15

Глава 15

Лилия.

Комната расплылась, и Лилия с облегчением вздохнула, все же Аленка иногда бывает совершенно бестактна. Но с другой стороны, она  так чувствительна к  настроению и эмоциям подруг, всегда понимает их с полуслова. Это она однажды приехала к Лильке среди ночи, на такси, и вылила стакан с пресловутым содержимым аптечки в унитаз.  А в другой раз именно Аленка бинтовала Васькину ногу  припасенным на «всякий случай» бинтом, когда тихушница Василиса скрыла очередной виток болезни. Вздохнув Лилия увидела, что она по-прежнему находится в одной из комнат в покоях царицы. Пока Гвидон комариком летал к царю Салтану царевна-лебедь решила просить о гостеприимстве будущую свекровь, да заодно и узнать, откуда у Гвидона синяк на скуле, и похоже этот просто самый заметный.

Царица охотно ее приняла, несмотря на то, что лебедка вломилась к ней в спальню через окно.

- Славно как, что ты прилетела, я уж тут скучать начала.

Одетая в многослойное шелковое платье и украшения из бочки царица производила сильное впечатление. Лилька с легкой завистью смотрела на  гладкие золотые волосы, заплетенные в несколько кос увитых цепочками с жемчугом и сапфирами. Несмотря на невысокий рост  женщины ни у кого не возникло бы сомнений в ее титуле.

- Гвидон к Салтану полетел, а я решила в гости заглянуть, сказала Лилька и обернулась царевной. Тут уж завистливого вздоха не сдержала царица:

- Эх, говорит, всегда мечтала быть высокой!

Тут женщины переглянулись и прыснули, неловкость первых минут прошла, и царица предложила выпить ягодной водицы с медовыми лепешками и фруктами. Лилька отказываться не стала, все эти превращения несмотря ни на что  требовали изрядного количества ее сил. После второй лепешечки намазанной тонким слоем меда и посыпанной  рублеными орехами она поинтересовалась:

- А откуда у Гвидона синяк на лице?

Царица внимательно на Лильку посмотрела, и сказала:

- Его зовут Ги,  Гвидон – это тронное имя, а синяк, ну как ты думаешь, местные очень обрадовались,  увидев вместо предсказанного мудрого  мужа мальчишку?  Отщипнув от лепешки и тщательно прожевав, женщина продолжила:

- Вот и помяли слегка, хорошо еще он мальчик ловкий, и сильный, просто в кости тонок.

Вздохнув,   царица отпила ягодной воды из серебряной чарочки.

- А что, он, правда, к отцу полетел?

- Правда, он его увидеть хотел, но не думаю, что ему станет легче.

- Не станет.Царь о нас и думать забыл, таких как я при дворе десятки.

Лилька промолчала. Спорить бесполезно, вскоре сама узнает, что не забыл.

Ги значит? Красиво.  Допив водичку и доев мелкие кисловатые абрикосы, Лилька откланялась, пора было на берег, Гвидон скоро вернется.

Васька

Вновь появляясь в супружеской спальне, Васька волновалась, торт заказан, но получится ли вовремя вернуться, что бы забрать заказ?  За прошедшую со времени свадьбы неделю они с Ваней сжились, попривыкли, и даже некий распорядок наладили.  С утра Иван садился за книги – оказалось при тереме жило несколько  учителей.  Василиса сидела на столе, и следила за процессом до обеда, правда Васильевна пыталась ее припрячь к хозяйственной деятельности, но Ваське  не хотелось волочить этот воз. Зато лягушка, разбирающаяся в математике,  очень порадовала учителя – старенького, сухопарого  чиновника объяснявшего  новый материал, постукивая костяной указкой  по столу.

- Вань, а чего это он постукивает?

- Аа, да как не выучишь урок, так он этой указкой по пальцам бьет, да ловко так! Ни разу увернуться не получилось.

- Ага.

Призадумавшись,  Васька решила посмотреть на послеобеденные занятия  воинскому делу. Закутавшись в летник, и нацепив корону и фату, велела дворовой девке усадить ее повыше – на резные перила крылечка ведущего к  утоптанной части  обширного двора.  Иван спустился туда в простой полотняной рубашке и  таких же свободных штанах. В руках он держал  длинную тяжелую палку с коротким наконечником.

 Учителем был невысокий, кривозубый  мужик, в стрелецком кафтане регулярно сплевывающий шелуху в песок. Видимо начиналось все с разминки – Васька как спортсменка с нехилым опытом оценила и махи ногами, и  работу плеч, и высокие прыжки и развороты. Полюбовавшись, учитель вдруг малозаметным движением подхватил такую же палку, лежащую возле бревнышка на котором он сидел, и Иван кубарем улетел в пыль. Сплюнув мужик, ухмыляясь, просипел:

- Опять красуешься, что жинке пыль в глаза пускаешь?

