Под равномерный стук колес я пыталась уснуть, но, несмотря на усталость и почти бессонную прошлую ночь, мне это не удавалось. А в детстве, помнится, я засыпала в поездах очень легко. Мне всегда нравился этот дорожный ритм, который вызывал радостные эмоции, потому что ассоциировался с каникулами, путешествиями, морем, приключениями.
Увидеть промелькнувшую за окном сороку, полное золотых подсолнухов поле или полоску леса уже было для меня настоящим дорожным приключением. И чай, обязательный чай, обжигающий, вкусный, подаваемый в металлическом подстаканнике, с двумя кубиками рафинированного сахара, на этикетке которого был нарисован локомотив, – еще одна неотъемлемая часть дороги.
Но сейчас ни стук колес, ни мелькающее за окном заснеженное поле, ни чай не смогли вызвать у меня радостные ассоциации. Я хоть и ехала в недельный отпуск, но не на курорт. Я возвращалась в прошлое – в счастливую жизнь, оставшуюся лишь в воспоминаниях. Я боялась этой встречи и не
Двухметровый рост, богатырский разворот плеч, на которых чуть не трескался пиджак исполинского размера, квадратный подбородок, коротко, как и в студенческие времена, бритый белобрысый затылок. Сомнений быть не могло.–Славик! Малютин!–Я самый,– пробасил он, широко улыбаясь.– Вот так встреча, Александра. Какими судьбами в наши края?–Закинуло. Да ты присаживайся, присаживайся!– обрадованно засуетилась я, указывая старому знакомому, моему экс‑бойфренду «понарошку», на место за столиком напротив меня.–Да я как бы не могу. На работе.–Ты работаешь здесь?–Ну да, охранником! Ты меня то ли не заметила, то ли не узнала, а я вот тебя – да, хоть ты и волосы остригла, и отощала.Значит, праздно прогуливавшимся по вестибюлю охранником был Малютин.–Славка, как я рада тебя видеть…– у
Я так и не побывала в студии радиостанции, в эфире которой услышала песню Тима, хоть и собиралась. Завертелась в рабочих буднях: перед новогодними праздниками дел в агентстве было выше крыши. Хотела съездить туда в субботу, но и эти планы нарушил звонок Марии Федоровны.–Деточка, когда приедешь в гости? Я так по тебе соскучилась!– призналась она.Я со стыдом вспомнила, что обещала приехать к ней еще в сентябре, но так и не доехала.–В субботу, Мария Федоровна!– заверила я. Заодно подарю к Новому году пуховый платок.–Куплю тульских пряников!– обрадовалась пожилая женщина.– Жду тебя!Все было так, как и всегда: черный крепкий чай, вкус знакомых с детства пряников, неторопливая беседа, легкая суета Марии Федоровны, которая немного напоминала мне бабушку, обязательные шерстяные носки в подарок, связанные специально для меня. Мне было очень хорошо в гостях у Марии Федор
Весь следующий день я была будто на иголках, то и дело бросала взгляд на часы, с волнением следя за стрелками, лениво переползающими с одной цифры на другую. И хоть накануне решила, что поеду в Сокольники и расквитаюсь с тем, кто посылал мне сообщение от имени Тима, сегодня уже не была уверена в правильности своего решения. Вряд ли кто‑то придет на эту встречу. Племянник Людки после разоблачения не осмелится продолжить интриги. Сообщение о встрече, должно быть, отправили еще до того, как я пришла в кафе. И все же…«Сашка, Сашка, это глупо, глупо! Забудь, и все!– пыталась уговорить я себя, бросая нервные взгляды на часы.– Это был племянник Людки!» Чтобы убедиться в этом, я даже специально вновь зашла на сайт и попробовала отыскать страницу «Тима», но она не нашлась, видимо, Людмила вняла моей просьбе.«Убедилась?»– ехидно спросила я себя.Но от волнения меня даже подташнивало. Я пытала
Лелик был, как обычно, пунктуален: ровно в шесть вечера его понтовый джип, прозванный мной монстром, уже караулил меня во дворе офисного здания. И сам хозяин джипа, обнимаясь с букетом непременно бордовых роз (какая банальность!), терпеливо ожидал в пропахшем туалетной водой салоне. Пунктуальность, розы, прозвище Мартышка, туалетная вода, робкий поцелуй в щеку при встрече – это Лелик за мной ухаживал. Я тоже была в своем репертуаре – опоздавшая, чуть насмешливая и чуть капризная.–Опять розы, Лелик! Ну, хоть бы раз кактусы подарил!– засмеялась я, небрежно бросая «королевский» букет на заднее сиденье машины.Мой спутник, не оценив иронии, растерянно захлопал ресницами. «А розы чем хуже?..»– так и читалось на его круглой физиономии. «Обыденностью и шаблонностью!»– ответил ему мой смеющийся взгляд.–Будут тебе кактусы, Мартышка. Когда‑нибудь&hel
