ДВЕНАДЦАТАЯ ГЛАВА. СОБЫТИЯ УСКОРЯЮТСЯ

Джил

 После подарка лорда я забыла обо всем. О том, как повторно проверяла комнату после визита незваных "гостей". Выбирала платье. Как мы с Бетти мучились с прической и щипцами для локонов.

 Что происходило со мной? Не знаю. Все было так... странно.

 Я разделилась надвое, где одна половина кричала: — «Ты на работе и это все неправда», а другая тихо млела от чего-то. Чего? Я пожала плечами. В любом случае, я никогда не забуду первого мужчину подарившего мне поцелуй и кольцо.

 Так мало и... так много.

 ***

 Когда мы прибыли к театру, кучер остановил экипаж перед главным входом, но вокруг было так много карет, что вся улица и в ту и другую сторону от Ковент-Гардена была ими занята.

 Артур, стоявший у открытой двери, галантно подал руку и помог нам спуститься. Приняв помощь, я легким кивком поблагодарила его, хотя мне хотелось так и замереть, вглядываясь в его глаза.

Находится на мокрой улице блестевшей самоцветами от света фонарей, было очень холодно. Я оперлась о предложенную руку графа и с достоинством прошествовала по дорожке к лестнице перед зданием театра, о котором в моем времени было известно намного больше, чем о других строениях старого Лондона. Это была заслуга нашего специалиста-историка с Астеры, которая проработала в нем артисткой несколько лет, ведя тщательное наблюдение и записи. А я, в отличие от нее, точно опозорюсь... Делаю ляп за ляпом.

Когда-то мне казалось, я все буду делать идеально и на миг не позабуду что это работа. Угу, если бы!

 Миновав на лестнице группку из нескольких джентльменов, стоявших у отделанного мрамором входа и тихо что-то обсуждавших, я посмотрела на лорда Инсбрука, мечтая, предложить ему двигаться побыстрее. Мой нос постыдно покраснел и холод, проникший под одежду, требовал мгновенной реакции в поисках тепла. Вероятно, и миссис Торп, шедшая за нами, тоже замерзла.

 Граф, делая шаг, — а каждый его шаг выглядел солидно, — и не помышлял ускорить движение, опираясь о свою трость. Он вежливо кланялся знакомым, вынуждая и меня подражать ему.

 Наконец, оставив плащи и трость слугам в фойе театра, преодолев любопытный осмотр аристократов, мы гордо прошествовали в расположенную на втором ярусе в ложу графа. Специально подобранную так, чтобы сидевших в ней не было видно с большей части зала и половины балконов.

Мы с Артуром сели рядом, бабушкина компаньонка, миссис Торп, села с краю. С восторгом оглядев великолепие залы — она постепенно задремала, да наверно так бы и спала до конца последнего действия, если бы не случившиеся события.

Все еще чувствуя себя замерзшей, внимательно осмотрелась, стоило мне своими глазами увидеть царившую в театре роскошь — я замерла в восхищении. Великолепный потолок зала — просто верх изящества, чудесные кованые люстры с сотнями свечей, дорогие занавеси, все вместе и по отдельности — настоящие произведения искусств.

Вроде бы это все было знакомо еще в школе, но... Театр, недавно восстановленный после пожара 1808 года, полностью уничтожившего его и заново воссозданный за баснословный для этого времени срок – девять месяцев по проекту Роберта Смёрка, вживую был намного интереснее, чем в учебниках. Меня не смущал даже едкий запах от тысячи свечей, я готова была любоваться и любоваться им!

 Артур, до этого момента выпавший из зоны моего внимания, напомнил о себе словами:

 — Джил, ты как ребенок перед своим первым Рождественским праздником! Я теперь буду приглашать прогуляться тебя по разным интересным историческим местам, чтобы налюбоваться на твое восхищение!

 Еще под впечатлением, я с улыбкой повернулась и поблагодарила:

 — Спасибо, Артур, это просто великолепное предложение! Следующим мне бы хотелось посетить театр Друри-лейн, а потом все остальное Вестминстерское аббатство...

 — Вот и замечательно.

 Тут зазвучали первые аккорды увертюры. Зал замер. Я не могла поверить такому счастью, что присутствую на первом представлении "Севильского Цирюльника" в Лондоне, откуда он начнет свое победное шествие по миру. Такого никто не планировал! Будет, что рассказать внукам!

 Вот на сцене появились музыканты, собравшиеся аккомпанировать легкомысленному графу Альмавиве... кстати, этот персонаж никогда не был мне симпатичен. По сути, вероломный предатель, но это становится ясно только в "Женитьбе Фигаро". А сейчас я вся была в Севилье на маленькой улице под домом уважаемого доктора Бартоло...

 ***

 Первое действие закончилось жуткой суматохой и избежавшим в образе пьяного солдата заключения под стражу графом.

 Очнувшись от событий на сцене, ощущая себя немного виноватой за подобное пренебрежение к лорду Артуру, я повернулась к улыбающемуся графу.

