– Та-а-ак, – протянул я, плюхаясь на задницу прямо на карту, – то-то мне и показалось с самого начала, что у тебя голова поломалась. Выходит, не показалось.
Это же надо такое сморозить!
– Только не начинай опять! – мгновенно озлилась Летэ, усаживаясь напротив и втыкаясь в меня взглядом-вызовом. – Мне только почудилось, что ты способен слушать и слышать меня, Лор!
– С моими слухом и способностью воспринимать все нормально, как, впрочем, и было всегда, а у тебя с разумом, похоже, беда. Прервать связь двух миров! Это же как тебе придумалось вообще?
– Не мне! А Бессмертному, а он всяко подревнее и поумнее не только тебя и меня, но всех вместе взятых нынешних магов был! Есть. Надеюсь.
Летэ явно ощущала себя некомфортно в этой позе, напрягшись всем телом и замерев в довольно неудобном положении, когда касаться приходилось только щекой моего плеча, а в остальном сохранять дистанцию. Долго так не пролежишь – мышцы сведет, но я не собирался облегчать ничего для нее, для нас обоих – это просто невозможно. Все, каждое маленькое движение навстречу, в любом смысле этого слова, давалось нам через усилия над собой, и лучше не притворяться, что это не так. Поэтому я продолжал удерживать ее голову, не давя уж слишком, но и не отпуская, предоставляя выбор: расслабиться или вырваться и отодвинуться. Летэ выбрала первое, обмякая и прислоняясь уже полностью к моему боку, и мне неожиданно стало теплее, будто в темную спальню пробрался солнечный луч и согрел нас.– Какого рода рассказ ты желаешь от меня услышать? – спросила она, поерзав и дернув рукой, как если бы подавила порыв пристроить ту на моей груди.– Считаю, с твоей стороны буде
Я дал себе с полминуты на то, чтобы отфильтровать собственные чувства в этот момент по степени важности, а не по интенсивности. Сильнее всего ощущались восхищение и иррациональная гордость моей истинной, даже если все сказанное ею – полная чушь и домыслы, под которые она, однако, упорно и терпеливо собирала и подгоняла факты. Но важнее было другое. Окажись она права на самом деле, и это означало такие немыслимые опасности для нее… для нас. Обладать подобными знаниями, делать такие выводы нельзя никому, не рискуя головой.– А теперь остановись на мгновение и подумай, в чем ты сейчас обвинила магов. И даже не столько в чем, а соображаешь ли ты, против чего тогда пошла, Летэ? – спросил я, мрачнея все больше.– Как я уже упоминала, у меня было более чем достаточно времени для осмысления этого. – Оживление пропало с ее лица, и она уставилась на меня настороженно.Ждет, что я начну отвергать все и не захочу даже слышать больше об э
Скалясь от болезненно ощущающегося моментального буйства зверя, что рвался тут же кинуться вслед удаляющейся паре, я неторопливо и аккуратно снял одежду и положил ее к одеялам. Нам сейчас не до разбазаривания вещей, беречь их стоит. Обратившись, отпустил-таки волка, позволяя понестись по горячим конским следам. Догнать беглянку было несложно, ведь, при всем желании, ей приходилось лавировать между деревьями, безнадежно теряя скорость.– Только попробуй остановить меня! – рявкнула Летэ, оглянувшись через плечо, словно почувствовав, что я уже рядом, хоть и звука не издал.Жеребец тоже заволновался и начал тревожно всхрапывать на каждом прыжке. Лошади, живущие постоянно в нашем краю, привыкали не бояться двуликих в человеческой ипостаси, но вот звериная их все равно пугала. С инстинктом не поспоришь.&ndash
– Первые Истинные, за что вы меня покарали вот такой чокнутой парой? – воззвал я к Изначальным, скатываясь с Летэ. Эта бесова баба сама ненормальная и мне уже мозги набекрень свернула. – Грехов за мной немало, но разве они настолько тяжки, чтобы наказывать так сильно?Поднявшись на ноги, я стал отвязывать от седла наши сумки, морщась от того, что они промокли до половины и вещи придется сушить, а еду по большей части выкинуть. Благо хоть одеяла так и лежат где-то сухие, будет на чем заночевать.– Прекрати выть, Летэ! – приказал грубо. Не могу я это слышать – кромсает заживо каждым этим всхлипом, а показать-то этого нельзя. Все же запомнит и потом против меня при случае и обернет. Я ведь знаю, с кем дело имею. – Нормально объяснить мне можешь? Какого хрена должны значить твои слова?– Что же тут непонятного, Лор? Столько лет… всегда, по сути… я делала только то… что мне велели или навязывали дру
