Шраме нет ни одной ссадины. Да, на бугристых мускулах много кровищи, но это не его кровь, а кровь врага.
— Красава! Ни одного поражения! Я давно мечтал заполучить эту бешеную машину убийств, чтобы он дрался на арене за мою честь, — отец весь трясется, тыча пальцем в рослого зверину.
Я тихонько “ойкаю” и снова зажмуриваюсь.
— Ну же, открой глаза! Как следует его рассмотри! Это не боец, а золотая жила. Ты хоть знаешь сколько он стоит?
— Нет, и не хочу знать… — всё ещё жмурюсь, но отец отвешивает мне смачный подзатыльник.
Я распахиваю глаза и тут же взвизгиваю.
Мужчина резко оборачивается.
Как раз в этот момент яркий свет прожектора падает на него лицо.
Он ловит своим диким, разгневанным взглядом мой взгляд.
Мама дорогая…
Я кричу в собственный кулак, когда получше рассматриваю лицо боксера.
Оно… изувечено жутким шрамом.
Его глаза черные, страшные, горящие красным огнем смерти. Брови сведены на переносице. Челюсти плотно сжаты. Кулаки сбиты до крови и обмотаны бинтами. На зверюге, кроме черных шорт, нет больше ничего. Даже обуви. Не считая множества эффектных татуировок в виде замысловатых узоров.
Рост, габариты, вздутые мышцы… поражают своим величием. Никогда не видела настолько огромных и злобных мужчин. Он похож на демона из ада. А еще у него длинные волосы, которые собраны в хвост, и жесткая борода.
Бородатый крокодил, блин.
— Добей его, добей!
— Давай, сукин сын, сделай это!
Голова дико раскалывается от окружающего хаоса и оров поклонников. Женщины, кстати, вопят даже громче мужчин, выкрикивая такие пошлости, от который должно быть стыдно им, а становится стыдно мне.
— Шрам, я хочу тебя!
— Трахни меня, горячий ублюдок!
— Лови мои трусики, сладенький! Я написала на них свой номер телефона!
Я на секунду открываю глаза, вижу, одна из фанаток бойца прямо на глазах у сотен людей стягивает вниз по ногам красные стринги и бросает в сторону ринга.
Ужас.
Эти девочки наркоманки?
Или это я неправильная?
Как им может нравится этот неотесанный амбал?
Ну что в нем такого привлекательного?
Разве что он — гора восхитительных мышц. Обладатель упругого, смачного зада.
А зад у него, между прочим, что надо.
Опять зажмуриваюсь.
Молюсь, чтобы этот кошмарный вечер как можно быстрей завершился.
Похоже, вселенная услышала мою мольбу.
Я слышу протяжный, хриплый вопль, затем глухой стук, словно стена упала, и очередной мощнейший залп из оров и аплодисментов сотрясает стены просторного помещения.
— Уже все, уже все? — шепчу, сгибаясь пополам на стуле, как от удара. — Бой закончился?
— Живо убери руки от лица и сядь ровно! — отец бьет меня ладонью по коленям. А потом своей тростью еще и на ногу наступает, давит.
— Б-больно, — хнычу.
— Я сказал сядь ровно и смотри на него! Это Шрам! Он скоро станет твоим мужем!
Господи, нет!
Значит то, что натрещала мне в уши Аннета, правда?
Отец велел мне так вызывающе прихорошиться для встречи со Шрамом?
Кровожадный монстр глаз с меня не сводит. Когда судья поднимает высоко над головой его ручищу, тот, оскалившись, смотрит исподлобья на меня. Не моргая. На сквозь сверлит опасно. До костей невидимым пламенем сжигает. Этот взгляд… принадлежит заядлому собственнику.
— Это... это же не человек, а чудовище!
— Рот свой закрыла, соплячка, не выводи меня из себя, иначе… знаешь, что будет.
Мне приходится захлопнуть рот и подчинится.
На ресницах выступает влага...
Мой отец страшный и опасный человек.
Он криминальный авторитет.
Злобный мафиози.
И его лучше не злить.
Недавно изверг отлупил меня своей долбанной палкой из-за того, что я отказалась носить паршивую шубу из песца, которую подарил мне его партнер по бизнесу Вильмонт. Ненавижу и его тоже. Их семейка, породнившаяся с моей, мне никогда не нравилась. Они убивают редких животных и делают из них чучела, чтобы потом втридорога продать на черном рынке.
