Еще до того, как за надзирателями захлопнулась дверь, я огляделась и поймала на себе бесчисленное множество жадных взглядов. Именно в этот миг мне, наверное, впервые стало по-настоящему страшно. Я знала, что местные порядки жестоки. Однако даже подумать не могла, что надзиратели дают заключенным добро на избиения и изнасилования. Да, после смерти Арона я была уверена, что мне уже на все наплевать, в том числе и на несколько изнасилований в стенах тюрьмы. Тем не менее, если речь шла о том, чтобы регулярно становиться забавой для сотен мужчин… не уверена, что при таком раскладе мне попросту удастся оставаться в здравом уме.Первой стала прибывшая со мной слегка полноватая молодая женщина с фиолетовой кожей и ярко-желтыми глазами. Она пыталась сопротивляться, когда выскочивший из толпы двухметровый зеленокожий мужчина с черепаховым панцирем (в котором я узнала коренного обитателя планеты Ценсея) грубо схватил ее. Бедняга даже шипела, отбивалась, угрожала. Только вот ценсе

В «Звездном кресте» безумие было нормой. Я хорошо это поняла за те две недели, что провела здесь. И вряд ли подобного возможно избежать, если несколько сотен отборных негодяев получат возможность делать что угодно с кем угодно. В том числе и сексуальное насилие, которому регулярно подвергались почти все заключенные женщины. За исключением тех немногих, что были действительно страшными отморозками, коих лишний раз трогать боялись. Такие, как ни странно, и сами при желании насиловали мужчин послабее себя. Причем совершенно не смущаясь чужих глаз. Казалось, этим они наоборот показывали всем свое превосходство в этом месте: то, что насилуют не их, а они. И у таких женщин, конечно же, тоже были свои вещи – что мужского, что женского пола, что гермафродиты.Здесь тебя могли изнасиловать где и когда угодно. А общая душевая и вовсе была местом, в котором странно было увидеть женщину, которую не имели… если, конечно же, эта женщина – как и я – не б

Мне нужно выбираться отсюда. Причем в экстренном порядке, как можно скорее. После того, что произошло к камере патлатого маркиза Дорфина, я более в этом не сомневалась.Да, то, что я узнала от него перед самой его смертью, довольно однозначно приказывало задержаться в «Звездном кресте» и продолжить расследование в его стенах. Скорее всего, поступи я именно так, и загадку, стоящую за смертью Арона, удалось бы раскрыть намного быстрее.Только вот теперь, после того, как главный надзиратель застукал меня у тела Дорфина, да еще и сделал то, что сделал… Если я задержусь здесь хоть немного, мне конец. Альден Шнейр теперь точно не оставит меня в покое. Если меня не раскроют, то в любом случае, не сделают со мной ничего хорошего. Искалечат, промоют мозги, убьют. И тогда мстить за Арона будет некому.К тому же, я не оставляла надежд докопаться до правды и за пределами «Звездного креста». В конце концов, кто сказал, что там следов может не б

Я сидела в маленькой темной комнатке, освещенной лишь настольной лампой, и дрожала от страха, заламывая локти. За то время, что я здесь пробыла, уже, наверное, минули календарные сутки.Им нечего мне предъявить. Совершенно нечего! Да, пускай в «Звездном кресте» (я уже знала это от Фрид) и бывали случаи, когда не в меру нетерпеливые вещи – забыв о защите, которую при этом теряли – убивали своих хозяев, пользуясь эффектном неожиданности. Но ведь в моем случае у меня надежное алиби! Когда надзиратель забрал меня из камеры и повел в комендантскую, чтобы я ответила на телефонный звонок, Джен все еще был жив. И надзиратель видел его живым, да еще и абсолютно здоровым. А после меня не выпускали из виду, пока я не закончила разговор, разбивший мои надежды выбраться отсюда. К тому же, Альден Шнейр вошел в камеру почти сразу следом за мной. Значит, он видел, как я шла по коридору, и знал: я просто физически не могла уложить своего хозяина за пару секунд! К тому

Мое календарное «утро» началось с того, что Альден Шнейр разбудил меня ударом хлыста по ягодицам. Испуганно выдохнув, я распахнула веки и подскочила, уставившись на довольно ухмыляющегося надзирателя, который щелкнул карабином.– Проваливай, шлюха, – приказал он, отстегивая цепь от моего ошейника. И мне почему-то показалось, что для моего же блага сам ошейник мне лучше не снимать.Не обращая более на меня внимания, мужчина принялся одеваться. Я же не шибко горела желанием задерживаться в его покоях. Потому поспешила в соседнюю комнату, где нашла свою тюремную форму на прежнем месте, под столом. И торопливо одевшись, покинула осточертевшее место. К величайшему своему сожалению понимая, что мне предстоит еще не раз сюда вернуться.До утренней кормежки, если верить настенным часам, оставалось еще сорок минут, так что я направилась в свою камеру… и лишь стоя на пороге, вспомнила о том, что увидела, когда входила сюда в последний раз.