В эту бесконечную и трезвую, несмотря на выпитую бутылку вина, ночь я почти не спала, вновь и вновь переживая наслаивающийся на хаотичные воспоминания из прошлого эпизод с ДТП. А когда прозвенел будильник, машинально собралась на работу и вышла на улицу.Асфальт леденцово блестел свежими лужами. И я, резво перепрыгивая их, убеждалась в мысли, что за эту ночь прошла целая жизнь. Даже осень состарилась, превратившись из легкомысленной солнечно‑улыбчивой девушки с золотыми листьями‑веснушками в хмурую седую старуху, щедро оплакавшую свое стремительное старение проливным дождем. Я, глядя на умирающие в грязных лужах желтые листья, тоже чувствовала себя кленовым листом, когда‑то сочным и полным жизненных сил, а сейчас высохшим, с сохранившейся внешней оболочкой, но уже отмершей сердцевиной.Рабочий день начался с проблем. Едва я появилась на пороге офиса, как уже находившаяся за своим столом начальница Валентина объявила, что работать нам придется вдвоем &ndas
Место было незнакомым, но в то же время меня не покидало смутное ощущение, будто я здесь уже была – в другое время, в другой ситуации.Я шла по крутому берегу реки, по самой кромке обрыва, рискуя оступиться и упасть в неестественно синие, будто подкрашенные акварелью волны с картинными зефирными шапками. И видимо, из‑за того, что вода оказалась окрашена в такие живые сочные краски, не возникало чувства опасности и падение не казалось убийственным. Здесь, в этом мире, настолько дышащем жизнью, не оставалось места мыслям о существовании смерти.Я огляделась и с наполняющей душу теплой радостью убедилась, что и трава здесь куда насыщенней того зеленого цвета, к которому я привыкла в повседневности, и солнце – не просто желтое, а самое что ни на есть золотое, и сахарные облака – настолько ослепительно‑белые, будто их предварительно постирали в отбеливающем порошке. Утрированные цвета, они могли бы показаться ненастоящими из‑за своей насыщенности, но не во
В эту ночь я легла спать почти под утро. Обнаружив в конверте фотографию, позвонила в соседскую дверь и, конечно же, разбудила Лейлу и ее семейство. Мне открыл Сергей с таким выражением на заспанном лице, что и сомнения не возникло в том, что сейчас он отнюдь не ласковым тоном выскажет все, что думает по поводу ночных визитов. Но Лейла, выглянув из‑за плеча мужа, молча отстранила его, уже набравшего в легкие воздуха для гневной тирады, и вышла ко мне:–Что случилось, Саша?Я молча протянула ей записку и фотографию. Подруга прочитала одно‑единственное слово, посмотрела на снимок и кивнула в сторону моей двери:–Пойдем.А затем оглянулась на мужа:–Сережа, ложись спать. Я скоро вернусь, не волнуйся.Мы вошли в мою квартиру. Я задержалась в коридоре, снимая плащ и туфли, а Лейла сразу же отправилась на кухню. Когда я туда вошла, подруга уже успела поставить чайник и, сидя за столом, внимательно рассматривала
–А я ждал тебя,– первое, что сказал мне при встрече, смущенно улыбаясь, Кирилл.Я застала его в коридоре. Врачи уже разрешили ему вставать. Теперь я наконец‑то заметила, что он ниже Тима и не сутулился, наоборот, выправка у него была как будто военная. Разве что шаг не «печатал».–Почему ждал?– с улыбкой поинтересовалась я.Меня очень обрадовало то, что на первый взгляд выглядел он совсем неплохо.–Плеер вернуть и диски.–Можешь оставить себе,– отмахнулась я, уже успев забыть о плеере.–У меня нет такой привычки – не возвращать чужие вещи.Он улыбнулся, а я в очередной раз подумала, что улыбка у него хоть и красивая, но не улыбка Тима.–Меня на днях выпишут, поэтому верну тебе диски и плеер сейчас. Пойдем в палату,– пригласил меня Кирилл.А я, мысленно подсчитав дни, поняла, что прошел