Фух, слава богу ад завершился!
Бои закончились. Победу, естественно, присвоили бородатому чудищу со шрамом на лице.
Его так и звали все — Шрам.
Аплодировали и поклонялись как великому божеству.
А он?
Стоял такой грозный, невозмутимый. Король кровавого ринга. Мировая легенда. Божество, на которого едва ли не молились простые смертные.
И он... смотрел только на меня.
Алчно. Жадно. Ненасытно.
Будто сожрать одним залпом мечтал.
Жуть какой он страшный. Ближе, чем на сто метров, к нему даже не сунусь. Тем более, не стану ему принадлежать!
Он выбрал меня. А его пугающий взгляд говорил лишь об одном — я обречена. Я — его собственность.
Наверно отец ему уже меня продал, как брата. Даже не поинтересовался, хочу ли я этого, или нет? Просто поставил перед фактом.
Я не согласна с волей отца, но не рискую выразить бунт. Это его разгневает и тогда мне не поздоровится.
Но что же делать?
Я не стану игрушкой страшного демона. Не могу смирится. Я хочу выйти замуж по любви… Вариант один — всё-таки, на свой страх и риск, попробовать сбежать. И будь, что будет.
С этими горькими мыслями я выхожу на просторную террасу, покинув шумный зал, битком набитый гостями, в котором подают угощения и разливают дорогие напитки важным леди и джентльменам после боя.
Мама затерялась в компании своих породистых подружек, которые обсуждали последние тренды светской моды, а отец отправился в комнату для азартных игр.
Сама арена находится на цокольном этаже огромного здания, расположенного в частном секторе, въезд в который осуществляется строго по пропускам. Это секретное место, только для избранных, только для членов тайного клуба аристократов.
Мне удалось сбежать из зала, чтобы немного подышать свежим воздухом и успокоиться. Пока отец не видел, я уже выпила три бокала шампанского и быстро охмелела.
Сорвалась. Не хотела. Я должна была хоть как-то успокоиться, после того, что увидела на ринге и особенно после того, когда узнала, кто будет моим мужем.
Тяжко вздохнув, пошатываясь, я направляюсь к мраморным перилам. Дурацкие туфли на каблуке, которые мне всучила Аннета, уже до крови натерли пятки. Ноги устали ходить на каблуках, голова кружится… В развратном секси-платье я чувствую себя излишне дискомфортно.
Хочется его с себя сорвать и бросить за балкон, выразив бунт и несогласие с властью отца. Потому что эта вещь — выбор моего отца. Он сам дал мне платье лично в руки, выплюнув очередной приказ.
Всё, что он мне приказывает, вызывает внутри души бурный диссонанс. Но я слишком слаба перед ним. Я всего лишь маленькая пылинка, которую он с раннего детства жёстко топтал, воспитывая в строгости, подстраивая под себя.
Я мирилась с каждой его выходкой, но выйти замуж за чудовище, руки которого по локоть в крови, это явный перебор. Я прогуливалась по банкетному залу и случайно услышала разговор двух мужчин. Один из джентльменов нахваливал Шрама, а второй сказал, что боец обладает такой дьявольской силой, что на прошлом бою вырвал из груди человеческое сердце. Голыми руками.
Услышав это, мне стало плохо. Я побежала в сторону балкона, боясь потерять сознание прямо здесь и сейчас. Вдохнув полной грудью свежий воздух, попыталась успокоиться.
Может прямо сейчас упорхнуть?
Это будет глупо… Там внизу полным-полно охраны, даже если мне чудом удастся проскочить через ворота, то в этом красном платье я как тряпка для быка. У наряда откровенный вырез и сексуальный разрез до самого бедра. Мне кажется, что во время быстрой ходьбы, можно увидеть мои чёрные кружевные трусики.
К тому же я не умею бегать на каблуках! Это и так для меня триумф — одеть чёртовы лабутины Аннеты, чтобы произвести впечатление на будущего жениха.
