ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Дир

Вроде еще не поздно, но в коридорах темной таверны никого не было: ни подавальщиков, ни уборщиков, да и за стойкой у входа слуг не наблюдалось. Да что там слуги, ни один кристалл освещения на стенах таверны не горел.

Я отдал магический приказ осветить гостиницу, но загорелся один единственный источник света: висевший над лестницей тусклый красный кристалл.

Мы с Анной быстро спустились вниз, и вышли во двор без забора, дорожек и намека на какие-либо ограждения.

Здесь света не было вообще. Ночное светило затянуло бордовыми тучами. Где-то вверху шумел ветер. Вокруг стояла густая непроглядная тьма: ни огонька от лучины, ни свечи, ни фонаря. Самая окраина Эргамона, подножье горы, даже жилых домов вокруг почти нет.

Анна, с напряжением всматриваясь в темноту, задумчиво произнесла:

— Как думаешь, стоит мне достать фонарик или глаза привыкнут, и все будет видно? Как думаешь?

— Не стоит привлекать внимания, если ты хочешь сегодня выспаться, — тихо отозвался я, протянув ей руку. Анна приняла ее, и медленно следуя за мной по едва заметной тропинке, негромко рассмеялась:

— Тогда ладно! Обойдусь без фонарика. Очень хочу выспаться. Мечтаю! Вчера, едва Дева Дождя сказала, что вернет меня сюда, я так разволновалась, что всю ночь не спала, думала, что нужно взять с собой. Даже ночью встала записать, чтобы ничего не позабыть.

Я покосился на объемный узел в своей руке и тихо усмехнулся:

— Отчего-то я так и подумал.

Идти в тишине держа ее за руку было комфортно. Даже не так! Это на самом деле хорошо и верно, вот так умиротворенно брести вдвоем за руку...

Смешно. Если бы пару лет назад представил себе ситуацию, что, словно слуга, несу чьи-то вещи, и чувствую себя таким довольным, то даже смеяться бы не стал, сразу отверг подобную несуразицу.

Как все меняется…

Внезапно Анна вскрикнула и опустилась на колено, схватившись за щиколотку и, чуть не дрожа от резкой боли, застонала:

— Ну почему здесь так все косо и криво? Ума дорожку камнем выложить не хватило! Или только мне так везет?!

Я положил узел на камни и подступил к ней. Анна подняла на меня залитые слезами синие глаза. У меня груди все сжалось… И как эта крошечная девушка там в горах с кем-то могла сражаться?! Это невозможно и противоестественно!

Я создал магический кусок льда и протянул ей.

— Приложи к ноге. Обувь не потеряешь? Я тебя понесу.

— Нет, не хочу! Я сама… — Категорически отказалась от помощи Анна, прижимая лед к щиколотке.

Я возразил:

— Тогда мы доберемся до нормальной гостиницы только утром. Или вызови маура, чтобы мгновенно перенес.

Своего вызвать я не рискнул, он всегда обращается ко мне «ваше величество». Надо сначала его проинструктировать, как при Анне нужно ко мне обращаться.

Она же опять несогласно покачала головой.

— Они же спят. Да и хотела Вербчику завтра в торжественной обстановке сделать сюрприз. Я ему книжки,  игрушки привезла, хотела обрадовать… — Анна печально вздохнула. — Нет, это не вариант.

Я протянул ей руку:

— Тогда не сопротивляйся, я понесу тебя.

Но Анна возмутилась:

— Буду сопротивляться! Мало того, что ты вещи несешь, еще и меня в придачу! Нет уж! Я иду сама.

Я в отчаянии закатил глаза:

— Какая же ты упрямая!

Она насмешливо кивнула:

— Вааще мрак! Сама от себя в шоке, поверишь? — согласилась Анна,  поспешно вытирая слезы. И уже улыбаясь, насмешливо кивнула.

— Тогда держись за меня.

Анна взялась за мою руку и, прихрамывая, попыталась идти.

— В отличие от тебя, у меня нет столько терпения! — сообщил я, подхватывая ее как ребенка на руки. — Держись за шею, а не то упадешь.

Она на миг замялась, затем послушно положила руки мне на шею, почти не касаясь кожи. Смущается.

Я про себя усмехнулся.

Через пару минут Анна тихо пожаловалась:

— В книгах и фильмах меня всегда бесили беспомощные девицы, постоянно попадающие в неприятности, но теперь я понимаю, подобные неприятности просто какая-то насмешка, полоса неудач, которую надо терпеливо пережить. Но как же это бесит!

— Не ворчи… и что такое фильмы или книги? — миролюбиво отозвался я. Зато меня не бесит, а наоборот все устраивает. Пока Анна поясняла, что такое книги и фильмы, я нес ее, прижав к себе. И мне было хорошо. Плевать, что это не соответствует моему статусу.

— Хочешь, расскажу как тут, в Эргамоне, становятся хозяевами таверн? Или тебе неинтересно? Меня постоянно сестра ругает, что вечно говорю не то и не вовремя.

