Я выскользнула на веранду, тут было много народу, в основном мужчины, среди которых и Артём. Увидев меня, сделал знак, а вскоре оказался рядом. Мы расположились в стороне, возле большого цветущего фикуса.
— Как ты? – спросил он меня, я даже немного растерялась. Зачем все задают один и тот же вопрос? Что они хотят услышать?
Пожала плечами. Косницын, вздохнув, уставился на свои руки.
— Артем, – позвала я, – ты знаешь, кто мог пойти на такое?
Косницын, снова вздохнув, пожал плечами.
Повернув ко мне голову, сказал:— Я в его бизнес не лез, хотя и имею свою долю в фирме. Стас говорит, последнее время Андрей зарывался, не шел на уступки, отсекал нужные связи... Знаешь, как будто специально напрашивался на конфликт. Стасу говорил, что пора идти дальше, а то застряли в одном сегменте и никуда не движемся... А потом появился один человек... Звягин его фамилия. Стас считает, что только он мог пойти на такие меры. Полный отморозок, привыкший устранять все проблемы самым радикальным образом.
Мы немного помолчали. Все это было логично. Так логично, что поневоле закрадывались сомнения. Вот так просто все? И друзья, и коллеги разом пришли к общему выводу. Менты, наверняка, тоже особо рыскать не станут, покопают слухи, сделают те же выводы и успокоятся, оставив смерть Андрея очередным висяком. Одним больше, одним меньше...
Тем более, вряд ли даже при всем желании они смогли бы что-то предъявить этому Звягину.
— Слушай, – обратилась я к Артему, – помнишь, мы праздновали твой юбилей...
Косницын уставился на меня с недоумением. Ну да, странный вопрос, наверное.
Я спешно продолжила:
— Там ведь был фотограф? Я подумала, что он мог заснять нас с Андреем. Ну знаешь... На память.
Мысленно я сморщилась, потому что такая идея вряд ли бы пришла мне в голову. Наша с Андреем жизнь была очень странной, слишком странной, чтобы я хотела оставить от нее в своей памяти хоть что-то.
— Этим всем Люда занималась, – ответил Артем, – спроси у нее.
— Спасибо, – кивнула я. Мы еще немного посидели, и он отошел к группе мужчин, вышедшей покурить, а я потопала искать его жену.
Люда стояла с матерью Шилова, и я даже на мгновенье замедлила шаг. Не скажу, что мы не ладили. Скорее, наши отношения можно было обозначить как вежливое равнодушие. Впрочем, подойти к ней не мешало. Хотя бы из уважения.
Арина Валерьевна окинула меня совершенно непроницаемым взглядом, так что мой лепет про соболезнования выглядел по-дурацки. Все-таки кивнула в ответ, медленно и царственно, после чего сама ушла, так и не сказав ни слова. Мы с Людой проводили ее взглядами.
— Она на антидепрессантах, – шепнула Люда, – какие-то мощные таблетки, так что она больше похожа на робота, чем на человека. Но кажется, ей реально наплевать на происходящее вокруг, и это сейчас даже неплохо.
Жена Косницына мне нравилась, она была милой и болтливой. Порой, чересчур, но эту ее черту характера нужно было принять и смириться. Потому что человек она была добрый.
— На самом деле, она к тебе хорошо относится, – продолжила Люда, – да и все мы... Ну знаешь, объективно ты была лучшей его женщиной... Уж явно лучше, чем эта, последняя...
На этом слове она запнулась, видимо, от двусмысленности. Да, эта девушка действительно последняя. Во всех смыслах.
— А кто она? – спросила я.
— Карина Москалева, – тут же выдала Люда информацию, – двадцать семь лет, Шилов подцепил ее в каком-то офисе, куда заезжал по делам. Девица трудилась секретуткой, но после того, как Андрей уложил ее в постель, конечно, работу бросила и начала тратить его денежки. Вон она, – Люда сделала знак глазами, я аккуратно посмотрела в том направлении. – Столик возле окна, кудрявая шатенка с большими глазами.
