Глухие хлопки трех выстрелов застали нас уже карабкающимися на предельной скорости по водосточному колодцу и подстегнули, как разряд шокера. Макс обратился прямо в движении, грубо отпихнув меня с дороги, и, как уж проскользнув вытянувшимся гладким кошачьим телом в узком колодце, выпрыгнул наружу первым. Я про себя обругал его, обвиняя в неблагоразумной поспешности, но на самом деле действовал не намного осмотрительнее. Понятия осторожности и стратегии остались где-то в ином пространстве после сухих смертоносных хлопков впереди. В башке грохотало одно: «Только будь жива!»– Еще цель справа! Огонь, огонь-огонь! – заорали из темноты и засверкали и захлопали выстрелы.Что есть сил я толкнул оборотня в бок, отшвыривая с линии огня и уклоняясь сам, отделавшись фигней. Одно попадание зачарованного куска серебра в бок мне ни о чем, а вот Макса м

– Тихо-тихо! – торопливо прошептала Мария, ускользая от моего поцелуя и останавливая готовые обнять ее руки. – Я сама хочу. Я сама!Ее глаза заблестели возбужденно, и она потерлась своей грудью о мою, все еще не давая себя касаться, и прикрыла на секунду глаза, как если бы во что-то вслушивалась.– Что? Скажи, – попросил, не делая попыток как-то препятствовать ей, когда она, отпустив мои запястья, стала обходить меня, не прерывая при этом контакта нашей кожи, по сути, вела себя, как ласкающаяся кошка, притираясь то щекой, то носом, то плечом, кружа вокруг меня. Даже на несколько секунд остановилась, прислонившись обнаженной спиной к моей спине.Ничего не понимал, но ее право делать что угодно, я ведь здесь для нее. Я всегда был ЗДЕСЬ, в этом мире, для НЕЕ.

По дороге к клубу Натальи, который мы сочли самым подходящим местом для моего кормления, я неотрывно смотрел в лицо Марии, что сидела рядом со мной на заднем сидении, тесно прижавшись своим плечом к моему. Она держалась, как могла, скрывая от меня те эмоции, что бушевали в ней. Но я ведь знал их, сам переживал то же самое с Лоралин. Тревога, ревность, ярость… И пусть сейчас, с моей любимой, все по-другому. Лишь необходимость утоления голода, восполнение сил ради сражения за ее жизнь – ничего, по разумному размышлению, способного причинять боль. Но мне ли не знать, что разум на этой территории не властен. Он оказывается слишком слаб в момент пробуждения чего-то глубинного, огромного, примитивного, того, что оглушая ревет «мое-е-е!»Я столько раз был на этой стороне и впервые нахожусь на обратной. Но и тут,

У каждого наделенного разумом или хоть его зачатками существа наверняка существует свое собственное понимание и восприятие адских мук. Мой худший кошмар происходил прямо сейчас. Случившийся уже однажды и почти вырвавший мне сердце, он вернулся, став во сто крат ужаснее от того, что происходил с участием Марии. Моей женщины, что стремительно ворвалась в мою жизнь и стала ее светом, самим смыслом.Пусть я никогда не видел и даже не слышал, что демоны-паразиты могут действовать вот так – напрямую нападая на кого-то в нашем мире, сомнений в сути происходящего, когда Марию просто вышвырнуло из машины через заднее стекло, будто ею выстрелили из пушки, не осталось. Это была реальная атака демона. Но понимание ни черта не помогало. Знать, что происходит, и быть не в состоянии ничего сделать, пока тело любимой швыряло туда-сюда на безумной скорости, – вот это ад. Ад бессилия.