— Очень интересно, честно, — вежливо ответила Анна.

— Тогда слушай. Ты уже в курсе, что разбойники живут за городом в лесах или пещерах? Но у большинства из них есть мечта, к старости забросить разбой и прикупить себе небольшую таверну где-то на окраине столицы. Не всем везет дожить до старости, но у некоторых все же выходит ее купить.

— У вас в Дируте тоже таверны разбойники содержат? Или только в Эргамоне этим грешат? — уточнила Анна.

Я улыбнулся и прижал ее к себе еще крепче. Зрит в корень.

— Это зависит от их поведения. В Дируте, Этерне, да во всем Дигуте, если хозяин таверны продолжает свои разбойничьи дела, то его допрашивают, убеждаются в его преступлениях и казнят. Но у тех разбойников, кто дожил до старости, и которым хватило ума полностью покончить с преступным миром, есть шанс прожить остаток жизни как нормальные подданные даже у нас.

Анна печально покачала головой:

— Это хорошо, но несправедливо в отношении тех, кто пострадал от них.

Я усмехнулся:

— Жизнь вообще несправедлива. Но хочу сказать, что во всем Дируте знаю только одного такого хозяина таверны. Остальные казнены, не смогли расстаться с разбойничьим прошлым.

Анна хихикнула:

— Ты мне это рассказал, чтобы я поняла, почему тот нарс напал на меня? Да? Зря старался. Это ты просто не видел, как ведут себя местные аристократы в замке короля! Дикари на прогулке, чесслово! На том королевском празднике… да, я оттуда буквально сбежала! При том, обычные нарсы при переселении в Эргамон вели себя весьма достойно. Вообще, у нарсов простой народ куда приличней местной аристократии.

— Ну, это виноват предыдущий король. Чередой неверных решений его страна пришла в полный упадок. Назначенный им Игнис как король слаб и недееспособен, дворянство вокруг него погрязло в воровстве и мошенничестве, в народе нарастает недовольство. Куда не глянь, кругом снуют стражи, а порядка все меньше. Рагон, единственный кто хоть как-то заботился о королевстве, но он под нажимом Игниса постепенно выпустил бразды правления из рук.

Мне было интересно, как она отреагирует на имя Рагона. Я так и не понял их отношений.

Как всегда, Анна удивила меня, озадаченно отозвавшись:

— Так Рагон теряет позиции? Так и думала! Время теряет! Силового захвата власти он не предпринимает, в под коверной политике толком не разбирается, в отличие от злопамятного Игниса.

— Волнуешься о нем? — весело усмехнулся я, за беззаботной усмешкой скрывая острый интерес.

Анна с досадой вздохнула:

— Нет! Я просто недавно предсказывала Варту, что все так и будет. Жаль, конечно, что, пока Рагон все поймет, Игнис последнее здесь уничтожит.

— Похоже на то, — не до конца удовлетворенный ее ответом, согласился я.

Мы немного помолчали, Анна, судя по всему, начала засыпать. Но вдруг сказала:

— Народу надо вмешаться и снести этих недокоролей. Тем более что в Дируте где-то есть потомки настоящих королей, детей Девы Дождя. Вот их пусть и поставят править Эргамоном, раз местным так важно высокое происхождение их правителя… — Сонно закончила она, наконец, доверчиво уложив голову мне на плечо.

— Зачем? — Я удивился. Понятия об этом не имел. Надо разузнать побольше на эту тему. Вызвать что ли, и подробно расспросить прабабушку, о каких это детях идет речь?

Анна через пару минут уже в полусне ответила:

— Не знаю, зачем… Я не вмешиваюсь. Мне надо одного идиота спасти от смерти, помочь Деве Дождя с Дидеррой, сообщить местным об опасности, и успешно вернуться домой… — прошептала моя дева.

Тихое радостное настроение мгновенно исчезло. Дальше шли молча. Анна окончательно уснула, прижавшись ко мне.

Мы, наконец, добрались до лучшей таверны столицы нарсов. Я вошел внутрь высокого здания из крупного светлого камня, кинул золотую птичку слуге за стойкой и прошептал:

— Лучшие комнаты второго этажа.

Слуга сопроводил нас на второй этаж и показал несколько номеров рядом. Я выбрал ближайший ко мне.

Анна спала, доверчиво прижавшись ко мне щекой, свесив руку с моего плеча.

Расстегнув плащ, уложил ее на единственную в номере кровать. На миг открыв глаза, она в полусне прошептала: «почему ты такой изменчивый, Дир?»

Едва сдержал усмешку. Даже во сне думает обо мне?! Это радует! 

Я пригладил локон у ее виска. Почему я изменчивый? Потому, что когда к тебе идешь прямым путем, ты тут же сбегаешь. Надавишь — сопротивляешься. Я почти сразу предложил выйти за меня, но ты не согласилась.

Ты просто не оставляешь мне выбора!

***