ТРЕТЬЯ ГЛАВА

Я отпустила кошку на пол и, повернувшись к лесному гостю, с выдохом откашлявшись, сказала:

 — Как там у вас… Встань передо мной, как лис перед травой! Так как-то… В общем, давай, покажись!

Лис смешно склонил голову набок, словно чего-то не понимая.

 — Теперь ты по-русски не разумеешь? — возмутилась я.

Лис забавно склонил голову на другой бок.

— Та-ак, если человека кусает вампир, он становится вампиром… Такое ощущение, что тебя искусал баран! — Сообщив свои выводы, я с раздражением плюхнулась на диван.

Рыжик, наконец, превратился. В натуральный рост, на своей подстилке. Где-то я уже это видела.

Он смущенно взъерошил рукой короткие волосы и сказал:

 — Дай что-нибудь надеть…

 — О… а вы и одежду носите? — язвительно спросила я, кидая ему новую простыню из бабушкиных запасов. — Наивно думала, что шкурами обходитесь!

Он поджал губы, но смолчал, натягивая на себя белое полотнище пододеяльника. Тоги у лиса не получилось, в ней он выглядел так, будто только что из бани. И что взять с лесного жителя? Я беззвучно хмыкнула, наблюдая за его манипуляциями.

Лис закутавшись, спокойно сел на стул, который поставил передо мной, начиная с наболевшего:

 — Что у нас на ужин?

Меня развеселило его замечание. Нет, ну нахальство, а?

 — Ужин? — я усмехнулась и язвительно добавила. — Ужин к черту! Ужин нам не нужен!

 — Издеваешься? — гневно начал он, сжимая руками стул так, что тот заскрипел.

 — Нет, рифмой разговариваю. Давай сначала поговорим, потом будем ужинать.

 — А давай наоборот! — прищурив глаза, нахально предложил рыжик. Но не тут-то было, я прекрасно знаю, что пока не покормишь, с мужчинами лучше не разговаривать, но он мне такое на кухне устроил, что «беседу» ему, а не ужин!

Но все же мирно пояснила, не выдержав характер:

 — Не-а, так не получится. Чтобы что-то приготовить, мне надо спуститься вниз в машину, притащить сюда картошку и еще одну закатку с колбасками.

 — Тогда говори быстрее! — Смирившись с моей болтовней, он измученно выдохнул как бурлак на Волге.

Я было дико возмутилась такому нахальству: ага, говори и уматывай быстрее готовить! Но потом подумала, что на «них», мужчин, обижаться не стоит, что взять с убогих с их-то монотрековым мышлением? Я бы на его месте предложила, и готовить, и говорить одновременно, но ему, как мужчине, это и в голову не пришло!

Да и кто знает, что там у этих лесных чудиков положено?

Заметив, что я кротко отреагировала, (хорошо, что он не знал, что я подумала!) и не возмутилась столь откровенному хамству, рыжик — видно совестливый лис оказался — остыл и смущенно отметил:

 — Мне очень плохо без еды было, а ты только и рычала: «убью, если еще раз меня тронешь!

И тут я все же не сдержалась:

 — А откуда я знать должна, что тебе, что там нужно! — Вот же чудик! Он что считает, что я мысли читаю или провидцем работаю?!

 — Как откуда?! Ты же жена мне!

Я распахнула глаза в удивлении, но тут поперхнулась воздухом и закашлялась…

Ничего не понимаю… Он что совсем? Чтобы хоть что-то предпринять, автоматически поднялась с дивана. В горле стоял ком, а в голове каша непонятная.

 — Ладно, я за картошкой! — мне надо подумать.

Неожиданно лис схватил меня за локти и прижал к себе, страстно впиваясь в губы. Я возмущенная до глубины души попыталась вырваться, но он крепко держал меня за предплечья.

 — Дикий, что ли! С ума сошел?! Что ты себе позволяешь? — я, наконец, сумела оторваться от его губ и хоть что-то выговорить.

