Глава 6

Мою ладонь щекотали. По ней медленно проводили во множестве мест одновременно, что заставляло меня улыбаться.

– Не надо, – сонно пробормотала я, отодвигая руку.

И только когда почувствовала стол под собой, резко открыла глаза. Они долго привыкали к сумраку, до сих пор царившему в помещении. Тишина снова давила своей неестественностью.

– Ааа, – взвизгнула я от омерзения, тряся рукой.

По ней ползали опарыши. Белые, толстые, противные. Я отбежала в дальний угол, начала прыгать на месте, не переставая стряхивать с себя этих червей. Вроде бы их уже и не было, но казалось, что они заползли и под одежду, и в обувь, и в волосы. Все тело сотрясалось от отвращения. Я долго топталась на месте, пытаясь избавиться от одного только ощущения присутствия этой гадости. Казалось, руки вымазались от соприкосновения с мерзкими существами. Я не считала никогда себя особенно брезгливой, но сейчас никак не могла успокоиться и перестать дергаться, вытираться, кривиться.

– Фу, фу, фууу, – только и раздавался мой голос.

– Перестань верещать, – услышала я сзади и остановилась.

Миссуния вернулась. Она снова стояла внутри, появившись непонятно откуда. Двери до сих пор не наблюдалось, а вот старушка через что-то прошла.

– Пожалуйста, скажите, что видите дверь. Скажите, что я не сошла с ума, – подбежала я к ней и чуть было не взялась за одежду старушки.

Она была единственной, кто может избавить меня от навязчивой мысли о сумасшествии.

– Чего кричала? – не обратила пожилая женщина внимания на мои слова.

– Там, – указала я пальцем на стол и снова вздрогнула от омерзения.

– А, это, – усмехнулась она и пошла туда. – Надо было доесть, тогда бы не расползлись.

– Что? – в ужасе вскрикнула я.

– А ты думала, тебя тут кормить нормально будут? – медленно развернулась старуха, становясь в разы страшнее обычного. – Сама посмотри.

Из вывернутой миски медленно выползали эти мерзкие опарыши. Сперва я пыталась просто глубоко дышать, не принимая навязываемую мне информацию. Но со временем изменения коснулись не только стола, остальные предметы также начали преображаться.

Тусклая свеча засияла ярче, хорошо освещая этот дом. Бывшие скопища обычных палок оказались… костями. Возле печи копошилось огромное количество похожих грязно-белых червяков. Воздух больше не наполнялся благовонием трав. В нем ощущалось трупное гниение, совсем немного, но и этого хватило, чтобы окончательно усугубить мое состояние на грани истерики.

Помню только, как я последний раз сглотнула и провалилась в кромешную тьму.

На этот раз не было щекотания. Моя спина почти окоченела вместе с ногами. Я хотела и одновременно боялась открыть глаза. Ведь там… происходит что-то невообразимое. Черви, кости, вонь, пропажа двери, ненормальная старуха. В голове творился хаос. Я вроде бы попала в гости к повернутой цыганке, которая совершенно не похожа на виденных мной ранее. Возможно, это просто чокнутая бабка, под старость решившая уединиться в лесу, прикупившая справочник для некромантов и возомнившая себя оной. И теперь Миссуния пытается соответствовать выдуманному статусу.

Но куда пропала дверь? Все остальное можно чем-нибудь объяснить.

Я осторожно открыла глаза, снизу рассматривая помещение. На этот раз полумрак был только в углах. Остальное отлично освещалось одной лишь маленькой свечой, что раньше горела иначе. Теперь она подрагивала, больше напоминала нормальную, колыхалась от малейшего изменения в воздухе.

На полках, как оказалось, лежало много черепков. Там в банках стояли залитые какой-то жидкостью глаза и другие органы. Надеюсь, не человеческие. Бывшие травы оказались не чем иным, как засушенными лапками, шкурами, копной волос. Там висело много всего, но от дальнейшего рассматривания мне становилось только хуже. На стенах обнаружились различные символы, напоминающие иероглифы.

И была старуха, безмолвно помешивавшая какой-то вонючий отвар, периодически поглядывая в знакомую книгу.

Но не все оказалось настолько мрачно. Дверь теперь красовалась в том месте, где и была ранее. Я быстро поднялась и устремилась к ней, но в последний момент она снова исчезла, оставив лишь воспоминание. Ручка снова не прощупывалась, будто не существовала никогда вовсе.

