– Поверить не могу, – сокрушался Дан, глядя на меня. – У меня на корабле беглая императрица! Что может быть хуже?!
– Беременная беглая императрица, – подсказала Мика.
Мы по-прежнему находились в кают-компании. И когда час назад сюда влетел Дан с аптечкой, готовый реанимировать потерявшую руку Мику, его ждал “приятный” во всех отношениях сюрприз. Рука у воровки оказалась на месте, а вот объяснения, почему именно так случилось – повергли его в шок.
Я, конечно, пыталась отмолчаться, вот только бесполезно. В империи было не так много людей, кто способен снять такой браслет: члены императорской семьи, Дизайнер Смерти и хозяин Мики – Джо, а так как ни на Хэдока, ни на Ронана я оказалась не похожа, вывод напрашивался сам собой.
– Это действительно императрица Эсмиральда. – Мика вбила какой-то запрос в информационный планшет, после чего, повернув экран в нашу сторону, продемонстрировала мою фотографию со свадебной церемонии. – Ну, и что теперь дел
В своих коробках Мика нашла целый арсенал красок и париков, сказала, что с ее профессий очень часто приходилось менять внешность и делать это в совершенстве. Спустя несколько часов от моих черных волос и седины не осталось ни следа, девушка мастерски превратила меня в блондинку и даже накладными ушами наделила. Теперь их заостренные концы постоянно мне мешались, и каждый раз, поправляя волосы, я цеплялась за них, а моя рука невольно тянулась сбросить с себя чужеродное. – Не трогай, – тут же одергивала Мика. – Клей должен схватиться. Если все будет хорошо, то тебе с этими ушами не один месяц ходить придется. Вот держи зеркало. Она протянула мне его, и я с недоверием уставилась на отражение. Теперь я была похожа на Мику, будто сестра, не близнец, конечно, но вполне смахивающая на кузину. От прежней меня оста
Спустя два месяцаМы поселились на верфи по сбору и ремонту космических кораблей. Не то чтобы здесь было самое безлюдное место, скорее наоборот, но Мика настояла, что первое правило надежного укрытия – это официальная работа.А на верфи всегда были нужны люди. Нам удалось пристроиться на кухню посудомойками. Днем, когда сотни рабочих были заняты своими делами, мы помогали, чем могли, на кухне, а после загружали огромные горы посуды в посудомоечные автоматы.Платили гроши, но мы и не за деньги работали – когда нанимались, местный работодатель мастер Пен четко обозначил свою позицию: дает еду и крышу над головой, а если хотим денег, то таким красоткам прямой путь на панель.Само собой, такой расклад нас не устроил. Да и деньги у нас были.В первое время мне искренне казалось, что суета вокруг меня стала утихать.По всем новостным каналам передали, что императорская семья мертва: и Ронан, и я, а вся свита либо заточена
Когда Мика говорила, что выбираться будем без билетов, мне представлялось нечто более удобное, чем контейнер с фруктами, куда нас посадили в космопорте.– Корабль, в котором полетите, теплый, – заверил бородатый дядька Коган, которому Мика отдала едва ли не все наши деньги. – По накладным вы “экзотические ягоды”, да и в полете не изголодаетесь…Тут он хохотнул, я же придавила ногой сочную мякоть приторно пахнущего незнакомого оранжевого плода и едва сдержала подкатывающую тошноту. Помня, чем в прошлый раз для меня закончился подобный приступ, я была настороже, успокаивало лишь одно – Мика тоже зажимала нос и кривила губы.– Ничего не поделать, – буркнула она, забираясь ко мне в контейнер. – Либо так, либо никак. Придется потерпеть.– Куда хоть полетим? – спросила я у бородача.Но Коган пожал плечами:– Понятия не имею. У меня приказ руководства упаковать триста ко
ХэдокВ лаборатории не было часов, а внутренний хронометр давно сбился. Точнее, его сбили бесчисленными вмешательствами в систему.Вначале была боль, но чем сильнее она становилась, тем проще было к ней привыкнуть.Я стал лабораторным кроликом… бессловесным и неспособным дать отпор экспериментаторам.Окутанный проводами, датчиками, едва ли не разобранный для изучения, и без права умереть.Этой роскоши мне не позволяли люди, которым Кимат разрешила сотворить все это со мной. И я не мог позволить себе этого сам. Мне было ради чего жить.Порой единственной мыслью в голове оставалась мысль об Эсмиральде. Я знал только то, что она жива… Ведь передатчик, который отдал ей, постоянно работал, перемещался с планеты на планету, будто мигрирующий маяк в огромной вселенной.Космическая станция, Инфарекс… и вот пару дней назад Затурия. Я не знал, почему она решила вернуться туда, зачем пошла на такой риск, но был
