13

Так приятно стоять в душе и наслаждаться тугими, слегка прохладными струями. После этого зноя ему хотелось как можно дольше впитывать влагу каждой клеточкой кожи. Он отсутствовал почти два года. После происшедшего тогда в клубе Макс подписал контракт на военную службу в одной из стран ближнего востока. Мать всячески пыталась отговорить его, но это было бесполезно. Максу не терпелось вытравить память о Маринке, о том, как он, униженный, беспомощно лежал на холодном полу, приговорённый к смерти каким-то сукиным сыном. Должно было пройти время, чтобы воспоминания притупились и чувство мести уступило благоразумию. 

Выйдя из душевой кабины, Макс удовлетворенно оглядел себя в зеркале. Да, он здорово изменился. Плечи стали широкими, налились мышцами. Ни капельки жира на твёрдом прессе. Разве можно было сравнить его — тогдашнего пацана-срочника, едва вышедшего из казармы, и этого знающего себе цену молодого мужчину. 

Обернув полотенце вокруг бёдер, Макс отправился в кухню, где мама уже накрывала на стол. 

— Остался бы ещё на пару деньков, Максимка. Ну куда ты поедешь?

— Мам, я не могу здесь оставаться, — он серьезно посмотрел на женщину. — Ты меня откормишь, и я потеряю фигуру. 

— Фигуру! — она расхохоталась, всплеснула руками. — А зачем тебе ее беречь? Ты за все время, пока здесь, ни на одну девушку даже не глянул. 

— Ой, — Макс поморщился. — Не могу, мам. Я как только гляну, всё — пиши пропало. Загуляет твой сын. 

— Мне бы с внуками поиграть...

— Еще успеешь наиграться. Ты у меня молодая, ну скажи, зачем тебе эти сопливые сорванцы?

Женщина в шутку хлестанула сына полотенцем по голове. 

Села напротив, наблюдая, как сын ест. Опять собирается уезжать. Хорошо хоть не в какую-то горячую точку, а просто в отпуск к Ваньке. Подруга Ленка — мать Ивана — уже наворачивала посылки со всякими деликатесами. Хорошо еще Максимка не видел все эти чемоданы. 

Жаль только, что ни у Ваньки, ни у её сына не складывается личная жизнь. 

***

До небольших угодий егеря Макс доехал на попутке по разжиженной от дождей дороге. Погрузил свои мешки за кабиной водителя. Тот оказался малоразговорчивым мужиком лет тридцати пяти. Жил на вольном поселении и работал на лесоповале — перевозил срубленные деревья — хлысты. 

Макс попросил высадить его чуть раньше. Несмотря на многочисленные тяжёлые сумки, решил пройтись пешком, осмотреться. Уже подходя, услышал звук бензопилы. Значит, Ванька дома. Макс усмехнулся — сделает сюрприз другану. Вспомнил про лежавшие в рюкзаке запасы алкогольных напитков и прибавил шаг. 

Ванька увидел, что кто-то направляется к дому, остановился, прищурившись, стал вглядываться. Затем, скинув брезентовые рукавицы, бросился навстречу. 

— Макс! Макс! 

Друзья сжали друг друга в медвежьих объятиях. 

— Черт, братан, сколько лет сколько зим! Ну, дай на тебя глянуть… — Ванька отстранился, смерив взглядом друга. — Ну ничего такой, возмужал, разросся. 

— Да и ты ничего такой, Ванно. Не надоело тебе здесь ещё одному?

— Не, конечно, нет. Я и не один здесь. Пойдём в дом, покажу. 

Максим огляделся. Дом был свежесрубленный и еще сочился свежим сосновым ароматом. 

— Только не говори, что ты сам построил эти хоромы.

— Плохого ты обо мне мнения. Пока ты бегал по пустыне с калашом, я время зря не терял. Кое-чему выучился. 

— Ну красота! — вытер ноги о коврик и потянулся к ручке двери. — И воздух какой! 

Макс остановился на пороге просторной гостиной, скинул рюкзак, поставил сумки рядом. 

Комната была просторной и чистой. На стенах висели оленьи головы с ветвистыми рогами, посередине лежала шкура бурого медведя. 

— Смотрю, на охоту ходишь, — кивнул Макс на трофеи. 

— Ну а как без этого? В город за продуктами не наездишься. Погоди, у меня такой закусон есть — пальчики оближешь. 

— У тебя закусон, а у меня выпивон, — Максим подмигнул и стал развязывать рюкзак. 

— Знал, что друг никогда не приедет с пустыми руками. 

Стол был накрыт быстро — уже через пятнадцать минут ломился от закусок. Здесь были и квашеная капуста с яблоками, и малосольный хариус, маринованные грибочки, карбонад из кабана и ещё какие-то неизвестные Максиму продукты. 

