Глава 8. Новая атака

Так, ну ладно. Салоны «Таунхауз» и Аслан Кумраев, очарованный Виолеттой Гусь,  - это, конечно, хорошо. Но мне необходимо думать о другом. Е Ψ 230 105 666. Код, шифр, послание. Оно горит у меня перед глазами кровавым росчерком.  Я обязана как можно скорее разгадать его, чтобы предупредить следующий выпад таинственного недруга. Ведь погром в квартире - не просто чье-то развлечение. Это угроза, предупреждение, начало войны.

Мне страшно…

Я встряхнулась, сфокусировала взгляд и обнаружила себя посреди чудесной весенней лужи. Лужа сверкала на солнце, покрывая асфальтовый островок между гор мокрого снега - дворник дробил сугробы и скидывал остатки зимнего великолепия на тротуар.

- И все равно - весна! - напомнила я себе.

Весна - это праздник. Свежий, пропахший арбузной коркой, воздух, сумасшедшие птичьи базары, солнце, сияющее в лужах, хрустальные капли на голых черных ветках… Весна - это обещание перемен. Когда я перестану радоваться всему этому, то пойму: наступила старость…

И ведь я только-только начала оттаивать после екатеринбургского эксцесса! Я купалась в весне, надеясь, что она излечит мою рану. Избавит от обиды и унизительных воспоминаний. Конец января, февраль, март я  пыталась стереть из памяти его образ и забыть его имя. Но оно билось в висках перестуком колес: ни-ки-та-ни-ки-та-ни-ки-та… Яростное январское негодование сменилось затаенной февральской болью, плавно перетекло в черную меланхолию марта.  И лишь в апреле стало легче - благодаря наступлению весны.  Я даже начала утешать себя мыслью, что на свете существует другой мужчина, способный так же точно соответствовать моим представлениям об идеале. И он - другой - обязательно когда-нибудь мне встретится. Но, в отличии от Никиты,  не окажется подлецом.

Зачем я поехала на этот проклятый тренинг?!

Ничто так не отвлекает от мрачных мыслей, как своевременно упавший на голову кирпич. В крайнем случае  подойдет и мчащийся на вас автомобиль.

Я едва успела отскочить в сторону  грациозной ланью (спасибо детскому увлечению художественной гимнастикой!). В отличие от джипа Аслана Кумраева, автомобиль, едва не сбивший меня, был весь забрызган грязью. Но и в противоположном случае я вряд ли успела бы рассмотреть и запомнить номер. Ведь в момент атаки предавалась размышлениям.

Несколько минут я изображала телеграфный столб. В мой рот, разинутый от ужаса, настоятельно требовалось вставить сигарету. Что я и сделала.

Дворник - свидетель происшествия - покачал головой.

- Совсем о….., - буркнул он. - Не задело?

Я мотнула головой и протянула ему пачку. Антиникотиновую кампанию, к несчастью, придется отложить до лучших времен.  Сначала надо попытаться выжить.

Дворник с явным удовольствием стрельнул у меня курево. Тонкая, перламутровая сигаретка странно смотрелась в его черных, заскорузлых пальцах. Я с вожделением затянулась и ощутила, как ароматное облачко распласталось по языку.

- Там они что-то бросили из окна, - заметил дворник, прикуривая.

- Неужели деньги? - предположила я.

Гениально! Давишь беззащитного прохожего и одновременно швыряешь ему в окно деньги - на лечение или на похороны. Как это гуманно!

Дворник аккуратно сдвинул меня с места, взгромоздился на еще не изрубленный сугроб и поднял журнал. В нем я сразу признала старый выпуск «Удачных покупок». Журнал раскрылся как раз на материале о бутиках «Мемфис» - потому что страницы были прибиты степлером к первой и последней обложке.

- Девушка… Ау! - Дворник махал у меня перед носом рукой. Наверное, ему не понравилось выражение моего лица.

Мне бы и самой оно сейчас вряд ли понравилось.

Статью перечеркивала размашистая надпись:

Т Е Б Е    К О Н Е Ц !

Жирная стрелка, выведенная маркером, вела туда, где значилась подпись - Анфиса Броневик.