Глава 13. Зависть

 – Зарядку не забыла? – раз в пятый спрашиваю я и стараюсь не поддаться эмоциям и не кинуться на шею маме с рыданиями. 

               – Нет. 

               – Пожалуйста пиши мне все, что будет с тобой происходить и что тебе будут говорить!

               Она кивает и внимательно смотрит, словно старается вобрать в себя все мои черты. Мне начинает казаться, что мама навсегда прощается со мной, и у меня сдают нервы – я бросаюсь ей на шею и шепчу: 

               – Пожалуйста, будь сильной! Пожалуйста, борись! Ради меня…

               Ее дрожащие пальцы касаются моих волос и нежно по ним проводят.

               – Помни, что ты всегда можешь обратиться к Ване.

               Отстраняюсь, на мгновение замираю, но потом выдавливаю из себя «хорошо» и нечто похожее на улыбку. Сейчас, расставаясь с ней перед операцией, я готова пообещать все, что угодно. 

               В кармане булькает сообщение, и мы обе понимаем, что это приехало такси.

               Мама касается губами моей щеки и кажущимся спокойным тоном требует:

               – Приведи себя в порядок и езжай учиться.

               – Хорошо, – вздохнув, соглашаюсь я. Она вчера категорично запретила мне прогуливать пары и сказала, что сама доедет до больницы.

               Мама отстраняется, берет приготовленную сумку и, бросив на меня еще один прощальный взгляд, шагает за дверь…

               Не торопясь, иду по коридору и практически возле двери в гримерку слышу слова, которые как в детстве заставляют меня замереть в виде морской фигуры на месте. 

               – Она уже раздвинула ноги перед Марком! Я не сомневаюсь! – голос Златы звучит презрительно. Я тут же узнаю его. Его ни с чьим не перепутать! Почему-то сразу думаю, что эти неприятные слова сказаны обо мне. 

               Опускаю зависшую руку, приставляю ногу к ноге, но вместо того, чтобы войти и гневно посмотреть в глаза лгунье, я снова делаю то, что не делала никогда до этого – подслушиваю.

               – С чего ты взяла? – улавливаю тихий вопрос Лилу.

               – С того, что просто так ни одну выскочку не выставят выступать вперед опытных танцовщиц!

               – Может, это Мегеровна решила! – вмешивается Надя, но блондинка категорична:

               – Не смеши меня. Твоя Асаль ей самой поперек горла!

               – Даже если так?! Тебе-то что! – вступает в разговор третий голос, и я узнаю, что он принадлежит Матильде.

               – А то, что я не понимаю, почему она?!

               – Она красивая!

               – У нас все красивые!

               – Тебя гложет почему она, а не ты?!

               – Да! Я лучше!

               – Давайте будем завидовать молча!

               Я уже не разбираю, кто что сказал, что говорят дальше – в висках стучит обида. Я никого не просила передвигать меня вперед! Тем более Марка! Я слышала от Нади, что среди девочек жесткая конкуренция и новеньким танцовщицам разрешают выходить на сцену только последними, когда «старожилы» уже разобрали себе основной «контингент», но вчера моя голова была занята не этим. Я волновалась перед предстоящей маминой операцией, я пыталась запомнить, свалившийся как снег на голову, новый танец и даже не подумала обо всей этой иерархии, и ни в чем не разобралась.

               Разворачиваюсь на девяносто градусов и направляюсь в сторону кабинета Маргариты. Пусть она мне объяснит причину моего быстрого продвижения.

               Не дойдя пару метров до него, сталкиваюсь с женщиной в коридоре и расстроенно бросаю:

               – За что вы так меня не любите?! 

               Мегеровна, пристально посмотрев в мои глаза, кривит губы в усмешке.

               – Мне нет до тебя никакого дела!

               – Зачем тогда вы перенесли мой выход и тем настроили против меня девочек?! – не отступаю я.

               Она смеривает меня ледяным взглядом.

               – Этот вопрос тебе надо задать не мне, а Марку Сергеевичу! 

               Сглатываю. Значит, это и правда Марк. Вспоминаю недавнюю его фразу, что он не хочет, чтобы я работала в клубе, и все складывается, как пазлы друг в друга.

               Разворачиваюсь, начинаю двигаться в обратном направлении и слышу:

               – Я хотела оказать тебе услугу, не взяв на работу. Теперь понимаешь это?!

               Оборачиваюсь, снова смотрю на нее.

               – Таким как ты здесь не место! – презрительно швыряет в меня женщина.

               – Каким таким?

               – Слабохарактерным недотрогам!

               Вонзаю ногти в ладони, кидаю на Маргариту испепеляющий взгляд и молча прохожу мимо. Доказывать ей обратное нет никакого желания, тем более ноги сами уже несут меня к человеку, которому видно нравится портить мне жизнь.

               Влетать в кабинет Марка без стука скоро тоже войдет в мою привычку, но стучать – это значит проявлять уважение, а это точно не то чувство, что сейчас управляет мной.

               Как только мы встречаемся глазами, я кричу, снова позабыв все, чему с детства меня учила мама: 

               – Вы это специально сделали, чтобы я тут не работала?

               Он, медленно проскользнув взглядом по моему телу, серьезно глядит на меня:

               – Что?!