 — Прости... Я сильно увлеклась.

 — Не стоит извиняться. Мне очень понравилось смотреть, как действия комедии Бомарше, этого юркого сына часовщика, отражаются на твоем лице как круги на водной глади пруда...

 Хм, романтично сказано. Я на всякий случай улыбнулась. Может барышням XIX века это и казалось комплиментом, но как по мне — так выглядело наоборот. Еще бы! Он высказал, что я так проста, как отрытая книга.

В зале от огромного количества зрителей пожаловавших на премьеру, дышать было трудно. На висках выступил "неприличный пот". Артур галантно согласился помочь с прохладительным:

 — Тебе принести каких-нибудь напитков? — Ему придется нас покинуть, духота в зале была невыносима!

 — Да, если можно оршад, пожалуйста. Миссис Торп наверняка пожелает того же самого.

 Артур мягко кивнул, ловко поднялся с кресла и прибавил:

 — Мне очень жаль, что приходиться оставлять тебя и конечно плохо, что сегодня здесь нет моей матушки, иначе она бы уже давно знакомилась с тобой... Давай пойдем вместе?

Миссис Торп спала, и мне не хотелось будить глухую старушку.

 — Нет. Думаю, десять минут в полном одиночестве пойдут только на пользу. Я хочу припомнить впечатления от увиденного, — улыбнулась я. Артур кивнул и пошел к двери из ложи.

 Я только что обратила внимание, как мужественно на нем выглядит фрак. Проводив лорда глазами, вновь вернулась в то счастливое состояние, в котором пребывала в течение всего присутствия в театре.

Публика чинно переговаривалась, сплетничала, осматривая друг друга. Вдруг дверь в ложу открылась, явив не ожидаемого мною Артура, а молодого человека лет этак двадцати пяти.

Он был одет в великолепный сюртук древесного оттенка, с кипенно-белой шелковой рубашкой. Его галстук можно было принять за произведение вязального искусства, настолько сложно и элегантно он был повязан.

В общем, он производил впечатление поверхностного хлыща, помешанного на моде. Заглянув, он смело зашел в ложу, ловко откидывая рукой русый локон своей байронически буйной прически.

 Гость элегантно поклонился и, не дожидаясь моей реакции, быстро представился:

 — Мистер Гаррет Дрейк, к вашим услугам, сударыня, — негромко сказал он, ожидая ответа.

Я молча кивнула в ответ, ожидая пояснения, кто он и что здесь делает.

 — Я знаю, что это несколько странно для вас, но на правах будущего родственника решил составить вам компанию. Я кузен Артура и только по этой причине надумал подойти и поздороваться без предварительного представления, — Он доверчиво смотрел на меня своими серыми глазами.

 — Рада познакомиться, сэр! — вежливо, но прохладно, сказала я. И бегло осмотревшись, поняла, что визит родственника в ложу остался незамеченным. В нашу сторону никто не смотрел. Миссис Торп склонив голову и, тихо посапывая, все еще дремала в кресле.

 Сэр Гаррет, не дожидаясь моего предложения, уселся рядом на место Артура. Это уже предел! Мало того, что явился незваным и непредставленным, еще и позволяет себе лишнее! Я надеялась, что его визит будет краток, но заметив явное хамство будущего родственничка, напряглась, не представляя, что еще он сделает.

 — О, моя дорогая, мисс Дункан! Вы будете моей самой любимой родственницей! Я так рад видеть вас, дорогая Джулия, что просто не способен далее сдерживать свои чувства.

 Он обнял меня, сковав прижатые к телу руки и целуя в щечку. Потом его губы начали двигаться дальше...

 — Прекратите, мистер... Это скандал! — шипя, вырывалась я из замка его рук. Если это станет достоянием света, от подобного позора не спасет даже бабушкина знатность!

 — Зови меня просто Гаррет.

 — Простите, не поняла? — Я все еще пыталась решить дело мирно.

 — Вы уже забыли? Меня зовут Гаррет Дрейк! Я знал, что девушки из простонародья не развиты, но не настолько же, чтобы имя не запомнить... — прошипел он, от презрения его ноздри раздулись как подушки у звездолета. Но тут же, он вновь мило улыбнулся, оставив меня недоверчиво обдумывать, не показалось ли мне?

 Гаррет обнял меня еще крепче, пытаясь достать до губ. Я отворачивалась, при этом стараясь это сделать тихо, не привлекая внимания...

Не забыть, сейчас я просто крайне возмущенная леди!

 — Какая безграничная дерзость, мистер! Сейчас же отпустите меня!

 Но, тут, негодяй вновь схватил меня излишне интимно...

 Я, не на шутку разозлившись, вырвалась и ударила его вслепую локтем в кадык. Но не попала, слегка зацепив его шею, рука соскользнула в сторону.