Я сразу увидела девушку, которая откровенно скучала. Если она и была опечалена произошедшим, то на ее лице это несильно отразилось. Впрочем, я тоже не выгляжу скорбящей, наверное.
— И сколько они встречались?
— Пару месяцев. Ну знаешь, переехала она к нему очень быстро, и было видно, что губу раскатала на большее. Не знала, что Андрей, как поселит, так и выставит.
Это да. Я тоже не знала.
— Слушай, Люд, – повернулась к ней, – Артем сказал, что ты занималась его юбилеем? Я думала связаться с фотографом, он вроде бы делал снимки нас с Андреем.
— У меня есть все фотки, я тебе могу переслать, только дай свою электронку.
Я продиктовала, а потом добавила:
— Можешь еще данные фотографа скинуть?
— Конечно, – Люда кивнула, явно не заподозрив ничего эдакого.
— Еще ведь от газеты кто-то был?
— Ага. Ну они со своим фотографом приходили, и фотографий там было немного, все постановочные, для статьи.
Мы немного помолчали, потом Люда заметила:
— Мне жаль, что у вас с Андреем не вышло.
А мне нет, чуть не сказала я. Но вместо этого понимающе улыбнулась.
Еще минут тридцать я сидела, разглядывая народ, а потом заметила, что девушка Андрея собирается уходить. И решила последовать ее примеру.
Карину я поймала на выходе из бизнес-центра. Она стояла, куря тонкую сигарету со сладким запахом. Я затопталась возле нее, и девушка, конечно, обратила на меня внимание.
— Сигарету? – поняла по-своему мой интерес. Я покачала головой.
— Меня Настя зовут, – сказала ей, – мы с Андреем одно время встречались...
Посмотрев с недоумением, Карина вдруг спросила:
— Настя? Та, которая Ася?
Я удивленно кивнула. Девушка усмехнулась, рассматривая меня теперь с любопытством.
— Не так я представляла большую любовь Шилова, – сказала в итоге, я снова растерянно вздернула бровями.
— До большой любви там было далеко, – заметила все же.
— Ага, наверное, поэтому каждый, кто только мог, тыкал меня в лицо тем, что до тебя я не дотягиваю. А вот Ася... Ах, Ася... – изобразила она, посмотрев на меня, хмыкнула, совершенно беззлобно, кстати. – И Андрей тоже. Выкинул из дома, потому что я посмела к тебе приревновать.
— Не поняла, – захлопала я глазами. – Мы вообще-то с ним давно расстались.
— Ну уж этого я не знала. Я сама была хороша... Услышала, как он по телефону: Ася, Ася, ну и подумала, что с тобой говорит. Сцену закатила. А он спокойно так: вещи собрала и иди на хрен. Как собачонку выкинул.
Она снова усмехнулась.
— Знаешь, – заметила я, – что бы там кто ни болтал, а меня он выставил точно так же.
Карина уставилась на меня в изумлении, не донеся сигарету ко рту.
— Хочешь сказать... – она не договорила, я кивнула.
— Разбудил утром и вот этими самыми словами, – я грустно усмехнулась.
Обидно мне не было, сейчас вообще было все равно. Но это все только подтверждает тот факт, что его друзья зря сочиняли сказку о большой любви Андрея ко мне. Такие, как Шилов, приходят и берут то, что хотят. А когда необходимость отпадает, просто выкидывают. Не более того.
А вот то, что он говорил с кем-то обо мне, это интересно. Уж точно не мне он что-то твердил в трубку, называя по имени.
— Давно он тебя выгнал? – спросила я, хмурясь. Карина, затушив сигарету, бросила окурок в урну у входа.
Подняв воротник ветровки, ответила:
— Неделю назад. Ну ладно, мне пора, бывай.
Кивнув, девушка поспешила к дороге, я провожала взглядом ее фигуру. Что-то мне все это не нравится. Больше всего не нравится то, что рядом со смертью Андрея слишком часто звучит мое имя.