Он разлил по стопкам водку. 

— За встречу! — поправился: — Долгожданную и не последнюю!

Иван фыркнул. 

— Перебирайся ко мне. Чего тебе там делать в Москве? Баб тут полно. Вон, село неподалёку. 

— А у самого-то есть кто? — Молодой человек заметил лёгкую улыбку, мелькнувшую на губах Ивана. — Ну колись? Кто она? Местная краса, русая коса?

Они опустошили стопки. 

— Ну да, — Иван кивнул. — Местная девчонка. Ветеринарша. У меня как-то пёс заболел, чумка, — вздохнул, — не выжил. Но зато я с Ириной познакомился. 

— И?

— Чего и? У нас букетно-конфетные отношения пока. Чего торопиться? Тут времени достаточно. 

— Везет. Тебя никто никуда не гонит. А моя мать требует внуков. Может, ей бросить свою работу и в ясли устроиться?

— Да брось, Макс. Лучше давай ко мне. Тебе из местных кого-нибудь подгоним. 

— Не, я пас. 

Они ещё выпили, затем Иван потянулся за гитарой, стоявшей в углу. 

— Давай-ка наши сбацаем?

— Тащи ещё одну гитару. 

Они перепели все песни, которые знали в школе и пели в армии. Бутылка беленькой давно опустела, и на столе появилась следующая.

— А кто знает, Ваньк, может, я и решусь к тебе... Там мне нечего не светит, — язык Максима уже заплетался. — С этими бабами... эх, да что говорить...

— А у тебя-то, Макс, кто есть?

— Не, ничего серьезного. Так, однодневки. Мне даже больше нравится — никаких обязательств, чувств, зато полное удовлетворение. 

Закуски были подъедены, бутылки почти опустели. Слегка покачиваясь, друзья вышли из дома. Макс потянулся. 

— Эх, клево здесь у тебя, Вань. Пахнет елками. 

— Кедрами, — поправил его друг. — Ты постой, у меня и настоечка есть на кедровых орехах...

— Это уж завтра, точняк. 

— Сейчас, Макс, костёр ещё разведём, потренькаем.

Тот согласно кивнул. Ему нравилось здесь — уютно, по-свойски. И такие здесь шикарные места, аж дух захватывало. 

***

Игорь закрыл сейф и оглянулся на отца.

— Ну что ж, впечатляет, — он сделал губы скобой, кивая. — Я думал, что ты способен только на всякую ерунду... Молодец. 

— У меня там драга стоит, полностью под моим контролем. 

— Смотри, не зарвись, добытчик. Стране тоже надо какие-никакие, а кости бросать. А то закроют производство из-за нерентабельности. 

Игорь поморщился. 

— Не волнуйтесь, батюшка, все под чутким руководством вашего драгоценного отпрыска. Все отработано, люди надежные. И будут ещё надежнее при должном инвестировании. 

— Намёк понят, сын. Я должен подумать. Надо все просчитать. Как говорится: семь раз отмерь — один раз отрежь. У меня репутация. 

— Да чего-ты, пап, — хмыкнул Игорь, — никто не подкопается. У меня и схроны по всей тайге есть. 

Виктор Игнатьевич нахмурился. 

— Ну-ка, налей мне своего коньяка и расскажи про эти свои, — он хмыкнул. — схроны. 

Молодой человек послушно подошёл к бару и, открыв дверцу, достал бутылку «Hennessy». 

— Насчёт инвестиций я подумаю, но прежде ты должен сам поехать в эту свою тайгу и тщательно все проверить, Игорь. Я бы не доверял твоей кодле. Достаточно шелохаться по кабакам и по телкам. 

— Кстати, па, хочу тебя познакомить с моей девушкой. 

— Опять? — Виктор Игнатьевич залпом заглотил напиток. — Упаси бог! Кто она? У тебя с ней серьезно? 

Игорь задумался. С Мариной начиналось как обычно с другими, но что-то пошло не так. Парень и сам не понимал. Вроде обыкновенная. Красивая, конечно, и не глупая. В постели просто улётная — быстро-обучаемая. Не, жениться Игорь ещё не собирался, но придержать девчонку возле себя был не прочь. 

Виктор Игнатьевич тем временем с любопытством наблюдал, как меняется выражение лица сына — эмоции сменяли одна другую. 

— Ладно, приводи ее на семейный ужин. В воскресенье. — Мужчина поднялся из-за стола, снял пиджак со спинки стула. — Мне пора, — уже в дверях обернулся. — И да, не забудь съездить к своей драге в ближайшее время.

Вышел, тихо затворив за собой дверь.