Брийо, особняк «Ундина»
Матильда
Посреди ночи Матильда проснулась с бешено колотящимся сердцем и твердой уверенностью, что рядом шевалье Маньяк. Она бы заорала от страха, но горло перехватило спазмом.
– Кто здесь? – прошептала она одними губами, ругая себя на чем свет стоит за иррациональную панику, и огляделась.
За окном светила ущербная зеленая луна, ветвь цветущей сливы заглядывала прямо в комнату, наполняя ее сладким свежим запахом. Что-то поскрипывало, кричала какая-то ночная птица, и везде были тени, тени… они шевелились, строили рожи и тянулись к Матильде…
Ей безумно хотелось закричать, но она боялась. Вдруг ее крик стронет лавину, притаившуюся в предрассветной тишине?
– Я здесь, – ответил тихий девичий голос, и Матильда невольно вздрогнула. – Возле шкафа. Я не причиню тебе зла, не надо бояться.
Почему-то Мати
Виена, Астурия. Особняк рода Бастельеро. Год спустяМатильда– … а потом они провели древний ритуал, и сама Молчаливая Сестра благословила их. И стало наконец два барона Грасси… – баюкая на руках маленькую Елену, рассказывал Шарлемань. – Старый стал молодым, а молодой…– Не пришей кобыле хвост, – в тон ему продолжил счастливый отец, наблюдающий за ежедневным ритуалом укладывания младенца из мягкого кресла.Тиль устроилась рядом, положив голову ему на плечо. Она тоже обожала эти редкие минуты покоя и тихого семейного счастья.– А молодой как был раздолбаем, так и остался, даром что учим его, учим, Дитрих уже поседел весь. – Шарлемань, уже полгода как обзаведшийся молодым и здоровым телом, не изменил убаюкивающего тона, но погрозил Андре кулаком. – Твой отец, девочка моя, безнадежный мальчишка. И за что только ему привалило счастье?Ел
о проклятиях и благословенияхАстурия, родовой замок БастельероМатильдаПервым, что почувствовала Тиль, было дыхание Андре. Сиплое, прерывистое и ускользающее. Она не понимала, где они, что с ними, но знала главное – он жив!– Фрау Мортале, какой сюрприз! – раздался незнакомый властный голос с жестким немецким акцентом. – Не думал, что ваш род сохранился.С трудом открыв глаза, Тиль уперлась взглядом в небесно-синие, почти как у Андре, глаза на породистом хищном лице.– Шевалье?.. – шевельнула она пересохшими губами.– Позвольте вашу руку, фрау Мортале, – незнакомец, одетый по-домашнему мужчина лет пятидесяти на вид, сдержанно улыбнулся. – Вряд ли вам удобно на полу.Только теперь Тиль осознала, что лежит наполовину на Андре, наполовину на застилающей пол медвежьей шкуре, совсем рядом потрескивает камин, а хозяин этого места &ndash
о настоящих друзьяхБрийо, камера в БастьиАндреРешетчатое окошко в двери с душераздирающим скрипом открылось, мелькнул тусклый свет, а затем за решеткой показался глаз. Один. Больше в крохотном окошке не помещалось.– К вам гость, шевалье Вульф. Будьте любезны, оставайтесь на месте.– Буду, дружище, куда ж я денусь, – вздохнул Андре, не вставая с соломенного матраса, прикрытого медвежьей шкурой.Эту шкуру вместе с парой авантюрных романов, дюжиной бутылок руанского, новенькой колодой карт и запиской Андре получил в первую же ночь своего заточения. В записке почерком Мориса значилось: «Сиди смирно и не ломись в открытую дверь, а то безвременно погибнешь при попытке к бегству». А с тех пор вот уже трое суток – ничего. Ни вызова на допрос, ни посетителей, ни-че-го! Ну, если не считать нескольких корзин с провизией, из которых Андре поочередно добыл и сдал тюремщику
о такой разной любвиБрийо, особняк шевалье Д`АмарьякаМатильдаНа второй день пребывания «в гостях» у Маньяка Тиль озверела от неизвестности и скуки. Сам командор смотался сразу же, как притащил ее в свое логово, слуги с ней не разговаривали, из предоставленных ей комнат она выбраться не могла – мешали решетки и какие-то хитрые заклинания. То есть она даже сумела огреть лакея, принесшего ей обед, отломанным подлокотником кресла и рвануть в открытую дверь… вот только переступить порог не смогла. Багровая дрянь отбрасывала ее раз за разом, и как Тиль ни умоляла кулон-защитник ей помочь, дрянь не поддавалась.Маньяк явился, когда она приставила лакею к горлу острую вилку и требовала артефакт, позволяющий проходить в дверь. Слуга зеленел, хватал ртом воздух, шевелил губами, но ничего не отдал и не сказал ни слова.– Он немой, моя прелесть, – раздался ненавистный голос, и несчастный
о том, как насмешить боговБрийо, Пале-РояльАндреЧто-то с этой вдовой было сильно не так, но Андре так и не понял, что именно. Какая-то фальшь, что-то на уровне вопящей о подвохе интуиции.Но до интуиции ли ему было, когда граф Лавуа «случайно» толкнул его во время выхода императора, сунул в руку кинжал и велел:– Сейчас!Андре проклял все на свете, и особенно собственную дурь, едва коснувшись рукояти оружия, зачарованного сильнейшей ментальной магией.«Убей, убей, убей Мориса!» – требовал кинжал, тянул за собой, жег руки и распространял по венам магическую отраву.Андре казалось, что весь зал смотрит на него, ждет и скандирует, как на скачках: убей, убей! Даже в мутных глазах вдовы-невесты засиял тот же приказ: убей! Немедленно!Оттолкнув ее и еле выговорив короткое «уезжайте домой немедленно!» он кинулся за Морисом, сам не пони
о планах матримониальных и прочихБрийо, Пале-РояльМатильдаТиль с жадным любопытством наблюдала за скандалом. Настоящие придворные игры, боже мой, какой материал был бы для диссертации! И как жаль, что она не в курсе, что же такого особенного в этом Черном Волке и краешек какой интриги она увидела! Но что Волк – фигура сильная, она убедилась. Принц буквально бросился его защищать, чуть не рассорился с герцогом Конте, а значит, Волк для него очень важен.Может быть, ей нужен в покровители именно такой человек? Конечно, лучше бы сам принц… Черт, как же неудобно пытаться просчитать ситуацию, ничего толком не зная! Конечно же, Легран ей в общих чертах рассказал о противостоянии военной и прогрессивной партий, возглавляемых старшим и младшим принцем, и о тесной дружбе ее покойного супруга с младшим принцем, но это было катастрофически мало!Когда Черный Волк снял-таки маску, Тиль не сдержала разо