Он обиделся:

 — И что такого? Что я не могу жену поцеловать? — возмутился рыжик.

Эх, здоровый же он гад, я ему по грудь. Что ненормальное задумает, и не вырвусь! Я совсем расстроилась. Значит, надо его пока успокоить, потом деликатно разъяснить, почему меня нельзя целовать!

А, правда, почему? В голове стрелой пролетело объяснение — наверно все дело в Юрке… Три года для меня мужчин кроме него не существовало. И до сих пор от него я не отвыкла. Вот же глупая! Нужна я ему… но все равно, это не повод с рыжим целоваться!

И тут до меня дошло его — «жену поцеловать»…

 — Жену? Ты что, издеваешься? — возмутилась я, воинственно наступая на лиса.

 — Нет, в рифму отвечаю! — передразнив меня, с издевкой сообщил рыжий.

 — Не, ну ты совсем, обнаглел! С чего это вдруг женой стала, я тебя сутки знаю! — взбунтовалась я, уперев руки в бока. Для образа гневной супруги только скалки не хватало, чтобы он окончательно раздумал меня считать за таковую!

 — Ну как же… Ты же сказала… я муж, — вдруг немного потерянно ответил лис, и устало осел на диван, обхватив руками опущенную голову.

 — Ты что, не понял, я просто так сказала, для хозяйки! А ты решил, меня от нечего делать разыграть? Да?! На кухне погром оставил — ничего, Юля уберет!

Я гневно прищурилась, ожидая оправданий, но лис молчал.

 — Послушай… а как тебя зовут? — наконец поинтересовалась я.

 — Не знаю… Единственное, что я знал, только то, что ты сказала той старухе…

Весь гнев как ветром сдуло, сменив жалостью и чувством вины, довела же бедолагу! Так только я умею. Немного подумав, я робко тронула за плечо разобиженного лиса:

 — Давай пока я готовить буду, мы поговорим, а? Я быстро!

Подхватив ключи из сумки, я понеслась вниз к машине за запасами, а когда пыхча как еж, поднялась назад с пакетами, лис так и сидел на диване, что-то тяжко обдумывая.

 — Пошли на кухню! — предложила я. Он равнодушно поднялся и прошел за мной.

Шагая с пакетом картошки в обнимку, я широко улыбнулась. Сейчас покормлю, и уныние как рукой снимет! Сама такая, к голодной не подходи.

 Видя, какими объемами он питается, (мне бы такой метаболизм, а то я от кружки чая без сахара толстею), начистила два килограмма картошки, и, вынув из жира колбаски, поставила жариться.

Тучка, унюхав ароматы из кухни, была уже тут как тут, — настойчиво напоминая о себе, нежно мурчала и рисовала восьмерки между моими ногами.

 — Уйди… — Я опасалась наступить на нее или споткнуться.

 — Сначала голодом морит, запахами душит, потом вообще прогоняет! — недовольно буркнул лис, отворачиваясь к окну.

Я хихикнула и отодвинула Тучку из-под ног, от греха подальше, и ласково начала беседу:

 — Знаешь золотое правило? «Хочешь есть — ешь сухарик. Не хочешь сухарик — значит не голодный!»

 — Садистка… — на полном серьезе надулся лис. Тучка, (вот же номер!) к нему присоединилась — подошла, села у ног! Предательница!

Прищурив глаза, я затараторила:

 — Я садистка?! Да — ни — за — что! Я, как раз, гуманна до мозга костей! — и уже себе жалостно посетовала:

 — Не, ну надо же! Даже никого не послала в то место, куда анатомически попасть просто невозможно! Только душевно посоветовала выход из затруднения… — в ответ гневные взгляды Лиса и Тучки совпали, казалось, что сейчас они съедят меня, не дождавшись жареной картошки.

