13

 Глава 13

 Вечером Катя добралась до дома, приготовила отбивные, запеченный картофель, салат и расположилась на диване, убеждая себя, что никого не ждет. Часов в семь позвонила дочка. В восемь 'Доктор Смерть' усталым голосом напомнил о таблетках. В девять позвонила мама, они поболтали несколько минут. Наконец Катя положила трубку, объяснив, что ждет звонка. Больше звонков не было. Есть женщине не хотелось. Кое-как выпив чаю, она грустно посмотрела на подсыхающее мясо, завернула его в пищевую пленку и убрала в холодильник –бутерброды — это тоже хорошо.

 Спала Катерина плохо - просыпалась, сквозь сон ей чудились звонки и стук в дверь. На рассвете, измученная таким полусном, она наконец отрубилась, радуясь, что ей не надо на работу. Проснулась к обеду. Вяло пожевала холодного мяса, полюбовалась на хмурый полдень и взялась за работу. Электронная почта исправно приносила документы, телефон звонил исключительно по делу, и душа немного забылась.

 Колдовать с ужином уже не хотелось. Макароны с чесноком и оливковым маслом, конфета на сладкое и горький от крепости чай. Промятый еще днем диван казался каменным. Катя крутилась на нем как принцесса на горошине, потом не выдержала - стянула на пол одеяло и легла, вызывая в памяти шум моря и приятные картинки солнечного леса. Помогло. Удалось задремать.

 Зыбкий полусон рисовал странные тени на светло-голубых обоях. Качаясь на волнах дремоты, Катя успокоилась и решила - все. Александр больше не вернется. Ни звонков, ни визитов. А то невыносимо нежное и родное ощущение от его рук в ванной ей приснилось. Привиделась забота во взгляде. Померещились нотки чувств и волнения в голосе...

 Среда встретила срочными звонками с работы. Плюнув на больничный и ноющую голову, Катя собралась и поплелась в офис. Работа хорошо отвлекала, только вот сотрудники косились на нее с изумлением - всегда тихая и сдержанная женщина вдруг превратилась в ехидную язву, бьющую короткими точными репликами точно кинжалами. После того, как несколько сотрудников получили отказ в оплате командировочных расходов, а еще парочка были отправлены собирать справки и чеки, в маленький кабинет Катерины протиснулась заместитель начальника смежного отдела:

 - Кать, ты как? - спросила она, разглядывая бледную как смерть коллегу, - зря мы тебя с больничного выдернули, тебе по-хорошему еще отлежаться надо...

 - Ой, Нататья Петровна! - Катя снизу-вверх посмотрела на даму, - уже нажаловались?

 - Семен в соплях прибежал, - безжалостно сдала начальница подчиненного, с любопытством наблюдая за новым поведением зама по кадрам.

 - Нечего было мне пачку левых чеков притаскивать! - фыркнула в ответ Катерина. - Или он думал мы должны бензин и ему и его любовнице оплачивать? Постеснялся бы, кобель облезлый!

 Оп! Катя прикрыла рот ладонью, не веря, что сказала такое.

Наталья Петровна удивленно подняла брови:

 - Похоже удары по голове на тебя хорошо действуют, Катюша, так держать! – и, подмигнув на прощание, начальница царственно выплыла из маленького кабинета.

 Через некоторое время до Кати донеслись отголоски скандала, устроенного Натальей Петровной невезучему Семену. Кадровичка с опозданием вспомнила, что Наталья Петровна не терпела неверности. Никогда. Развод - пожалуйста, но любовницы и любовники в ее отделе маскировались глубже, чем оптоволоконный кабель у военной лаборатории.

 Философски пожав плечами, Катерина вернулась к работе - ее яростное настроение помогло вывести на чистую воду немало халявщиков, да и работа спорилась.

 В четверг позвонили из интерната, сообщили о необходимости докупить рабочие тетради, краски, и что-то еще к новому году. Катя пообещала забрать дочь на выходные вместе со списком покупок. В пятницу она впервые отказалась уходить последней, кинув ключи начальнику охраны ровно в пять:

 - Я ухожу, сами все проверите и закроете.