Через пару дней я вновь оказалась в кабинете следователя. Яснее к тому моменту мне не стало, но поразмыслив, я просто пустила все на самотек. Вряд ли кому-то придет в голову связать смерть Андрея со мной, так что весь этот параноидальный бред про фотографии и надписи проще выкинуть из головы. Так уж ли я хочу знать, что там было в голове у Андрея?
Мне снова и снова задавали вопросы о случившемся. Что я видела, детали разговора. Как будто это поможет им найти убийцу... Зато я узнала некоторые подробности.
Оказывается, был произведен выстрел в бензобак. Предположительно с крыши дома Шилова. Убийство, само собой, заказное, в этом сомнений не возникает.
Потом меня расспрашивали, с кем из друзей и коллег Шилова я знакома, я скрупулезно перечисляла. На этом допрос закончился, уверена, ничем я им не помогла.
А вот дальше стало интересно, потому что часа в четыре, когда я сидела дома с чашкой чая, пялясь в окно, раздался звонок с неизвестного номера.
— Меня зовут Белосельский Геннадий Петрович, – услышала я, сняв трубку, – работаю в нотариальной конторе.
Я сразу нахмурилась, выпрямляясь. Вспомнилась запись в ежедневнике Шилова.
— Андрей Станиславович Шилов являлся нашим постоянным клиентом, – раз время прошедшее, то о смерти ему известно. Еще интересней. – Скажите, Анастасия Михайловна, могли бы мы с вами встретиться, скажем так, в неформальной обстановке?
Так и норовило спросить: а зачем? Но мужчина, естественно, не ответит. Потому я согласилась и, повесив трубку, стала спешно собираться. Мы договорились встретиться через час в кафе у метро «Горьковская». Оно представляло собой подобие грота, было полутемным и небольшим.
Когда я зашла внутрь, Белосельский уже был там, махнул мне рукой. Интересно, успел и внешность мою где-то узнать? Подготовился. Нотариусу было лет пятьдесят, невысокого роста и средней комплекции, седоватые волосы, на глазах очки с большими линзами. В целом, не особенно примечательный дядька.
— Спасибо, что согласились, Анастасия Михайловна.
— Честно сказать, вы сумели заинтересовать, – заметила я, присматриваясь к нему.
Мужчина поправил указательным пальцем очки на переносице и, сложив руки на столе в замок, заговорил:
— Я бы не стал вас тревожить раньше времени, если бы не некоторые обстоятельства. Вам, конечно, известно о гибели Шилова Андрея Станиславовича?
Я молча кивнула. Тут пришлось прерваться, потому что к нам подошел официант. Поставил перед нотариусом чашку с чаем, я заказала кофе. Белосельский задумчиво помешивал ложкой сахар, думая о своем. Я терпеливо ждала.
Наконец, словно опомнившись, мужчина снова заговорил.
— Так вот, о деле. Сегодня ко мне приходили кое-какие люди... – он на мгновение замялся. – Не самой лучшей репутации, скажем так. Да и в любом случае, я бы не мог удовлетворить их интерес. Они хотели знать о завещании Андрея Станиславовича.
— А оно было? – спросила я, не совсем понимая, куда катится наша беседа и при чем тут я. Хотя упоминание о плохих людях мне не понравилось. Белосельский кивнул.
— Составлено по форме два месяца назад.
Официант поставил передо мной чашку, поблагодарив, я сделала глоток, а нотариус заявил:
— Я не имею права распространять эту информацию раньше времени, но мы с Андреем Станиславовичем были в дружеских отношениях... А учитывая обстоятельства его смерти... Думаю, что не будет лишним предупредить вас заранее. Вы — единственная наследница Андрея Станиславовича.