Ой, да пошло оно все к чёрту!
Жаль, что я не прихватила ещё пару бокальчиков игристого...
Сделав глубокий выдох, я поднимаю голову к небу и вижу огромную жёлтую луну, а рядом звезды мелкими искорками танцуют. Решаю распустить волосы, которые Аннета старательно собрала в «мальвинку» на затылке.
Осторожно снимаю с головы заколку в виде крабика — подарок Данте, блаженно ерошу пальцами пряди.
М-м-м… как хорошо. Стало значительно легче. Корни волос устали также, как ноги, которые полвечера ходили на каблуках. Прикрыв глаза, прислонившись к перилам, я наслаждаюсь тишиной и спокойствием. А также тем, как прохладный ветерок ласкает мои пылающие щёки и мягко играет с прядями волос.
Останусь здесь до завершения банкета. Позади даже шезлонги стоят, можно прилечь и вздремнуть. Сюда редко кто выходит. Лоджия для курящих находится на другом этаже.
Внезапно, я слышу шорох, в полуметре от моего местонахождения! Он раздаётся со стороны высокой и пушистой сосны.
Я почти протрезвела! Дёрнулась, выронив любимую заколку из рук, с тоской заметив, что она полетела вниз и упала на ветку.
Только не это!
Это же подарок от любимого братика, которым я очень дорожу. Я ее только по особым случаям надеваю. В это раз Аннета сама достала украшение из шкатулки и нацепила на мои волосы.
Данте привез заколку из-за границы, сделав мне подарок на совершеннолетие. Безумно дорогая вещь, инкрустированная редкими камнями. Её нужно немедленно спасать.
Посмотрев обратно на ель, я увидела, как оттуда вспорхнула птица. Боже, это была всего лишь огромная ворона! И она меня напугала. В темноте, на пьяную голову, всякое может привидеться.
Время на исходе. Ветер поднимается, ветка шатается. Одно малейшее движение — заколка упадёт вниз и может разбиться. Вещь хрупкая, редкая. Слишком бесценная для меня. Я не могу рисковать, теряя время, чтобы найти какого-нибудь охранника и попросить у него помощи. Самой будет быстрее.
Сбросив жутко неудобные туфли, замираю напротив перил, оценивая ситуацию. По ту сторону ограждения есть небольшой выступ, на который можно встать. Главное, крепче держаться и не смотреть вниз.
Я осторожно перебрасываю ногу через перила. Далее, босыми пятками опускаюсь на выступ. Присев на корточки, одной рукой держусь за перила, а второй тянусь к раскачивающейся на кусте заколке.
Ещё немного… Совсем чуть-чуть.
Тянусь пальцем к цели.
Тяжело. И страшно.
Еще немного…
Почти достала!
Пальцами касаюсь блестящей поверхности украшения.
Делаю последний рывок, и...
Бинго!
— Достала, — довольно шепчу, как вдруг понимаю, что рука с перил соскальзывает и сейчас… я сорвусь вниз. А высота приличная, третий этаж.
— Мама! — издаю отчаянный вскрик, зажмуриваюсь, готовясь к кошмарной боли, а может даже смерти.
Но одна малейшая секунда решает всё.
— Я держу тебя.
Звучит грозный, как гром, голос.
Сердце едва не лопнуло в груди.
Я чувствую жёсткую хватку на запястье. Меня резко дёргает вверх, как какую-то пушинку в воздухе подбрасывает. Кто-то мощный и огромный подхватывает меня на руки, заключая в жаркие объятия.
Я распахиваю глаза, чувствуя жар и твердость мощного тела.
А потом испытываю шок!
— Ты… Т-т-ты…
Как удар по голове чем-то очень тяжелым.
Это ОН. Тот самый монстр со шрамом на лице.
Он держит меня на руках и жжет моё лицо черными, опасными глазами.
Увидев зловещее лицо чудовища, я моментально теряю сознание.