В тот день пан Вильмонт подарил каждой женщине по шубе. Мамочке и мне. А также своей дочке Аннете, невесте моего брата Данте, и жене Вильмонта.
Я выразила недовольство, не смогла сдержаться. Это бесчеловечно! Истреблять живых существ ради выгоды. Они ведь такие красивые… Не для того природа создавала зверюшек, чтобы какие-то овцы, вроде Аннеточки, носили на себе их шкурки.
Аннете это нравится. Оно постоянно появляется в новых полушубках. И в ее ушах сияют каждый день новые драгоценности, бывало, что тоже изготовленные из краснокнижных существ или из редкой породы дорогих камней.
Идиотский бизнес!
Я бы многое отдала, чтобы отец перестал родниться с семьей Начатурян. Они ужасные люди, точнее нелюди, но мой папочка этого не замечает. Мой папочка алчный и корыстный монстр.
Две могущественные семьи сплотились, чтобы ворошить свой черный бизнес. А для сплочения семьи отец отдал Данте, моего любимого брата, это курве Аннете. Они должны скоро пожениться.
Фух, слава богу ад завершился!Бои закончились. Победу, естественно, присвоили бородатому чудищу со шрамом на лице.Его так и звали все — Шрам.Аплодировали и поклонялись как великому божеству.А он?Стоял такой грозный, невозмутимый. Король кровавого ринга. Мировая легенда. Божество, на которого едва ли не молились простые смертные.И он... смотрел только на меня.Алчно. Жадно. Ненасытно.Будто сожрать одним залпом мечтал.Жуть какой он страшный. Ближе, чем на сто метров, к нему даже не сунусь. Тем более, не стану ему принадлежать!Он выбрал меня. А его пугающий взгляд говорил лишь об одном — я обречена. Я — его собственность.Наверно отец ему уже меня продал, как брата. Даже не поинтересовался, хочу ли я этого, или нет? Просто поставил перед фактом.Я не согласна с волей отца, но не рискую выразить бунт. Это его разгневает и тогда мне не поздоровится.Но что же делать?
— Очнись.Несильный удар по щеке.— Ну же!Здоровенные, мозолистые ручищи жестко встряхивают меня за плечи.Ой, мамочки…Не хочу открывать глаза. Боюсь чудище болотное! Поэтому намеренно притворяюсь пострадавшей от глубокого обморока.Я лежу на шезлонге, там же, на большой террасе. Бугай все еще надо мной нависает. Такой большой и опасный, что охота бежать без оглядки, как от самого дьявола.Я жмурюсь, делаю вид, что сплю.Иначе опять сознание потеряю, если увижу снова его страшнючее лицо.Он похож на Бармалея. На того самого героя детской книжки, которым детишек на ночь глядя пугают.Хотя… У него безумно красивые, проницательные глаза и темного цвета.И мускулы внушительные. Горы из твердых, как сталь, мышц.Если убрать шрам на лице… Всё будет не так ужасно.— Открой глаза, — хрипло приказывает. — Я знаю, что ты притворяешься.Блин, му
ШрамЯ замираю напротив зеркала и смотрю на свою рожу в отражении. Оскалившись, со всей дури бью кулаком по зеркалу, разбивая его в хлам.Острые осколки со звоном падают на белую раковину и на дорогой кафельный пол. Вонзаются в руку, но я даже не чувствую боли. У меня по жизни выработался иммунитет.Я чудовище.Урод.Убийца жестокий, в душе которого нет ничего святого.К сожалению…Как снаружи, так и внутри.Напрягаю голову и вспоминаю, как я до такого докатился.Говорят, все проблемы родом из детства?Это правда.Я всю жизнь жил в нищете. В районе для бомжей, где, что ни день, то сплошная борьба за выживание. Моим родителям было на меня плевать. Мать — героиновая шлюха, отца я никогда не видел.Когда мне исполнилось четырнадцать, мать откинулась от передоза. Она зарабатывала на жизнь проституцией и снимала однокомнатную квартиру в опасном, криминальном районе, чтобы