Я поперхнулась, горячий кофе обжег горло. Откашлявшись, посмотрела на нотариуса и чуть не спросила, а в своем ли он уме?Белосельский тем временем продолжал монотонным голосом, словно урок повторял:— Все движимое и недвижимое имущество, его доля в фирме, доступ ко всем вкладам...— А мать он мне не завещал? – все-таки не удержалась я, за что получила укоризненный взгляд.— В общем, – подытожил нотариус, – по сути, вы практически можете занять место Андрея Станиславовича во всех, так сказать, отношениях.Я немного поморгала глазами, оценивая данный факт. Вот спасибо, Шилов, услужил! Он вообще думал, сколько проблем я огребу от такой его щедрости? Вот кстати, первые уже есть.— А что там за люди с плохой репутацией? – спросила Белосельского. – Что они хотели?— Узнать подробности завещания, если оно было. Надеюсь, вы понимаете, что раскрытый мною
На следующий день я все-таки решила посетить родителей, дабы избавить их от подозрений на мой счет. Чтобы не делать пересадок, потопала до «Технологического института» пешком.День выдался холодный, дождя не наблюдалась, но воздух был почти морозный. Я закрутила платок, спрятав в нем пол лица, и направилась в сторону Обводного канала. Народу на улицах было немного, я шла, не думая ни о чем, смотрела в пространство перед собой.Было лениво и холодно, единственная мысль, крутящаяся в голове: купить тортик сейчас или когда приеду на Ветеранов? Наверное, из-за этого я не сразу поняла, что кто-то взял меня за локоть. Я уже стояла среди людей возле пешеходного перехода напротив метро.Обернувшись, увидела среднего роста мужчину в кожаной куртке. Коротко стриженный, лицо угрюмое. Сердце против воли ухнуло куда-то вниз, но не успела я испугаться по-настоящему, как мужчина сказал:— Простите, Анастасия Михайловна, можно вас на минутку?
Я перевела непонимающий взгляд на официанта, подошедшего забрать счёт. Вложив купюру, оставленную Звягиным, поднялась и, быстро собравшись, выскочила на улицу. Теперь все вокруг казалось подозрительным: каждый человек, идущий рядом, каждый автомобиль, притормаживающий на обочине. А если меня просто схватят, затолкают в салон и увезут?Закусив губу, я вызвала через приложение такси. Только ехать решила не к родителям. Усевшись на заднее сиденье желтой “Шкоды”, я отправилась в центр, на квартиру Шилова. Сама не знаю, почему меня туда потянуло, благо, ключи так и валялись в сумочке.Квартиру я открывала на нервах, зайдя внутрь, дверь оставила открытой. Кажется, там было пусто. Я присвистнула, осматриваясь в гостиной: здесь все было вверх дном. Заперев дверь, вернулась обратно и присела на краешек дивана.Кто-то основательно покопался, и почему-то подумалось, что это не сотрудники полиции. Искали… бумаги? Я прошла по коридору к кабинету. Здесь тож
Я смотрю на себя в зеркало и честно не узнаю. За эти месяцы неволи… Или как назвать эти странные отношения? За эти месяцы что-то внутри меня треснуло, а потом срослось заново. Места склейки вроде бы и не видно, но смотришь и понимаешь: что-то не так.Мы с Шиловым едем на какую-то неформальную встречу. Там будут его соратники по бизнесу. В ресторане для нас заказан отдельный кабинет. Всего оказывается четыре пары, включая нашу. Я всматриваюсь в лица дам и вижу в них легкое презрение, все они старше меня лет на десять. И все, конечно, жены, настоящие, не то, что я. Потаскушка, раздвигающая ноги за деньги. Это не я так думаю, это я случайно слышу, когда иду в туалет. Задевает ли меня данный факт? Нет. Они совсем не знают, как обстоят дела на самом деле, и меня это вполне устраивает. Лучше быть продажной шлюхой, меньше вопросов.Шилов не за рулем, потому позволяет себе выпить. Я смотрю на него и напрягаюсь: знаю этот его насмешливый взгляд. И о