Так и не подумав одеться, в полном безмолвии закончил возню с нашим барахлом, сложил остатки еды после ужина и присел с противоположной от Летэ стороны костра, жестом велев ей ложиться спать. Но она, все так же пристально глядя на меня, раскрылась, обнажив грудь и отодвинув край одеяла в совершенно понятном жесте. Приглашение. И, конечно же, нам бы лучше стоило полностью все выяснить между нами, расставить все точки. Нужно бы мне сказать, что никакие ее уговоры не убедят меня ни ее саму отпустить в этот жертвенный поход, ни вместе мы в него не пойдем. И тогда этого щедрого предложения наверняка не случилось бы. Ох, Летэ-Летэ, опять ты пытаешься использовать мою зверскую похоть к тебе, чтобы повлиять на дальнейший ход событий и принятие решений. Как же это нечестно и как же по-нашему, учитывая, что все мысли о разговорах вылетели у меня из башки, едва увидел твои быстро съеживающиеся от прохлады соски. Не светит нам пока абсолютной честности, каждое ее
И все же Летэ умудрилась заболеть. Задремав в полглаза, я дал почти полную волю обостренным чутью и слуху звериной половины, позволив волку откровенно блаженствовать, стоя на страже покоя и безопасности пары, пока сам предавался отголоскам наслаждения иного рода.Но из тягуче дремотного состояния меня вытащило ощущение чрезмерной жары и чуть изменившийся ритм дыхания Летэ. Ее тело было слишком горячим и, похоже, продолжало нагреваться, а вдохи настораживали легким пока намеком на рваный ритм, не свойственный обычно просто спящим людям.– Довыплясывалась в речке с ножичком! – проворчал я раздраженно, и моя Зрящая резко вскинула голову, чуть не саданув мне в подбородок, и тут же упираясь в грудь ладонями, будто готовясь взвиться и ломануть куда-то. – Вон уже жар вовсю.Стрельнула прищуренными еще со
Прежде чем я успел прийти ей на помощь, Летэ встала на четвереньки и поднялась, зашипев и выдав при этом такой поток отборной брани в адрес самих бесов и всех их приближенных, что я бы опешил в другое время. Но сейчас только захрюкал в пародии на смех, хватаясь за ребра, улавливая в ее матерных конструкциях те, которыми частенько пользовался раньше сам.– Как же хорошо, что у этой мелкой дряни совершенно точно не было такого тирана-наставника, как ты, иначе у меня против нее не было бы ни шанса, – процедила она сквозь зубы, прижимая одну руку к боку, а другую к ключице.Ну да, а ведь когда-то всеми силами и ухищрениями от занятий со мной отбрыкивалась.– Да ладно тебе, – фыркнул, ощущая нечто отдаленно напоминающее смущение и точно гордость, и тут же охнул от резкого движения. – Ты победила и была просто потрясающа. Это же надо было додуматься! Мне сложно представить еще одну человеческую женщину, что хладнокровно бы смогла рвать чу
Укрытие, чтобы скоротать остаток более чем бурной ночи, я выбрал неподалеку тут же на берегу, около огромного валуна, окруженного низкими, но густыми зарослями, к которому как можно ближе уложил Летэ и укутал. Конечно, невеликая защита с одной стороны, начнись опять какое-то серьезное дерьмо, но хоть что-то. Само собой, у открытой воды сырости и прохлады больше, но и с этого места я мог просматривать оба берега реки и окраину леса. Бывшая Зрящая что-то пробовала бормотать уже заплетавшимся от общего изнеможения языком про мои неудобства, но заснула раньше, чем закончила мысль и пригласила меня опять в кокон одеял. Все равно я бы отказался. Что мне тот предрассветный холодок – ерунда, а вот пригреться и слишком расслабиться в окружении ее тепла и аромата сейчас будет безответственно. И так каждый раз, поглядывая на ее рассеченный лоб, наливающиеся чернотой синяки на скуле, подбородке и на треснувшие губы, я ощущал себя самым конченным из самцов.