— Очнись.Несильный удар по щеке.— Ну же!Здоровенные, мозолистые ручищи жестко встряхивают меня за плечи.Ой, мамочки…Не хочу открывать глаза. Боюсь чудище болотное! Поэтому намеренно притворяюсь пострадавшей от глубокого обморока.Я лежу на шезлонге, там же, на большой террасе. Бугай все еще надо мной нависает. Такой большой и опасный, что охота бежать без оглядки, как от самого дьявола.Я жмурюсь, делаю вид, что сплю.Иначе опять сознание потеряю, если увижу снова его страшнючее лицо.Он похож на Бармалея. На того самого героя детской книжки, которым детишек на ночь глядя пугают.Хотя… У него безумно красивые, проницательные глаза и темного цвета.И мускулы внушительные. Горы из твердых, как сталь, мышц.Если убрать шрам на лице… Всё будет не так ужасно.— Открой глаза, — хрипло приказывает. — Я знаю, что ты притворяешься.Блин, му
ШрамЯ замираю напротив зеркала и смотрю на свою рожу в отражении. Оскалившись, со всей дури бью кулаком по зеркалу, разбивая его в хлам.Острые осколки со звоном падают на белую раковину и на дорогой кафельный пол. Вонзаются в руку, но я даже не чувствую боли. У меня по жизни выработался иммунитет.Я чудовище.Урод.Убийца жестокий, в душе которого нет ничего святого.К сожалению…Как снаружи, так и внутри.Напрягаю голову и вспоминаю, как я до такого докатился.Говорят, все проблемы родом из детства?Это правда.Я всю жизнь жил в нищете. В районе для бомжей, где, что ни день, то сплошная борьба за выживание. Моим родителям было на меня плевать. Мать — героиновая шлюха, отца я никогда не видел.Когда мне исполнилось четырнадцать, мать откинулась от передоза. Она зарабатывала на жизнь проституцией и снимала однокомнатную квартиру в опасном, криминальном районе, чтобы
ШрамСегодня я задал жару!Рвал и колотил противников одного за другим, отправляя на больничные койки этот бездарный хлам.Чувствую себя бесподобно.В чём же причина охуенного настроения?Может в том, что я определился с планами на будущее? Наконец задал себе новую цель, загорелся новой мечтой — создать семью, поэтому весь едва ли не искрю от счастья.Окунаюсь в тот день, когда состоялась сделка.— Хочу видеть Роксану на боях в следующую пятницу.— Без проблем.Мы жмём друг другу руки и Мирон удаляется из моего дома со своей копией подписанного договора.И да, я вижу её на в первых рядах.Хрупкую, миниатюрную, напуганную.В ярком, красном платье, с глубоким вырезом в области груди.Честно, это вульгарщина ей не идёт. Мне не нравится! Кто это так постарался мою девочку изуродовать?Она сейчас похожа на одну из тех туповаты
ШрамВрезала мне, значит.А потом ещё и нахамила.Ну ладно!Хочешь жёстко, будет тебе, девочка, по самые яйца!Зашипев, я прикладываю ладонь к пылающему лицу, глядя вслед убегающей стревочке.Наверно, след от её пальчиков уже проявился.М-м-м, а ударчик у малышки что надо.Вроде с виду такая маленькая, а лупит от души.Из неё бы вышел отменный боец.Когда я подхватил девчонку на руки, то в её ладошке увидел какой-то пёстрый предмет. Украшение, что ли?Уже потом догадался, что она его выронила и полезла за ним через перила.Повезло, а то я начал уже в мыслях называть её писхопаткой.Девочка коченеет от испугалась, пришлось возвращать её в чувства поцелуем…И снова я не удержался.Хотел же действовать мягко, но с ней такое невозможно.Хотел выдрать сначала, но потом, как только в личико ангельское взглянул, обо всем наху