 Ладно, не будем скатываться до каннибализма! В похожих случаях всегда пользуюсь советом Крошки Енота из мультика и, кстати, всегда срабатывает!

Я по-настоящему от души улыбнулась этим двум голодным личностям.

 — Еще немного и все будет! — миролюбиво пообещала я. Лис, вначале недоверчиво, потом с легким недоумением, улыбнулся в ответ. Тучку такая улыбка тоже успокоила, она встала и направилась вновь тереться о мои ноги.

Лис немного расслабился. Зря он так, со мной это небезопасно. Сейчас поест, и опять мучить начну!

У меня к нему столько вопросов! Самой страшно! Я вообще в этом вопросе давно пользуюсь методом Бабы Яги: плотно накормила; полотенце сунула, дверь в ванную указала; на диван усадила (нет, диван не пойдет, диван мой!), руки в бока уперла, а потом ехидно так:

 — Ну что, добрый молодец! ДЕЛА ПЫТАЕШЬ АЛЬ ОТ ДЕЛА ЛЫТАЕШЬ? А?!

Тоже всегда срабатывает!

Уже довольный лис отвалился от кормушки, а я все недоверчиво разглядывала пустую сковородку. Я ведь пошутила, когда столько пожарила… а он все съел! Два килограмма! Не жалко конечно, но куда это все влезло? Парень стройный, я бы даже сказала немного отощавший.

Переведя на него ошалевший взгляд, сказала:

 — Все! Теперь ты мой кумир!

Лис уже с опасением во взгляде уставился на меня, после такого признания здраво не ожидая ничего хорошего. Пожав плечами, с легкой обидой в голосе, я пояснила:

 — Делись, как ты так! Я тоже хочу, есть как слон и не поправляться!

 — Я ем как лис, слонов не встречал… — мило сообщил он и тут же прибавил. — Ну… пока хватит, хотя от чая с бутербродами я бы не отказался!

 — Пока?.. — без выражения в голосе повторила я. Лис кивнул.

Шутки шутками, но я то понимала, что он тут из-за меня. Если и дальше буду его подкалывать насчет аппетита, еще смущаться начнет или решит, что мне жалко угостить несчастного лисенка лишними килограммами жареной картошки: «Кушайте, кушайте третий кусочек, я не считаю!»

 — Ладно, давай так, я тебе бутерброды, а ты мне рассказ, как ты живешь в лесу.

 — В лесу?! — Он чуть не подскочил от возмущения. — Я же говорил, я не живу в лесу! Я живу в…

Лис внезапно запнулся, сел на табуретку, и молчок… Точно Штирлиц в родню затесался!

 — Где ты живешь? — не выдержала я нараставшего напряжения, округлив глаза и помогая ему ответить.

 — Не помню… — скучным голосом сообщил он и рукой потянулся к чаю.

Переборов желание отобрать и отодвинуть от него чашку, чтобы не отвлекался, я насупилась. Разыгрывает или правда амнезия? Ну, если это амнезия… то зовите меня донна Роза!

В это момент лис одним глотком допил чай, пробормотал что-то невнятное, видимо, означающее признательность, и поднялся из-за стола.

 — Стоять! Мы так не договаривались! — возмутилась я. — Где обещанный разговор?

 — А я вроде все сказал… Ничего не помню! — Он покачал головой, вальяжно развалился на табуретке и по-хозяйски положил руку вдоль подоконника.

Так, кажется, он по этому поводу уже не сокрушается.

 — Вообще ничего? — не сводя с него пристального взгляда, настаивала я.

 — Ну… помню... — нехотя сообщил рыжий.

 — Что помнишь? — вскинулась я, предвкушая рассказ.

 — Что ничего не помню! — усмехнулся лис.

Я постояла, отбивая ногой ритм, весьма подходящий для похоронного марша, и обстоятельно сообщила:

 — Ясно… значит, у меня все идет по плану. Сегодня я собиралась сделать уборку, приготовить обед и восстановить инквизицию! — я гневно посмотрела на лиса и пригрозила:

 — А в следующий раз, пока не допрошу, кормить не буду!