 Ошеломленный мужчина не успел придумать возражений - Катя уже толкнула прозрачную дверь, удаляясь. Недоуменно помотав головой, начальник пожаловался охраннику:

 - И какая собака ее покусала? Всегда ведь все сама закрывала?

 Парень пожал плечами и сделала вид, что его тут нет.

 Машка радостно выпрыгнула матери навстречу:

 - Уррраааа! Мама! - и тут же затараторила про новую учительницу, про болючий массаж, про синичку, которая села на кормушку в игровой комнате...

 Катя, с трудом обнимая свое подросшее счастье, поздоровалась с воспитателем, взяла папку новых машиных работ и список покупок, а потом потянула дочь к машине - раз в неделю она позволяла себе приехать домой на такси.

Дома дочка, продолжая стрекотать, побежала в свою комнату, потом кинулась к матери с рисунками, с наклейками, с рассказами об одноклассниках и происшествиях. Катя привычно поставила чайник, вынула из шкафчика мяту, валериану, душистый чай. Слушая болтовню дочки и даже поддакивая, заварила травы и чайные листья, разлила по кружкам, сдобрила медом и лимоном.

 - Давай Машуня, чаю попьем и придумаем, что на ужин приготовим.

 Девочка, тут же забыв про чашку, полезла в холодильник, а Катя начала предлагать:

 - Суп погреем? Или творог с изюмом сделаем?

 - Хочу картофельные лодочки! - высказала пожелания дочь.

 Катя усмехнулась. Поесть Маша любила, а вот готовить - не очень.

 - Хорошо, доставай бекон и грибы, а я помою картошку.

 Через четверть часа четыре крупные картофелины, вымытые и подсушенные, крутились в микроволновке.

 - Мам, а нам не много будет? – пыхтя, спрашивала Маша, кромсая ножом маринованные грибы.

 - Вдруг в гости кто-то зайдет, - легкомысленно пожала плечами Катя, нарезая помидоры, лук и сыр.

 Через двадцать минут микроволновка пискнула. Катя извлекла полуготовую картошку. Ложкой выбрала часть мякоти, делая 'лодочку'. Потом заполнила выемки грибами, луком, помидорами и сыром. Последний штрих - деревянная шпажка с нанизанным точно парус кусочком бекона.

 - Готово! Отправляй в плаванье! - сказала женщина, отряхивая руки.

 Маша восхищенно поглядывая на 'лодочки' поставила сковороду в духовку.

 - Теперь давай твои вещи, запустим стирку, а потом поедим.

 Маша нехотя отправилась разбирать сумку, а Катя еще раз выглянула в окно и тут же оборвала себя, заставив отойти к машинке. Неужели она надеялась увидеть там большую темную машину и высокого плотного мужчину, тяжело опирающегося на трость?

 В субботу они с дочкой пробежались по магазинам, пополняя необходимые запасы. Вечером к Маше пришли подружки. Визг, писк, крошки от печенья и хруст домашних вафель - все смешалось, щедро оросилось музыкой, лимонадом, а потом выкатилось на площадку и распалось на пять довольных мордашек. Закрыв дверь, Катя улыбнулась дочери:

 - А теперь уборка!

 Машка тут же скорчила умильную мордочку:

 - Нуууумааааам! Давай зааавтра!

 - Нет, - Катя спокойно указала дочери на заляпанный лимонадом столик, - завтра мы идем в кино!

 - В кино? Ура! - уже не возражая, Маша начала собирать фантики, а Катя понесла на кухню бокалы.

 В десять дочка легла спать, точнее нырнула в кровать, спрятав под подушкой телефон. Катя не возражала. Душевные терзания и последствия травмы измучили ее. Она неторопливо приняла душ с любимым апельсиново-молочным гелем. После нанесла на кожу сливки для тела, поухаживала за кожей шеи, локтей и стоп. Заглянула к дочке, обняла, поцеловала, мазнув по носу маленькой притворяшки увлажняющим кремом.

