После того как привезли продукты из супермаркета, занялась обедом, отмыла квартиру и перестирала все вещи. Современной стиральной машины у мамы не было, поэтому стирала в старой древней машинке, ополаскивая и выжимая вручную, притом так, что огромные мозоли лопались на пальцах. Искренне посочувствовала тем женщинам, которые не знали автоматов, стирая руками, как я сейчас.
Развесила вещи и решила, что немного отдохну. Но стоило только услышать звонок мобильного телефона, моментально бросилась в кухню, надеясь, что это муж. Муж – какое важное для меня теперь слово! Раньше относилась как к какой-то непосильной ноше, а сейчас с волнением в груди. Подошла и взяла, тут же спрашивая:
– Дима, что там?
– Привет. Странно, девушка только плачет, всех раздражает, кричит, что есть доказательства, но покажет их на суде. Чертовщина. Не понимаю, как я мог считать ее нормальным специалистом и давать премии. Истеричка.
– А что говорит адвокат? &ndas
14 февраля, четверг Готовила ужин, ожидая возвращение мужчины. Почти все дела были решены, и вроде как можно было переезжать в Москву. Вчера Дмитрий сказал, что нужно паковать коробки с вещами, но меня что-то сдерживало. Переживала, хоть все было замечательно. Бывали недомолвки, но как без них, в любом случае мы решали любые споры очень страстно. Сейчас мне хотелось, чтобы мы поговорили по душам и признались во всем друг другу. Ну как можно ехать, когда не сказаны главные слова? Резко вспомнила о маме, но потом успокоилась, ведь сегодня уже звонила ей. Мы общались каждый день. Она стала лучше себя чувствовать и согласилась на предложение Дмитрия переехать в Москву в удобный коттедж, после того, как мы там освоимся. В Сереже Лариса Викторовна души не чаяла. Я была счастлива. У меня появилась мама, а у моего сына любимая бабушка. Сегодня звонила Надя, и поделилась новостью, что Артур сделал ей предложение, но она пока думает. Под
Сын снова заплакал, и уже не помогали мои уговоры, сказки. Я с яростью долбилась в дверь, ломая себе бедра, руки, но не было результата. Сломала ногти, пытаясь повредить ручку.Паника. Бешеная страшная. Казалось, меня всю выворачивало от страха. Я выла, скулила, ревела, кричала – сходила с ума от того, как там плачет мой сын.Внезапно послышался стук двери, и я начала вновь тарабанить, громко истерично выкрикивая:– Откройте! Моему ребенку плохо! Откройте!Дверь распахнулась, с грохотом ударяясь о стену. Застыла словно статуя, когда увидела его, такого злобного, безжалостного с ненавистью в глазах. Он дернулся ко мне и вцепился за волосы, дергая, причиняя адскую боль. Швырнул в сторону, отчего упала на ламинат, отползая назад, наблюдая как мужчина достал нож и рявкнул:– Тебе язык отрезать, чтобы не кричала?Понимала, что он может меня сейчас прирезать, но словно отключилось чувство страха. Мне уже ничего не нужно было, тол
Дмитрий смотрел на вздрагивающую женщину, рыдающую в полный голос и прикрывающую руками лицо. Она сидела на стуле в потрепанном халате, изредка отвечая на его вопросы, когда была в состоянии отвечать.И кто бы мог подумать, что все так обернется? Он – никогда. Раиса никогда его не подводила, всегда умная, вежливая, исполнительная. Никаких ужимок, заигрываний, только работа, чем и радовала его, вызывая уважение. Но наступил момент в ее жизни, и она посчитала самым лучшим – предать его, чтобы помочь мужу с долгами. Устроила цирк, крича на каждом углу о сексуальных домогательствах, а потом забрала свое заявление и решила скрыться, после того, как подкинула ему записку с номером телефона, где было только три слова: «выкуп за семью».Он нашел ее, подключил все свои связи. И теперь с презрением смотрел, как она давится слезами, гневно выкрикивая:– А что мне оставалось делать? Что? Он начал резать Эльдара при мне, – она сжала виски,
12 января, субботаОчнулась в кладовке. Меня потряхивало, голова кружилась, виски сдавливало с невероятной силой. Посмотрела по сторонам, но сына не увидела. Сразу же очнулась и принялась смотреть крутиться, пытаясь понять, где дверь, так как было темно. Мгновенно стала стучать, громко выкрикивая:– Откройте! Помогите! Откройте. Где мой сын? Где?!Была так напряжена, что, казалось, сейчас взорвусь. Слезы текли по щекам. Продолжала долбить дверь, не понимая, почему не отвечают. На мгновение замолчала и услышала детский плач.Плакал МОЙ СЫН.Сережа хныкал где-то поблизости. Почти рядом. А что, если его тоже как меня… в темную комнату? А он боится? Принялась долбить, пинать дверь, пытаясь сделать хоть что-то. А потом просто громко крикнула: – Сереженька! Сережа?! Ты где?– Мама! – услышала крик, и тут же сердце оборвалось от его слов: – Тут темно. Я боюсь.Яростнее стала
11 января, пятницаВечером следующего дня доставала пирог из духовки из рыбы и картофеля. Сделала куриный супчик и котлеты на пару. Мать большую часть спала или слушала Сережу, который помимо своих бурных историй, начал ей рассказывать сказки. Она просто смотрела в потолок и думала о своем, либо любовалась им, наслаждаясь голосом, как говорила ему. Было страшно видеть ее такой подавленной и усталой. За два дня мама даже ни разу не включила телевизор, просто лежала и слушала.Выложила пирог на глубокую тарелку, как вдруг зазвонил телефон. Посмотрела – незнакомый номер. Не отвечала с Нового года на неизвестные – не хотела слушать угроз. Один раз сказала и все – пусть обращаются к мужу. Вновь и вновь слушала звонок, пока не разозлилась и не взяла себя в руки.– Да, – резко отчеканила, желая узнать, что им нужно.– И что, думаешь, обманула? – с яростью прорычал мужчина, но не
После того как привезли продукты из супермаркета, занялась обедом, отмыла квартиру и перестирала все вещи. Современной стиральной машины у мамы не было, поэтому стирала в старой древней машинке, ополаскивая и выжимая вручную, притом так, что огромные мозоли лопались на пальцах. Искренне посочувствовала тем женщинам, которые не знали автоматов, стирая руками, как я сейчас.Развесила вещи и решила, что немного отдохну. Но стоило только услышать звонок мобильного телефона, моментально бросилась в кухню, надеясь, что это муж. Муж – какое важное для меня теперь слово! Раньше относилась как к какой-то непосильной ноше, а сейчас с волнением в груди. Подошла и взяла, тут же спрашивая:– Дима, что там?– Привет. Странно, девушка только плачет, всех раздражает, кричит, что есть доказательства, но покажет их на суде. Чертовщина. Не понимаю, как я мог считать ее нормальным специалистом и давать премии. Истеричка.– А что говорит адвокат? &ndas