Илью я увидела, как только переступила порог, он сидел за столиком напротив мужчины, слушал того, кивая. Я рассматривала его, вдруг подумав о том, что он красивый. Для меня Илюха всегда был нескладным худощавым подростком с растрепанной шевелюрой. Сейчас же я видела уверенного в себе мужчину, одетого в костюм и чувствующего себя в нем прекрасно. Высокий, со стильной стрижкой, черты лица с годами стали резче, уверенный взгляд, жесты. Он посмотрел вперед, увидев меня, сразу выпрямился, поменялся в лице. Что-то бросив своему собеседнику, поднялся и двинул в мою сторону. Мужчина, повернув голову, с интересом наблюдал.— Ася, – брат всмотрелся в мое лицо, – ты что тут делаешь? Что-то случилось?— Мы можем поговорить? – задала я вопрос.— Конечно. Да. Присядь, я сейчас.Он почти довел меня до свободного столика, я села, наблюдая, как брат что-то говорит мужчине, с которым пришел, а потом проходящему официант
Усевшись в такси, я поменяла адрес и поехала домой. С Ильей, конечно, вечером не помешает поговорить, вдруг реально что узнает, но вот сидеть под буравящим взглядом матери у меня нет никакого желания. Лучше побыть одной и все хорошенько осмыслить. Потому что события набирают обороты, а я вот топчусь на месте.В квартиру входила с опаской, но в ней никого не оказалось, и все вещи были на своих местах. Я села в кресло и задумчиво уставилась перед собой. Следователь может решить, что я сама устроила разгром в квартире Шилова, чтобы что-нибудь скрыть. Мне фантазии не хватит, чтобы придумать, что именно, но он вон большой затейник.В который раз я взяла в руки ежедневник и начала его просматривать. Вполне возможно, в нем что-то и есть, только вот я не могу даже догадаться об этом.Взяла в руки фотографию, на которой я смотрю куда-то в сторону, а Андрей на меня. Будь я не в своем уме, сказала бы даже, что влюбленным взглядом. Играть он умел, если хотел.П
Слышала свое вмиг потяжелевшее дыхание, стучащее, как сумасшедшее, сердце, периодически замирающее и снова пускающееся вскачь. Было так тихо, что стало казаться: у меня заложило в ушах. Тишина осязалась опасностью. Я медленно вытянула из рюкзака кочергу, продолжая ломать глаза о расстилающуюся черноту с темными силуэтами деревьев.Первый, кто пришел на ум: мой ночной спаситель. Тот, кто меня разбудил, кинув записку в окно. Он мог быть рядом. Мог следовать за мной по пятам. И с легкостью может меня убить. Я не знаю, кто он, и глупостью было бы не бояться. Даже если учесть, что он мне помог.— Кто там? – я крикнула неестественно высоким голосом, почти сорвавшись на визг в конце.Не очень уверенно, да. Сжала крепче кочергу, снова вслушиваясь. Тихо.— Я себя в обиду не дам, ясно? – сказала громко. – Лучше оставь меня в покое.У меня заболели глаза, и стучало в ушах, а вокруг было по-прежнему темно и тихо. И тут
Но решаться на что-то было надо. Немного поколебавшись, я перегнулась к водителю.— Отвезите меня по другому адресу, – он кинул выжидающий взгляд, и я добавила, – в аэропорт.На самом деле, план был дерьмовый. Но за неимением другого... Никуда улетать я не собиралась. Как минимум потому, что побег только все усугубит. А я бы хотела разобраться в ситуации. Но моим преследователям знать об этом не надо.Будем надеяться, у меня есть фора, и самолет взлетит в небо раньше, чем они прискачут проверять мое наличие на борту.Купив билет на ближайший рейс до Москвы, я выпила кофе, чувствуя себя в относительной безопасности. Все-таки среди такого большого количества людей, надеюсь, на меня не будут нападать. С другой стороны, и проворонить неприятеля проще.Я совершенно не знала, что делать дальше. Куда прятаться? Кому звонить? Кого просить о помощи? Стояла у стены, пялясь куда-то перед собой, пытаясь найти хоть какое-то решение.