– Куда она делась? – в отчаянии вскрикнула я. – Это ведь ты? – повернулась к старухе, обратившей на меня внимание.

– Сядь на лавку и помалкивай. Мне нельзя сейчас ошибаться, – пробурчала она и снова погрузилась в свое занятие.

– Э, нет. Вы… Ты объяснишь, что здесь происходит? – чуть ли не топнула я ногой, желая преподнести сказанное как угрозу.

– Сядь, иначе заставлю, – голос старухи был на удивление грозным, сильным, громким.

Сперва я хотела послушаться, сделать, как сказано. Но хватит здесь сидеть. Мне пора домой, там полно дел. А эта… бабка пытается сделать из меня какую-то дуру с помощью своих фокусов.

– Сейчас же прекращаешь непонятную фигню и отпускаешь меня, – быстрым шагом начала приближаться я к ней. – Иначе ты…

– Что? – подняла старуха голову, ни на каплю не испугавшись моего гневного голоса. – Деточка, сядь на лавку. Не до тебя сейчас. Иначе будет хуже.

– Ну уж нет, – преодолела я остаток пути и замахнулась, чтобы вывернуть первую попавшуюся склянку.

Но не смогла. Меня окутала салатовая мерцающая дымка. Она переливалась, блестела, двигалась. Прозрачная субстанция сковала мою руку и шею, заставляя ощутить ее твердость и холод, от которого кровь застыла в жилах.

У меня получалось только кряхтеть, я пыталась выхватить кусочек воздуха. Глаза сами округлились, не желая ничему верить. А мое тело медленно поднималось вверх, отрываясь от земли, удерживаясь с помощью этой сковывающей полупрозрачной дымки.

– Я предупреждала, – громкий шепот раздался сразу со всех сторон.

Меня с размаху кинули в дальний угол. Это было больно – удариться спиной о стену. Но что физические ощущения по сравнению с пережитым шоком? Хоть больше не было леденящего душу холода и в воздухе виднелись лишь остатки салатового быстро исчезающего блеска, в голове запечатлелось все до малейшей детали.

Я долго стояла на четвереньках, откашливаясь и потирая шею. Старуха же как ни в чем не бывало снова погрузилась в свое занятие. Больше мне не хотелось говорить, двигаться, что-то делать. Мозг требовал поскорее забыть произошедшее, найти логическое объяснение, придумать метод, с помощью которого можно провернуть подобное.

Сколько времени на это ушло, не знаю. Я сидела в том же углу, окончательно отмораживая и так окоченевшее тело. Взглядом я раз за разом останавливалась на старухе, изредка прищуриваясь. Я выискивала какие-нибудь прожекторы, еле заметные нити, хоть что-то. Но никаких приспособлений не обнаружилось.

А это ощущение холода внутри... При одном только прикосновении полупрозрачной мерцающей дымки в груди все сковало. То была не тяжесть, не боль, не пустота. Это больше походило на озноб, пробегающий по телу. Только он не ушел сразу же, а остался там, где примерно должна быть душа, возле сердца. Словно ветер начал завывать под кожей, а начало брал из солнечного сплетения.

– Все, – оторвала меня от нескончаемого прокручивания воспоминаний в голове бабка. – Ну что, готова?

Я, словно загнанный зверь, начала отползать в угол, страшась повторения случившегося.

– Не бойся. Все будет хорошо, – улыбнулась она. – Для меня, – и Миссуния засмеялась.

Этот звук отскакивал от всех стен, усиливаясь в разы.

– Вы укажете мне дорогу в город? – в полном отчаянии я снова задала этот вопрос.

Мне стали не важны недавно происходившие необъяснимые события. Дайте вернуться домой. Там я все забуду, отвлекусь, займусь делами. Надо уйти. Подальше отсюда, от этой чокнутой, от червей, холодного земляного пола, исчезающей двери и салатовой переливающейся субстанции.

– Алисандра, – села бабка на край лавки, что находился ближе всего ко мне. – Ты ведь пришла сюда не просто так. Мне понадобилась жертва, и вдруг ты постучала в дверь. Я даже сходила в город, – после этих слов она снова противно засмеялась, – купила все необходимое. Подготовила место. Осталось только закончить начатое.

Казалось, сердце перестало стучать в груди.

Жертва…