 - Сладких снов!

 - Сладких снов!

 Теперь можно было зажечь плавающие в стеклянной чаше с водой свечи, лечь и, закрыв глаза, покачаться на волнах прекрасной музыки, звучащей в наушниках. Под музыку Катя уснула. Потом проснулась. Свечи погасли, стало зябко и неуютно. Музыка давно перестала играть. Медленно поднявшись, женщина прошла на кухню, закрыла дверь, отыскала припрятанную в шкафчике пачку сигарет, щелкнула зажигалкой...

Первая затяжка после долгого перерыва, это как секс раз в год - предвкушаешь блаженство, а получаешь горечь во рту и кашель от попавшего в горло дыма. Преодолев все, Катя затянулась и выдохнула горький дым в форточку: тридцать лет. Точнее тридцать два. Когда-то говорили 'бальзаковская женщина', сейчас грубее и приземленней - 'уже не торт'.

 Чуть мягче кожа, чуть циничней взгляд. Необходимость зарабатывать на себя и дочку прокладывает мимические линии и усталую синеву под глазами. Ей повезло - лишний вес не докучал, но в результате тонкая кожа быстро сохла и требовала дополнительного ухода. Сколько лет она еще будет ощущать себя женщиной? Или постепенно очерствеет, высохнет, начнет жить чужими радостями и радоваться чужому горю? Серые глаза Александра поманили ее надеждой на большее и растворились в сером городе.

Прервав тяжелые мысли, Катерина погасила сигарету, посмотрела на погасшие окна соседних домов и вернулась в постель. Надо спать. Завтра неугомонная Машка протащит ее по всем доступным развлечениям.

Так оно и случилось. С утра дочь кипела энергией. Они съездили на самый ранний сеанс в кино, съели мороженое и блинчики в кафе кинотеатра, прогулялись по магазинам, прикупив часть перечисленного в списке, на остальное просто не хватило сил. Обедали у Катиной мамы.

 Нагулявшаяся Маша прикорнула на диванчике, а Катя с мамой засели на кухне попить чаю. Людмила Сергеевна характером обладала непростым, но при этом считала, что человек должен уметь держать себя в руках и никогда не спорила с дочерью 'по пустякам'. Хочешь рисовать - пожалуйста, но ходить в студию будешь сама, мама работает. Хочешь модные туфли на каблуках - без вопросов, устроим на лето мыть подъезды! Желаешь замуж - пожалуйста, но живите отдельно.

 Может поэтому проблемы никогда не становились камнем преткновения между ними? Помешивая ложечкой черный и крепкий напиток, Людмила Сергеевна неожиданно поинтересовалась:

 - Что у тебя случилось, дочь?

 Катя, в который раз подивившись проницательности матери, попыталась отмахнуться:

 - Упала, сотрясение, я же звонила...

 Педагог с сорокалетним стажем аккуратно приподняла выщипанные в ниточку брови:

 - Болячки - это ерунда! Когда ты звонила, голос звенел, а сейчас едва шепчет.

 - Наверное, просто устала, - сделала попытку отбиться Катя.

 Не хотелось ей сейчас ковыряния в свежей ране своих отношений. Мать с привычной прямотой и жесткостью назовет ее дурой, укажет ошибки, даст ценные советы, а Кате хотелось забиться в свою норку и повыть на луну от внутреннего одиночества и тоски.

 - Как хочешь, - мать обижено поджала губы, но продолжать разговор не стала.

 После смерти Катиного отца она вообще болезненно воспринимала рассказы о чувствах. Помолчали. Допили чай. Потом на кухню выбралась сонная Машка и напомнила:

 - Мам, нам еще носки надо и мишуру!

 Вздохнув с тайным облегчением, Катя простилась с матерью и отправилась в последний за выходные забег: мелочи, продукты, бытовая химия...