Эсмиральда Мыслей о том, что я могу пойти к Миленте и ее внуку, у меня даже не возникало. Это было бы последнее место, куда бы я сунулась в поисках крова и еды. Но этого и не понадобилось. Я слишком хорошо знала Затурию, чтобы выжить на ней без посторонней помощи, ведь это аграрная планета, полная садов, угодий и засеянных полей. – Когда ты говорила, что это твоя родная планета, – бурчала Мика, сидя у костра и отмахиваясь от очередного гигантского комара, – я представляла толпы проверенных друзей, жаждущих помочь. Но не лес, реку и добывание еды собирательством. – С друзьями не задалось, – призналась я, ворочая угли. – Хотя, может, оно и к лучшему, мне не за кого переживать. Что же касается собирательства – никто не заметит пропажи десятка плодов с полей. Тут еды полно. Мика вздохнула и, придвинув к себе несколько картофелин, насадила их на палку и принялась жарить. – Надо сказать, вкусно, – призналась она с наби
ЭсмиральдаГризальд. Никогда бы не подумала, что вернусь сюда в столь ненадежное для себя время.Но у отца Мики все было схвачено настолько, что оставалось только поражаться его продуманности.Меня поселили на обратной стороне планеты от дворца Кимат. От опасности подальше, как говорится – если это было вообще применимо в этой ситуации.Раз в неделю люди Рикарда выдавали мне текст с речью, которую я вдохновенно зачитывала на камеру, а после она транслировалась по всей Вселенной. Особенно тщательно повстанцы снимали мой увеличивающийся живот, как они поясняли – простым гражданам интересна судьба будущего Дизайнера Жизни. После же меня отпускали до следующего эфира.Кроме того, мне выделили персонального врача, который следил за моим здоровьем и ребенком.Так что условия были более чем комфортными, тем более что в соседней комнате жила Милента, которая отказалась меня покидать в этот тяжелый момент.Я же пытала
ХэдокОни научились меня отключать.Если раньше я хотя бы мог слушать, о чем говорят эти люди, то теперь мое сознание возвращалось ко мне лишь на короткое время, а ориентированием по времени стали лишь номера операций, которые на мне проводили.Триста сорок первая… сорок вторая… третья…Теперь я просто считал. Больше мне ничего не оставалось, находясь наедине со своим сознанием. Я фактически сдался, лишь где-то в глубине все еще жила хрупкая надежда, что Эсмиральда до сих пор жива и просто потеряла передатчик.Но здравый смысл был неумолим.В один из моментов, около двухсот операций назад, сигнал передатчика возник на Гризальде и уже через несколько часов исчез окончательно. Выводы были очевидны и неутешительны.Хотя я старался верить, что однажды приду в себя, а передатчик снова работает. Горит, будто путеводная звезда, не давая мне сдохнуть. Но в чудеса я разучился верить еще тогда, как узнал, что
МикаМеня вырубили, но сознание вернулось быстрее, чем они ожидали. Я продолжала висеть на руках охранников, при этом слушая, что происходит вокруг.Крики узурпаторши, суета лабораторных крыс, которые мучили Дизайнера Смерти.Когда я решила украсть ту коробку, то даже думать не могла, что попадусь, и тем более не рассчитывала, что меня приведут сюда – прямо к нему.Увиденное мало походило на человека, который мог все еще жить. Я была уверена, Хэдок мертв, пока Дизайнер не открыл глаза. Потому что невозможно быть живым, когда тело и череп вскрыты, а в органы запущено столько щупов с электродами, что им нет числа.Я немного приоткрыла глаза, чтобы осмотреться вокруг.– Смерть зафиксирована в 15-94 по планетарному времени Гризальда, – мрачно произнес старший ученый в халате и обернулся к Кимат. – Мы же предупреждали, что нельзя продолжать разговор. Почему вы не послушали?Императрица лишь продолжала