Глава 10 День откровений

И снилось мне, будто вновь заявились «суженые». Выгнать бы мне их, сказать, что им не рады, но… тело всё уже решило за меня: язык не слушается, слова в горле застревают, а губы помимо воли расплываются в глупой улыбке. Я злюсь на саму себя, но, увы, ничего поделать не могу. Только и остаётся гадать: что – это? Реальность или же сон, вызванный моими фантазиями и воспоминаниями о пусть и непродолжительном, но бурном… Хм… Романе? Нет, пожалуй, стоит называть вещи своими именами, а значит – сексе.

В этот раз я не заметила, как они вошли. И оставленная возле двери конструкция осталась цела, что внушает надежду на то, что всё это действительно грёзы.

Внутри бушует ураган страстей: тело жаждет поцелуев, объятий и да, этих мужчин, а разум сопротивляется.

И вновь блондин первым проявил инициативу. Подошёл, сдёрнул с меня одеяло, окинул мой вид оценивающим взглядом и по его губам скользнула ехидная улыбка, в то время как крепыш, всего лишь приподнял слегка бровь, заметив, что я спала как капуста листьями, укутанная в сто рядов одёжек.

– Наивно, – изрёк блондин и как ни в чём не бывало принялся разоблачаться.

Смотрю на его идеальное во всех отношениях тело и понимаю, что мой разум начинает сдавать позиции, уступая желаниям тела, начинающего плавиться от вожделения в предвкушении очередной бурной ночки. И этот внутренний раздрай, вместо того чтобы и дальше раздражать, возбудил. Видимо сработало правило «запретного плода».

И вот я уже таю от поцелуев блондина: то нежных, то жёстких и болезненных. Его руки по-хозяйски оглаживают мои груди, спину, бёдра и, эти действия даже лаской назвать язык не поворачивается. Но моему телу – всё равно – ласково ли с ним обращаются, грубо ли? Оно млеет в сильных мужских руках. Вот уже и крепыш к другу присоединился.

Вскоре я оказалась раздета и распростёрта на кровати, постанывая от возбуждения и неистово лаская обоих мужчин. Однако тело телом, а остатки разума всё ещё противятся происходящему, пусть им и не удаётся взять тело под контроль и оттолкнуть этих сверх всякой меры озабоченных самцов, но зато получилось отключиться, уйти в себя не анализируя происходящее. Окружающий мир застелила белёсая пелена, отголоски ощущений нет-нет да пробивали мою мысленную броню, но я словно улитка пряталась в скорлупу небытия, одновременно злясь на себя, на них, на весь мир в целом!

Сколько продолжалось бы это безумие? Не знаю. В сознание меня привёл грохот слетевшего на пол металлического ведра. Я вмиг подскочила с постели. Сердце колотится, готовясь вот-вот выскочить из груди. То ли всё ещё пребывает под впечатлением от моего сна, а это всё же был сон, то ли от страха? По спине струится противный липкий пот, а рука шарит вокруг в поисках орудия для самозащиты.

– Ты чего это? – громким шёпотом поинтересовалась умудрившаяся заглянуть в приоткрывшуюся щель, Надя, а я…

Я, вместо того чтобы открыть подруге дверь, обессиленно, будто куль с мукой осела обратно на кровать. Ведь мгновение назад, была уверена, что это они – Леонид и Сергей.

Надька тем временем умудрилась просочиться в комнату и подлетев ко мне, спросила:

– Кир! Только не говори, что Степан… К тебе…

– Нет-нет! – замахала руками я. – Ты что?!

– А зачем тогда – это? – она взглядом указала на валяющееся на полу ведро и продолжающий подпирать, теперь уже полуприкрытую дверь, стул.

Вот и как всё это объяснить этой наивной простате? Правду говорить совсем не хочется: не поверит, не поймёт. И от осознания этого становится больно.

– Да… Это я так… – усмехаюсь. – Решила на суженого ещё раз погадать, – вру на ходу. – Ну и чтоб никто не мешал, закрылась.

– Так баню же никто не топил, – уставилась на меня Надька.

– А я по-другому гадала, – говорю. – А у тебя-то как успехи?

– О-о-о! – тут же подхватила новую тему подруга.

И понеслось: рассказы о том, что сказал, успевший стать «её» Пашенька, что она ему ответила, как он посмотрел, как коснулся, где погладил, и да, в конце концов даже поцеловал! Мать вашу! Всего лишь поцеловал! Правда, как раз это действие подробностями не обросло, Надька просто с мечтательным видом подкатила глазки и промычала, показывая, как ей это действие понравилось.

Надо же, как-то в голове не укладывается, что в одной компании настолько разные люди подобрались. Сергей и Леонид были разными внешне и в манерах, но оба кобели, а Надькин Пашка прямо-таки идеальный жених из сказки. И если оказалось бы что он просто работяга наёмный, например – водитель, как я по-первости подумала, можно было поверить, что он жизнью не избалованный, вернее, не испорченный. Так нет же, исходя из Надькиных слов, все трое были партнёрами по бизнесу. Просто Сергей имел медицинское образование, и какое-то время даже проработал в неотложке, с той поры больше по привычке, нежели из необходимости, у него почти всегда имелся при себе набор для оказания первой помощи.

– А завтра мы поедем кататься на снегоходах! – продолжала вещать подруга. – Тебя тоже приглашали. Пойдём, а?

