Снега заметали город на протяжении недели. Зимняя вьюга гуляла по улицам и дворам, играя с мириадами снежинок, и жутко завывала, словно испорченная валторна. В такую погоду приличные горожане старались сидеть дома, выходя лишь по очень неотложным делам. Даже в квартале поубавилось клиентов. Ночами многие из девчонок мирно спали, пользуясь незапланированными выходными, и только я продолжала работать в уже ставшем привычном темпе. Отдыхать я собиралась в тот одинокий день, когда вся Столица замирала в ожидании новогоднего чуда. Единственный день в году, когда клиенты предпочитали оставаться дома с семьей, а не кувыркаться с продажными женщинами в борделе. До праздника оставалось две недели, но я уже витала где-то в облаках, предвкушая этот светлый миг. Новый год был единственным днем, которого я ждала, словно маленький ребенок. Именно в этот день вера в чудо во мне просыпалась, чтобы умереть уже на следующее утро. Я не ждала ни от кого п

За городом было тихо и очень холодно. Мы уже несколько часов ехали в закрытом паровом дилижансе, который вел Ричард. Я куталась в теплое пальто с меховым воротом и грела руки в черной муфте. Напротив меня сидела Мардж. Она напоминала мне нахохлившегося воробья, сидящего на тонкой ветке. На старухе была огромная шуба из пушистого песца и не менее пушистая шапка. Хозяйка борделя буквально тонула в них, из-за чего наружу торчал только ее крючковатый нос. По правую руку от меня сидел Деймон, он задумчиво смотрел на заснеженный пейзаж за окном и словно не мерз, даже несмотря на свой по-весеннему легкий сюртук. Я ему позавидовала, таким он казался спокойным и умиротворенным, словно человек, у которого абсолютно нет проблем. Всю дорогу мы ехали молча, изредка старуха кряхтела, Стоун интересовался у нее о самочувствии, и она отвечала, что все в порядке. На этом разговоры заканчивались. — Зачем мы едем в приют? — все же не выдержала я и задала

Возница остановился перед центральным входом в кампус Панемского технического университета. Расплатившись, я вышла на заснеженную брусчатку. Сегодня был чудесный день, солнышко светило, играя бликами на белоснежных шапках крыш, студенты сдавали последние экзамены и зачеты перед новогодними каникулами, а я спешила, нагруженная немаленькими коробками с подарками, к своим профессорам. В букинистическом магазине мне удалось урвать для Лингштама редкую монографию мага-конструктора, собравшего первый паровой двигатель. Стормгольду, как отъявленному коллекционеру моделек машин, нашла уменьшенную копию нового гоночного автомобиля, как у Фокса. Академиков удалось найти крайне быстро. Они расположились на той самой лавочке в центре парка, где, разложив шахматную доску, как раз доигрывали партию. — Мат, — победно объявил Стормгольд, потирая руки от мороза. Лингштам, однако, поверженным не выглядел. — По итогам десяти игр у нас ничья, коллега. — В

За две недели, прошедших с Нового года, события праздничной ночи стали медленно угасать в памяти. Я уже менее болезненно реагировала на любые попытки Деймона поговорить со мной, но продолжала сознательно его избегать. Любую свободную минуту старалась проводить над работой с чертежами, из-за чего мой график свелся к зацикленному кругу одинаковых событий: утром проводы гостя, встреча с Мардж, короткий завтрак, многочасовая работа с чертежами вплоть до вечера, встреча нового клиента и короткий сон. А после все заново. Временами я забывала поесть и, опомнившись лишь поздно вечером, перед рабочей ночью, съедала несколько кусочков фруктов, попавшихся под руку. Так бы и продолжалось, если бы в одно утро хозяйка борделя, пересчитывая деньги, не намекнула, что я стала выглядеть хуже. Уже дома, взглянув на себя в зеркало, правоту Мардж пришлось признать. Я действительно похудела, не смертельно, но круги под глазами прямо говорили, что мне не мешало бы пересмотреть хотя бы свой

Под утро неожиданно пошел дождь. Ливень, я бы сказала. Слишком теплый для этого времени года и достаточно мерзкий, чтобы подтопить лежащие по бокам от дорожек сугробы и превратить их в вязкую кашу, хлюпающую под ногами. Я шла по Кварталу, который превратился в грязно-снежное болото, и зябко ежилась от воды, которой нахлебались мои сапоги, но упрямо продолжала шествие. Мне было необходимо сдать выручку за ночь новому хозяину, ведь проверять, что будет, если я этого не сделаю вовремя, мне не хотелось. Я немного потопталась у порога, не решаясь подняться по ступенькам и постучаться, но выбора не было. Дверь открыл вчерашний дворецкий. Все такой же красивый, полуголый, молчаливый. Разве что цвет белья и бабочки сегодня сменился. Правила этой немой игры я принимать не захотела, упрямо поинтересовавшись: — Где сегодня принимает мистер Блекнайт? От упоминания фамилии Октавиуса “слуга” вздрогнул и боязливо оглянулся по сторонам, поспешив меня исправит