Иван только обижено хлюпнул носом.  Потом перехватил палку иначе и попытался согнать учителя с бревнышка, минут через пять-семь озверевший и вспотевший парень уже просто лупил не глядя, а мужичок, похихикивая,  аккуратно убирал руки и ноги с траектории удара либо подставлял  свое орудие. Наконец увидев, что Иван подустал,  подставил палку так, что инерция удара пришлась на крепко сжатые руки  Ивана. Взвыв,  тот выронил палку, а видимо уже и не такое видевшие слуги тут же принесли бадью с ледяной водой из колодца. Пока ученик, приплясывая, охлаждал отбитые ладони, учитель въедливым  сиплым голосом перечислял ему ошибки:

- И чего ты Ванька перед женой красоваться стал? Смотрит кто или нет - не твоя забота! А потом, чего злиться начал? Забыл?

- Ох, забыл дядька Семен!

- То-то, ладно,  руки отойдут, булавами  помашем.

Потом были еще сабли, ножи, кистень и просто кулачный бой, в котором Иван взлетел как птичка:

 – Вес маловат, вздохнул учитель и вернулся на бревнышко, пока девки отливали Ивана из бадьи.

Полюбовавшись этими тренировками, Васька еще больше убедилась, в том, что царь Ивана очень любит и бережет. Учителя, несмотря на неказистось были явно асами своего дела. Умотавшийся Иван весь мокрый и грязный уже стягивал рубаху, что бы пойти в баню, когда зазвенели бубенцы – в воротах показался верховой   с пакетом. Поклонившись он вручил толстый сверток   царевичу и замер дожидаясь ответа.  Хмыкнув, Иван сломал печать и  прочел послание.  Кивнул посланнику:

- Буду.

И пошел  к бане,  крикнув на ходу:

- Васильевна! Батюшка зовет, кафтан приготовь!

Васька поняв, что больше ничего интересного не будет, велела девке снести ее в опочивальню и принести туда же ужин, как будет готов.

Аленка

Вернувшись, Аленка заметалась по спальне - ох, Лилька, ну глазастик! И ничего не влюбилась, привыкла, наверное, просто, сколько уже времени тут провела?  Забравшись на высокую кровать,  Аленка задумалась, а и правда – сколько? Получалось не так и много, недели две.  А после отъезда  батюшки, вместо него хозяином  останется Иван, не попытается ли он воспользоваться своим положением старшего в доме? Вздохнув девушка улеглась, забыв о лежащей на столе книге, и долго всматривалась в искорки звезд заглядывающих в окно.

Настя

Вернувшаяся Настя подошла к окошку и замерла – посреди двора стоял растерянный купец!  Забыв о приличиях,  она с радостным воплем побежала вниз. Пока добралась,  уже собрались  слуги, ключница, приказчики из лавок, живущие на подворье. А буквально в тот же миг распахнулись тяжелые резные ворота, впуская бесконечный караван груженых коней, повозок и слуг.

- Отец!

Настя кинулась к знакомой широкой фигуре и обняла, прижалась, ощутив,  как по щекам стекают соленые горячие капли.

  Купец хотя и в первые минуты был растерян и подавлен, быстро включился в привычную суету – баня, обед с домочадцами, вручение  обещанных подарков дочерям.

Получив золотой кувшин с цветочком аленьким, затряслась Настя вся и заплакала, а купец и говорит:

-  Что же ты дочь моя милая, любимая, не берешь ты своего цветка желанного? Краше его нет на белом свете.

Взяла Настя цветок – куда денешься? Но слезами весь рукав залила, да и кафтану купеческому изрядно досталось. Поговорю с отцом вечером, подумала она, уходя  в свою комнату.

Однако вечером, когда товары были разгружены и убраны в амбары, изумленные слуги пьяны и веселы, а Гордея недовольно морщила нос,  на соседство  за столом молодых приказчиков  и Настя решилась на разговор, понаехали важные гости, и до утра пировали, расспрашивая купца о доходах и прибылях, о странах заморских да диковинках виданых.

Поутру, однако,  Настя проспала, не успела к отцу первая прийти, позвал он к себе сперва Гордею, и вышла та от отца,  нос еще выше задрав. Потом призвал купец Любаву, та вышла жалкая, словно мышь под веником, и от Насти глаза прятала. Настя же спокойно вошла в комнату, которая служила купцу личной опочивальней.  И на все прочувствованные речи выговорила только:

- Благослови меня государь мой батюшка родимый: я поеду к зверю лесному, чуду морскому, и стану жить у него. Для меня достал ты цветочек аленький, мне тебя и выручать.

И чувствовала она при этом себя спокойно, знала – так и надо, и ничего от слез и криков не изменится.