ШрамСегодня я задал жару!Рвал и колотил противников одного за другим, отправляя на больничные койки этот бездарный хлам.Чувствую себя бесподобно.В чём же причина охуенного настроения?Может в том, что я определился с планами на будущее? Наконец задал себе новую цель, загорелся новой мечтой — создать семью, поэтому весь едва ли не искрю от счастья.Окунаюсь в тот день, когда состоялась сделка.— Хочу видеть Роксану на боях в следующую пятницу.— Без проблем.Мы жмём друг другу руки и Мирон удаляется из моего дома со своей копией подписанного договора.И да, я вижу её на в первых рядах.Хрупкую, миниатюрную, напуганную.В ярком, красном платье, с глубоким вырезом в области груди.Честно, это вульгарщина ей не идёт. Мне не нравится! Кто это так постарался мою девочку изуродовать?Она сейчас похожа на одну из тех туповаты
ШрамВрезала мне, значит.А потом ещё и нахамила.Ну ладно!Хочешь жёстко, будет тебе, девочка, по самые яйца!Зашипев, я прикладываю ладонь к пылающему лицу, глядя вслед убегающей стревочке.Наверно, след от её пальчиков уже проявился.М-м-м, а ударчик у малышки что надо.Вроде с виду такая маленькая, а лупит от души.Из неё бы вышел отменный боец.Когда я подхватил девчонку на руки, то в её ладошке увидел какой-то пёстрый предмет. Украшение, что ли?Уже потом догадался, что она его выронила и полезла за ним через перила.Повезло, а то я начал уже в мыслях называть её писхопаткой.Девочка коченеет от испугалась, пришлось возвращать её в чувства поцелуем…И снова я не удержался.Хотел же действовать мягко, но с ней такое невозможно.Хотел выдрать сначала, но потом, как только в личико ангельское взглянул, обо всем наху
— Братишка, любимый мой! — прыгаю в объятия Данте и вдыхаю его запах.Больше всего на свете люблю своего братика. Он один нормальный среди прочих придурошных членов придурошной семейки.Демир еще. Но второй мой братец, порой, с приколами.— Я скучала!— Уймись, мелкая, меня всего лишь неделю не было, — он кряхтит и пытается отцепить меня от себя.Наконец, после минуты мучения, я всё-таки слезаю с его шеи.— Как твои дела? — заглядываю в омуты синих-синих глаз и тону в них, любуясь красотой столь необычного оттенка.— Дела… такие себе.Улавливаю в голосе братика явное беспокойство.— Что стряслось?— Да вот… проблема одна появилась. Одна девчонка… от меня... в общем…— Залетела? — таращу глаза.Вот это поворот.Надеюсь, я ошиблась в догадках, ибо это будет полнейшей жопой!— Балин, Р
— Постой, Серый, у меня есть идейка! — прыщавый шаркает ботинками, приближаясь к главарю. — Вот, девчонке для хорошего настроения, — подмигивая, вытягивает ладонь вперёд.Мои глаза широко распахиваются, по щеке катится слеза. На ладони ублюдка лежит крохотный белый кругляшок.— Нет, нет! Вы не посмеете, придурки! Мой отец вас за члены подвесит, а перед этим заставит у самих себя отсоса…— Держи её!Один выкручивает руки, второй хватает за скулы, нажимая на них, с силой открывает рот и заталкивает внутрь таблетку. Зажимает нос, чтобы я проглотила.Не могу выплюнуть!Задыхаюсь…Не понимаю, как против воли глотаю это дерьмо — из-за угрозы удушья.— Вот так вот! Через пять минут ты будешь сама бросаться на наши члены, — похлопывает по щеке.Моё сердце сейчас разорвется.К горлу подступает тошнота, а перед глазами всё расплывается.— Что т
— Ты такой секси… Шрам.Резко поворачиваю голову в сторону моего спасителя, облизав губы, и бросаюсь во все тяжкие, протягивая к нему ладонь.— Ох-ре-неть…Хихикнув, провожу рукой по мужественному, брутальному лицу с жесткой щетиной.Странно, или я сошла с ума, или он оно мне кажется прекрасным? Только сейчас я смогла его разглядеть и поняла, что оно меня возбуждает.В глазах все вращается как на каруселях, а бедра скручивает мучительной сладостью. Шрам ловит мою руку, крепко сжав запястье, угрожающе шипит:— В какую игру ты решила со мной поиграть, девочка?— Мне так жарко, мне безумно сильно жарко! Я вся горю… Ты можешь вызвать пожарных? Или, нет… лучше сам потуши мой пожар, — бромочу какой-то немыслимый бред. Слова с губ слетают сами по себе.Вторую, свободную руку, я кладу на его жесткую щетину, глажу её, веду ладонью вниз, двигаясь к шее, а потом останавливаюсь на м