 — А костры будут? — съязвил лис.

 — Да! — твердо пообещала я и тут же уточнила. — Из лисьих голов! Остальное запустим на воротники!

 — Жестоко! А невинных зверюшек не жалко? — подначил он. Я многозначительно усмехнулась, собираясь съязвить по обыкновению, но лис меня перебил, кокетливо поинтересовавшись:

 — Интересно, ну кроме выпуска воротников и сожжения бедных лисичек, конечно, чем может вечерами заниматься такая симпатичная девушка?

Я печально вздохнула, не реагируя на заигрывания. Угу, вечно у него так, то ли оскорбил, то ли польстил.

 — Поиском новых взамен сожженных, — грустно сообщила я и направилась к спортивной сумке, куда я запихнула свои купальники и пару маек. Лис шел следом, с любопытством следя за моими действиями.

Я поставила сумку на старинный стул с деревянными цветами на сиденье и расстегнула молнию.

Последний раз когда я мыла машину, то делала это в клетчатых папиных шортах из тонкой ткани, явно позаимствованной у зонтика, — и чтобы не оставлять бабушке лишнюю стирку, засунула эти шорты к себе, надеясь вернуть их позже с пустой посудой.

Бабушка благосклонно принимала у нас старую одежду, аккуратно складывала ее в шкаф, чтобы в момент нашего появления, с достоинством, будто с царского плеча подсунуть хозяину. Так что к ней можно было ехать без запаса…

 Вынув из сумки клетчатое чудо со шнурками и одиноким кармашком, я молча протянула шорты лису. Потом порылась и достала ему еще и белую майку с нейтральными надписями, но совсем не его размера.

— Повяжешь на шею, типа жарко! — душевно посоветовала я.

— Вот спасибо, — уныло поблагодарил лис, невесело разглядывая свой новый гардеробчик.

— Не за что! — довольно ответила я, потирая руки. — Если что — обращайтесь!

 — А повязывать обязательно? — с тоской спросил он, с опаской косясь на майку.

 — Конечно! У меня закончились продукты, так что, или ужина больше не будет, или идем в магазин! Заодно и поищем тебе что-то в качестве одежды.

Я прошла в темную прихожую, где на полочке для обуви сиротливо лежали темно-синие пластиковые тапки. Обтерев с них пыль, притащила лису:

 — Ничего, сейчас нормальные купим! — утешила я, протягивая ему жалкую находку.

Он со вздохом кивнул.

 — Имей в виду, моя машина окончательно сломалась и сейчас мне никуда не хочется переезжать! Поэтому веди себя как нормальный человек и не нервируй старушку Марину Петровну! — закончила я инструктаж, раскрывая входную дверь.

По лестнице мы быстро спустились к выходу из подъезда. На последней ступеньке, прежде чем шагнуть на улицу, я еще раз с предупреждением на него взглянула.

— Дорогая, расслабься, — прошептал лис мне на ухо, и я была вынуждена изобразить нежность во взгляде, так как насельницы лавочки, все как одна, смотрели только на нас.

Лис воспользовался моим замешательством, чтобы обнять за талию и придвинуть к себе. Иногда его рука предательски соскальзывала с талии вниз, приводя меня в бешенство! Оскалившись в улыбке, я мгновенно отреагировала, процедив сквозь зубы:

 — Послушай, не переигрывай, дорогой! — и исподтишка ткнула нахального спутника локтем под ребра, надеясь, что он отступит или прекратит прижимать меня к себе.

Как оказалось, эта было все напрасно, в ответ лис прижал мой локоть так, что я не могла вырвать свою руку, так и шли, обнявшись и наклеив нежные улыбки.