– Ну уж нет! – слишком резко ответила я, и заметив удивлённый взгляд подруги соврала: – Прости, Надь, это без меня. Понимаешь… «Эти дни» внезапно начались. Мне бы полежать спокойно. Не до экстрима. Может до Аньки прогуляюсь потихонечку. Или она с вами поедет? – прозондировала я почву.

– Не-а, – понуро отозвалась подруга, явно сожалеющая о том, что я не составлю ей компанию. – А может завтра у тебя уже всё почти пройдёт? – с надеждой воззрилась на меня Надя.

– Ща-а-аз! Это на второй-то день? – усмехнулась я. – Кстати, у тебя прокладки случаем не найдётся? – добавила для пущей убедительности.

– Кажется, есть, – отозвалась подруга и ушла в свою комнату, вскоре вернувшись с целой пачкой. – Ладно, я спатки, – говорит. – Жаль, что ты не пойдёшь. Вместе было бы веселее. Ты подумай, ладно?

– Угу, – уныло отозвалась я, всем своим видом демонстрируя показное расстройство.

Надька ушла, а я долго ещё не могла заснуть, строя планы на завтрашний день.

Утром я проснулась на удивление рано. Дед Степан в это время громыхал вёдрами где-то в холодной части дома, Надька ещё спала и я, попив чая, от нечего делать вышла на улицу. Денёк обещал быть пригожим: полное безветрие, солнечно и довольно тепло. Даже жаль, что так неудачно сложились мои отношения с Леонидом и его компанией, наверное, им сегодня будет весело. Ну да и ладно, зато с Анькой смогу без лишних свидетелей переговорить.

– Ранней птичкой прикинулась, – улыбнулся мне вышедший из скотного двора Степан.

– Есть немножко, – усмехнулась в ответ.

– Я тут Федотовну проведать собираюсь, – говорит. – Компанию не составишь?

– Можно, – отвечаю, радуясь тому, как всё так ладно сходится, прямо одно к одному. – И с Анькой поболтаю, заодно, – беззаботно добавила я.

Хозяин дома по-быстрому завершил свои дела и вскоре мы уже выходили за ворота. Иду. Нервничаю, подбирая слова для предстоящего непростого разговора. И ощущаю, что тишина действует на нервы.

– Смотрю вы с Аниной бабушкой очень дружны, – произношу, чтобы как-то разрядить атмосферу.

– Я ж ещё смолоду к ней сватался, – смущённо признаётся дедок. – Но она гордая была. Ни то что бы меня сторонилась, а вообще ни с кем не водилась. А потом… потом вдруг оп, и беременная. Это ещё в ту пору как в институте училась.

– А отец кто?

– Кто б знал? – горько вздохнул Степан. – Она так одна весь век и маялась. А я ведь несмотря на шёпотки, готов был с детём её принять. Ан нет, не пошла она за меня. Вот со зла я и оженился после очередной ссоры. Сколько можно ждать-то? Да и странная она стала после того как забеременела. Вся не своя ходила. Вечно будто сонная муха. Будто снедало её что-то, но сколько не спрашивал – не отвечала. Крутилась словно пчёлка. А потом и дочка её точно так же: жила себе, ни с кем не водилась и вдруг упс – беременная.

– Хм… А к чему это вы вдруг вспомнили? – удивилась я.

– Да вот смотрю на тебя и их вспоминаю. Ни дать ни взять, такие же были – рассеянные, не выспавшиеся.

– Да это у меня от смены обстановки недосып, – отмахнулась я, а про себя подумала: «Ещё бы я выспавшаяся была! С таким гаремом сексуально озабоченных самцов…»

– Ты часом не того? – не унимался дедок.

– Э-э-э… – только и смогла проблеять я, в панике припоминая всё что знала на тему «в какой период женского цикла наиболее вероятно зачатие», и имеющиеся у меня знания, вкупе с подсчётом дней собственного цикла, мне очень не понравились.

– Да ты не переживай, – говорит дед. – Поднимем, вырастим. Возьмёшь в институте этот… как его? Академический отпуск, что ли?

Мне совсем не по себе стало. Не забыл он тот разговор, про названное родство. Но вот что-что, а дети мне явно не ко времени. Да и вряд ли дедовы родственники рады будут не только моему появлению, а ещё и с малышом, о чём я и поведала.

– Да некому против-то быть, – горько вздохнул Степан. – Сын мой пропал за границей лет десять как уже. Дочка его искать пыталась. Не нашла. А потом и сама… вместе с… в общем, в сентябре это было. В аварию попали. Нет их больше, – едва слышно, пробормотал старик, смахнув скупую мужскую слезу. – Жёнка-то моя, вторыми родами померла. Малых сам как мог растил. Вот так-то. Одна Клавка у меня и осталась. Да и та – недотрогой была. Бесит даже! – сплюнул в снег дед, и отворил калитку, ведущую в дом Аниной бабушки.

Вхожу, а сама понимаю – не готова я после таких вот откровений с бывшей подругой общаться. Деда жаль – да, но мысль о возможной беременности сводит с ума. И вот эти оговорки Степана, мол, странная Клавдия стала с той поры как забеременела. А вдруг с ней что-то такое же, как и со мной произошло когда-то? Да, времена и нравы были иные, но кто знает? И тогда вопрос: могла ли она сознательно этих двух самцов ко мне подослать? Ответ мне не нравился, хотя я по-прежнему не понимала – зачем?!