               Меня начинает трясти от лицемерия этого мужчины. 

               – Вы специально сдвинули мое выступление, чтобы настроить против меня девочек?! Чтобы я не выдержала и ушла?!

               Марк пронизывает меня холодом.

               – Я сдвинул твой номер только потому, что он того стоит!

               Горько усмехаюсь:

               – Лжете!

               Он направляется в мою сторону, в его взгляде опасная темнота, которая не предвещает ничего хорошего, но я уже снова безбашенная Ася, которая забыла, что такое хорошие манеры, и выплевывает правду, гнетущую ее, прямо в лицо врагу:

               – Не будьте хотя бы сейчас трусом и скажите правду!

               Его руки сжимают мои плечи до боли, глаза, похоже, готовы без сожаления разорвать меня на части… Я снова боюсь этого мужчину…

               – Выбирай слова! – острым ножом разрезает тишину его фраза.

               Мне бы помолчать, но сейчас это выше моих сил. 

               – Это был самый лайтовый вариант! 

               Марк смотрит на меня так, что мне кажется: он убьет меня, прямо сейчас, не сходя с этого места, но неожиданно вместо этого его рука оказывается на моем затылке, и его губы врезаются в мои. То, что происходит дальше, это даже не поцелуй – это месть за все брошенные в его адрес обвинения. Он жесткий, требовательный, подчиняющий…  Мне кажется: у меня дрожат поджилки. Да, я вся дрожу! И самое странное, что я одновременно безумно хочу, чтобы мужчина продолжал так неистово целовать меня, и также сильно желаю, чтобы он остановился. Как так может быть?! У меня что раздвоение личности?! В одной скрывается незнакомая импульсивная девушка, опустившаяся до танцев для взрослых и слабовольно тающая от страсти, вспыхнувшей внутри как спичка, а в другой – та я, к которой привыкла – правильная, воспитанная, мечтающая найти доброго принца из сказки, который спасет от всех проблем и вернет в светлую беззаботную жизнь…

               Секунды исчезают, как снежинки на ладони, а я в его руках, как пластилин, который согрели – мягкий, податливый, и утешает только одно, что ему сейчас тоже не до злодейских идей – Марк находится со мной на одной волне.

               В чувство я прихожу только тогда, когда в дверь раздается стук. В одну секунду я резко отстраняю мужчину от себя, и мы, все еще тяжело дыша, внимательно смотрим друг на друга. Его глаза готовы меня съесть, даже не разворачивая из обертки, но сейчас мне нестрашно – мне стыдно оттого, что я проявила слабость и проиграла ему снова с позорным счетом, а время, как известно, не повернуть вспять. Понимая, что сейчас уже бессмысленно продолжать разговор, да я уже и не в состоянии дальше сражаться с Марком, я срываюсь и бегу к двери, едва не снеся шокированную Мегеровну, входящую в кабинет. 

               Вылетев в коридор, я сломя голову несусь к гримерке, терзая себя вопросом: что это было?! Находясь в водовороте еще не растворившегося возбуждения, которое, циркулируя в моей крови, стучит в сумасшедшем пульсе, мне сложно понять, почему я позволила ему прикоснуться к себе, а не оттолкнула, не посмеялась и не выиграла наш поединок?! И самое страшное, почему мне понравилось это дикое необузданное нападение?! Предварительная версия: Марк обладает надо мной необъяснимой и пугающей властью. Конечно, это не любовь, я помню это светлое, нежное чувство; то, что сейчас происходит со мной, далеко не светлое и… точно порочное…

               В гримерку я вхожу, нацепив на лицо свое обычное выражение, но видно маска не слишком удалась, поскольку зависшие на мне взгляды выражают вопросы, удивление и… зависть?!

               – Ты чего так поздно?! – первая нарушает тишину Надя.

               – Потом.

               Злата, все еще гипнотизируя меня взглядом, надменно швыряет:

               – Наверно, ходила благодарить Маркушу.

               Я игнорирую прозвучавшие слова, но, похоже, это еще больше ее задевает.

               – Ну и как тебе его стол?! Не слишком твердый для твоей королевской задницы?! Или ты предпочла диван?!

               Мы скрещиваемся взглядами, как фехтовальщицы шпагами. Я первая сдаюсь и отворачиваюсь. Второе поражение за сегодня – неутешительный результат, но я устала от вечных поединков в своей новой жизни.

               – Тебе даже нечего сказать, – не останавливается стерва, и я, удостоив ее презрительным взглядом, цежу:

               – Нет! Не хочу уподобляться тебе! 

               В меня летит убийственный ледяной взгляд и следом Злата, вскочившая со стула. Не двигаясь, жду ее приближения, но Надя опережает девушку и встает между нами.

               – Успокойся и иди собирайся! – заявляет она ей.

               – Злата, Клео права, давай без рукоприкладства! – пытаясь решить конфликт, примиряюще произносит Матильда. 

               Злата, еще раз пристрелив меня глазами, разворачивается и молча идет обратно, а я сажусь на свой стул и беру косметичку дрожащими пальцами. Я хоть и не слабохарактерная, как считает Мегеровна, но точно не привыкла жить на пороховой бочке, где в каждую минуту может начаться сражение. Как же я устала! А впереди еще целая ночь…