Когда мы преодолели придел слышимости лавочки, я пригрозила:

 — Следующий раз вместо локтя воспользуюсь ножничками!

Я едва заметила, как на миг его взгляд вспыхнул, затем скрыв ехидство, так и сочившееся из глаз, он отпустил мой локоть и невинно сообщил:

 — Я и не заметил! Думал, ты сама решила пройтись под руку!

Сказать, что про себя я скрежетала зубами, ничего не сказать.

 — Слушай, Ыжик, не коси под дурачка — тебе не идет! И держи свои руки при себе! С меня станется тебя заикой сделать!

Вместо ответа на его губах появилась слабая улыбка, в которой было столько откровенного мужского самодовольства, что у меня зачесались руки его, как следует, стукнуть.

 — Как ты меня назвала? — с насмешкой спросил лис, склонив голову в мою сторону.

 — Ыжик… — вздохнула я и сбросила его руку, вновь как-то оказавшуюся на моей талии. Куда деваться? Я его покалечила, мне его и терпеть…

 — Вот уже и романтические прозвища в ход пошли! — довольно улыбнувшись, отметил он.

 — Ты эти понятия в лесной академии «У Ежика» изучал? — ехидничала я, все еще подозревая, а не обманывает ли меня этот тип, что ничего не помнит?

 — Не знаю… может и в лесной, — он сдержано хихикнул, будто бы я чудно пошутила, а не попыталась его уязвить. — Но скорее всего в школе, на уроке литературы.

 — А у вас и такие предметы были?

 — Юля! Я не живу в лесу! — закатив глаза, сообщил несчастный лис, хватая меня за талию. Оказывается, мы подошли к дороге, а я за всей болтовней как-то это упустила, так что собралась идти дальше на проезжую часть.

Лис занудно добавил:

 — Судя по всему, в лесу живешь ты! Зеленый не горит, а ты несешься под машины!

 — Я в этом городе впервые, это раз; соответственно не знаю, что здесь и где; ко всему я постоянно на машине и уже разучилась ходить по улицам пешком! Вот!

 — Сильное оправдание! — с сарказмом отметил лис и, добавил, все еще придерживая меня за талию, хотя надобность уже отпала. — Ладно, с тобой все понятно. Пошли, зеленый для пешеходов…

Вырвавшись, я вновь спросила:

 — Слушай, если ты не из леса, то откуда? Может, что-то все-таки помнишь?

 — Я? Особенно ничего не помню, но знаю, что бежать сломя голову через дорогу нельзя.

 — Речь у тебя поставлена неплохо, образованный, значит. Хотя, если вспомнить Сашку, это не показатель… Тогда у меня еще несколько вопросов!

 — Каких? — он с тоской вздохнул. — Давай озвучивай… И кто такой Сашка? — прищурившись, вкрадчиво уточнил лис.

 — Сашка? Да так… ерунда, сотрудник… — отмахнулась я, и начала давно задуманное «интервью». — Как ты попал в тот лес? Много ли вас таких или только мне так «повезло»? Что делают лисы в городе? Они скрываются? Чем занимаются? Как живут?..

 — Танцуют и поют! — весело фыркнул лис. — Лучше скажи, о каком лесе ты говоришь? Кстати, как я попал к тебе?!

 — О…

 Я забыла, как дышать. Вот момент, елки-зеленые, что делать? С такими вещами шутить нельзя. Втянув побольше воздуха, тихо произнесла:

 — Я тебя сбила вчера на машине. Я сделала все, чтобы избежать столкновения, но все равно колесом зацепила…

 Ожидала от него дикого гнева. Однако не сказать, что праведного: одно дело лисица, кинувшаяся под колеса — зверек бессмысленный, другое — этот рыжий громила, который соображает, как любой нормальный человек. Но лис, о чем-то раздумывая, молчал.

Я съехидничала, как недавно он:

 — Ты видимо решил, что раз не в городе, то можно нестись сломя голову через дорогу; и понесся мне под колеса!