 Сэр Дрейк тихо застонал от боли, но хватку не ослабил и попытки накрыть мой рот поцелуем не оставил. Он тяжело и раздраженно дышал мне в ухо, вновь прижав мои руки к себе изо всех сил.

 Но ноги ведь свободны! Была даже рада, что не попала локтем в кадык, как бы я после объясняла графу внезапное появление в его ложе трупа близкого родственника.

 — Извольте удалиться, мистер Дрейк! — Я уже приподнимала ногу, собираясь отбить у него охоту приставать.

 — Прелестница, ну как вы можете отказывать мне в такой мелочи, как обнять вас? — ерничал будущий родственник.

 — Мистер, если вы сейчас же меня не отпустите — я покалечу вас!

 — Ну что вы, дорогая! — Дрейк приподнял меня с кресла и, обнимая, словно решил задушить на смерть, вплотную подтолкнул к перилам балкона.

 — Мистер Дрейк! Возьмите себя в руки, сэр. Надеюсь, вы осознаете, что делаете? — тихо прохрипела я, изо всех сил пытаясь вырваться.

 Продолжая подталкивать меня, упиравшуюся, к ограде яруса ложи, чтобы положить прямо на нее, он с чувственной издевкой прошептал, нежно прижавшись щекой:

 — Обними меня в ответ, моя радость.

 Я крайне неловко, сбоку, стукнула его коленом в промежность, (пусть благодарит мое платье, иначе все было бы куда хуже), Дрейк вскрикнул и неожиданно разжал объятия.

 — Черт тебя подери, дрянь! — Задохнулся от злости, сложенный вдвое родственник Артура.

 Освободившись от объятий Гаррета, я внезапно потеряла равновесие и, неловко взмахнув руками, чуть не полетела с балкона вниз... Но меня за руку подхватил, появившийся как по волшебству Артур. С облегчением почувствовав его поддержку, судорожно ухватилась за него, порывисто дыша как загнанная лань. Я сильно перепугалась, от потрясения мои ноги стали ватными, руки покрылись холодным потом, сердце дрожало...

 Артур поставил меня твердо на ноги и повернулся к Дрейку, который выпрямившись, громко поприветствовал брата радостным голосом:

 — Дьявол меня побери, Артур, ты?! Наконец-то! — Его лицо было настолько приветливым, что я уже предположила, что его обман удастся. Я не слышала за всеми событиями, когда Артур вошел и сколько видел.

В отчаянии рухнула на подкосившихся ногах в кресло, закрыв лицо ладонями...

 Инсбрук молча шагнул к нему и со всей силы ударил кулаком в лицо. Мистера Дрейка по инерции откинуло на полметра. Взмахнув руками, он повалил спиной кресла и влетел в стену, перепугав до смерти проснувшуюся миссис Торп.

 Артур повернулся ко мне и обеспокоенно осмотрел с головы до ног. Что он увидел, осталось для меня тайной.

 Но нахальный родственничек и не собирался сдаваться. Вытирая окровавленный рот тыльной стороной ладони, Гаррет, лежа у стены даже не пытался подняться. И при этом чуть не плача, театрально простонал:

 — За что, брат? Она ведь сама заигрывала со мной! Я тебе глаза открыл, а ты...

 Это было сказано очень громко и с искренним возмущением.

Подле-е-ц! Со злорадством я посмотрела на сильное покраснение, расползающееся по подбородку негодяя. Завтра на этом месте будет великолепный синяк!

 Элегантно и не очень, публика, которая совсем недавно с интересом и без, неторопливо переговаривалась в антракте, — обмахиваясь веерами от духоты, прогуливаясь от знакомых к родственникам, — замерев с настороженным и злорадным интересом, теперь наблюдала за нашей ложей, прислушиваясь к каждому слову.

 Схватившись за голову, я вновь в ужасе съежилась в кресле. Бабушка от стыда за такой скандал, наверно, еще сильнее заболеет...

 Граф с момента появления в ложе не произнес ни звука. Сейчас он на свой обычный образ — легкомысленного повесу — совершенно не походил. Строгий, с военной выправкой, он все больше напоминал свирепого гладиатора перед поединком на арене, несмотря на превосходный вечерний фрак. Пока я терзалась стыдом перед втянутой в скандал бабушкой, лорд Инсбрук подхватил своего кузена за шиворот и вышвырнул из ложи, словно ненужную тряпку, с грохотом захлопнув за ним дверь.

 Затем Артур взял высокий бокал с оршадом, стоявший на перилах и, подавая его мне, довольно громко сказал:

 — Мисс Дункан, нам придется отменить бал в честь нашей помолвки. Я завтра возьму специальное разрешение, и мы обвенчаемся в Лондоне до конца этой недели!

 Через три дня...

Я с ужасом покачала головой. К своему удивлению после его слов в смеси охвативших меня чувств я обнаружила любопытство и радость. Что же будет дальше?! И любопытства было не меньше, чем радости. Мне начинал нравиться этот энергичный мужчина. Кому я вру... Он мне уже очень нравился.