— Братишка, любимый мой! — прыгаю в объятия Данте и вдыхаю его запах.Больше всего на свете люблю своего братика. Он один нормальный среди прочих придурошных членов придурошной семейки.Демир еще. Но второй мой братец, порой, с приколами.— Я скучала!— Уймись, мелкая, меня всего лишь неделю не было, — он кряхтит и пытается отцепить меня от себя.Наконец, после минуты мучения, я всё-таки слезаю с его шеи.— Как твои дела? — заглядываю в омуты синих-синих глаз и тону в них, любуясь красотой столь необычного оттенка.— Дела… такие себе.Улавливаю в голосе братика явное беспокойство.— Что стряслось?— Да вот… проблема одна появилась. Одна девчонка… от меня... в общем…— Залетела? — таращу глаза.Вот это поворот.Надеюсь, я ошиблась в догадках, ибо это будет полнейшей жопой!— Балин, Р
— Постой, Серый, у меня есть идейка! — прыщавый шаркает ботинками, приближаясь к главарю. — Вот, девчонке для хорошего настроения, — подмигивая, вытягивает ладонь вперёд.Мои глаза широко распахиваются, по щеке катится слеза. На ладони ублюдка лежит крохотный белый кругляшок.— Нет, нет! Вы не посмеете, придурки! Мой отец вас за члены подвесит, а перед этим заставит у самих себя отсоса…— Держи её!Один выкручивает руки, второй хватает за скулы, нажимая на них, с силой открывает рот и заталкивает внутрь таблетку. Зажимает нос, чтобы я проглотила.Не могу выплюнуть!Задыхаюсь…Не понимаю, как против воли глотаю это дерьмо — из-за угрозы удушья.— Вот так вот! Через пять минут ты будешь сама бросаться на наши члены, — похлопывает по щеке.Моё сердце сейчас разорвется.К горлу подступает тошнота, а перед глазами всё расплывается.— Что т
— Ты такой секси… Шрам.Резко поворачиваю голову в сторону моего спасителя, облизав губы, и бросаюсь во все тяжкие, протягивая к нему ладонь.— Ох-ре-неть…Хихикнув, провожу рукой по мужественному, брутальному лицу с жесткой щетиной.Странно, или я сошла с ума, или он оно мне кажется прекрасным? Только сейчас я смогла его разглядеть и поняла, что оно меня возбуждает.В глазах все вращается как на каруселях, а бедра скручивает мучительной сладостью. Шрам ловит мою руку, крепко сжав запястье, угрожающе шипит:— В какую игру ты решила со мной поиграть, девочка?— Мне так жарко, мне безумно сильно жарко! Я вся горю… Ты можешь вызвать пожарных? Или, нет… лучше сам потуши мой пожар, — бромочу какой-то немыслимый бред. Слова с губ слетают сами по себе.Вторую, свободную руку, я кладу на его жесткую щетину, глажу её, веду ладонью вниз, двигаясь к шее, а потом останавливаюсь на м
Оттягиваю резинку трусов и ныряю внутрь.Там жарко.Хватаю толстый ствол и вытаскиваю инструмент наружу.О, боги!Вот это мамонт!Толстый. Сочный. Обжигающий.Пружинит и покачивается перед моим лицом.Целая бита.Нет. Автомат. Калашникова.Теперь понимаю девчонок-фанаток.Все они мечтают заскочить на такую изумительную длину.Вытаскиваю его и начинаю тщательно исследовать. Я никогда не видела мужских органов. Тем более так близко. Мне всегда было любопытно потрогать, пощупать, подергать главный орган мужского организма и познакомится с ним ближе.Он очень приятный на ощупь. Хоть и огромный, мощный, но бархатный. У него бархатный ствол и пышная, бархатная головка, которая щедро выделяет бесцветную, вязкую жидкость.Как завороженная смотрю на агрегат и начинаю действовать по наитию. Просто вожу рукой вверх и вниз. С каждым движением чувствую, как он твердеет, дергается, увлажняется.&mdas