 — Вот оно как… — лис, наконец, для себя что-то решил. — Нет, я просто торопился! Куда-то… Надо быстрее сообщить, срочно предупредить о чем-то, а по телефону нельзя… а это было очень важно!

Я не отрывала от него взгляда. Слегка склонив голову в мою сторону, лис смотрел в пустоту, широко открытыми глазами, напряженно припоминая…

 — А что «важно», ты помнишь? — я затаила дыхание, словно впитывая малейшее изменение мимики его лица. Лис вновь остановился и на миг ушел в себя, потом очнувшись, не сводя с меня потерянного взгляда, ответил:

 — Нет, только помню, что очень важно и быстрее… а что… не помню.

Жаль! Я вздохнула, про себя заметив, что глаза у лиса красивые.

Но что делать, надо идти дальше. Я подхватила задумавшегося Ыжика под руку и направилась по улице к магазину. Ладно, может позже вспомнит. Но легко смириться с его забывчивостью я не могла:

 — Слушай, а здесь тебе что-то знакомо? Вот этот сквер, например. Или дома, улицы, еще что? Вывески, к примеру? — Ожидая ответа, внимательно в него вглядывалась.

Он осмотрелся и отрицательно помахал головой.

Жаль…

И тут я, очнувшись, вгляделась в уже знакомый поворот:

 — Мы что по кругу ходим? Это перекресток я уже видела! — Внезапно я заметила его руку на своей талии и гневно прищурившись, взглянула на лиса.

Он довольно усмехнулся:

 — Мне понравилось переводить тебя через дорогу, ты такая забавная!

 — «Хи-хи», — скривившись от раздражения, съязвила я. — Прямо клоун! Руку убрал, проводчик!

 — Так я и знал.

 — Что ты знал? — кипела я, но злилась скорее на себя, ну нельзя же быть такой невнимательной! А лис, видимо, решил воспользоваться древней мудростью «лучшая защита – нападение!»:

 — Что ты будешь переводить стрелки на меня, а сама о себе ничего не рассказала! Что ты тут делаешь? Зачем приехала, кого ищешь?

 Так… эта тема мне нравилась еще меньше!

 — Приехала в отпуск к подругам!

 — И где они? — не сводя с меня ехидного взгляда, поинтересовался лис.

 — Не знаю… — буркнула я, и потянула лиса в сторону. Впереди виднелась двухэтажная стеклянная громадина гипермаркета, с рядами тачек у входа и снующей, туда обратно, толпой.

 — Позвони им! — посоветовал лис. Я бы сказала ему, что с его советами делать, но приличное воспитание не позволяло, так что пришлось сознаться:

 — Э… телефоны в мобильнике, а его я забыла дома…

 — Ты уверена, что это У МЕНЯ проблемы с памятью? — язвительно уточнил рыжий.

 — Еще бы! Я помню, как меня зовут… а ты нет! — Знаю, «сильный» аргумент, но что ему еще ответить?

 — Ну да, большое превосходство! Я вот без мобильника никуда не выхожу! И всю инфу с ноутбука на диск копирую, так что у меня ничего не пропадает! — гордо закончил лис.

 С подозрение прищурившись, я протянула:

 — Угу… память, говоришь, потерял… — Лис-то у нас оказывается продвинутый! Ага, и на крышке ноутбука у него вместо «яблока» надгрызенная мышка. — Ну что ж, включай свой жесткий диск и вперед! Мне же легче!

Ыжик на минуту замялся, потом с достоинством напомнил:

 — Не получится! Это ты меня сбила! Так что никакого «легче»! Честно ждешь, пока я все вспомню!

 — Ладно, вспоминай, но только в пределах отпуска! Мне через три недели на работу!

Наконец мы подошли к магазину так, что я быстро прекратила свои расспросы, прошмыгнув вперед него в зеркальную дверь.