Глава седьмая

Зайдя в комнату, первым делом Анна увидела круглый стол, который Даниэль, видимо, накрыл сам — бутылка шампанского в ведерке со льдом; два изящных бокала и яркая гамма разноцветных фруктов на круглом подносе. Анна даже с облегчением вздохнула, не найдя взглядом ничего, что можно было есть вилкой или прочими столовыми приборами. Насыщенную гамму цветов дополняли яркие свечи, которые Даниэль зажег, как только прошел в комнату. Сама же гостиная оказалась уютной, создавала нужную атмосферу романтического вечера. Белые стены, черная мебель, картины на стене и черно-белые светильники — все замечательно сочеталось и очень подходило Даниэлю.

— Мне нравится здесь, — воскликнула Аня, усаживаясь на мягкий угловой диван. — Это ты все сам придумывал?

— Да. Мне нравится сочетание белого и черного. Ведь в жизни так и происходит: то белая полоса, то черная.

Даниэль сел рядом с Аней и, достав откуда-то пульт, нажал на кнопку. Музыка ворвалась в ее сознание и завертела мысли круговоротом чувств. Повисло напряженное молчание, и в душе у Ани проснулась тревога. Что если она опять поведет себя не должным образом, испортив замечательный вечер? 

— Красивая песня, — оборвала молчание Аня.

— Да. Заставляет задуматься о… — он вдруг замолчал.

— О чем?

— О жизни. О том, что еще не сделал.

Анну поедали сомнения: открыть Даниэлю тайну или нет. Она понимала, что может испортить все, рассказав о своих чувствах к нему, но больше боялась завтрашнего дня. Она понимала, что этот вечер может поставить жирную точку в так и не начавшихся отношениях.

 Даниэль открыл шампанское и разлил по бокалам.

— Ты отлично выглядишь, — улыбнулся он. — Давай выпьем за встречу.

Анна с улыбкой кивнула.

— На брудершафт? — добавил Даниэль и загадочно вздернул бровь.

Аня сглотнула и, казалось, так громко, что Дани услышал и понял, как она взволнована и обескуражена его предложением.

Они скрестили руки и выпили до дна. Голова Анны тут же пошла кругом, но не потому, что в нее ударил алкоголь, а от того, что после должен последовать поцелуй. Неужели Даниэль намеренно предложил выпить на брудершафт, чтобы поцеловать ее?

Поджилки тряслись от одной мысли, что ей придется сдаться и слиться с ним в блаженном поцелуе. Даниэль потянулся к лицу Ани. Она замерла, ожидая награды. Неужели это произойдет? Все будет так банально?

Она от волнения прикрыла глаза, и в этот момент теплые губы коснулись ее уголка губ. Аня затаила дыхание, наслаждаясь подаренным счастьем. В ответ она лишь сложила губы трубочкой, вернув поцелуй. Она не стала настаивать на продолжении. Не должна… Не так быстро… Нет, все должно быть по-другому. Не так! Не так и не сейчас. Возможно даже не сегодня... Она так решила. Это ее право.

Даниэль тоже не перешел дозволенную черту. Возможно, это была его очередная проверка «на вшивость». Клюнешь — и вовсе его потеряешь. Но Анна сумела устоять, не поддаться безумному желанию, сжигающему все внутри, смогла воспротивиться испепеляющему пороку.

Она облизнула губы и посмотрела в голубые глаза Даниэля. Они казались нереально красивыми, глубокими и волнующими. Ничто в мире не способно больше так заворожить ее… Только его «туманные» глаза.

— Что? — прошептал он, еле шевеля губами и смотря пристально, с загадкой.

— Ничего, — так же тихо произнесла Аня, — просто смотрю.

— На что? — не унимался он, и Анне показалось, что он нарочно это делает — специально провоцирует ее, вызывает на откровенный разговор.

— Твой взгляд меня волнует, — призналась она все так же — шепотом, не сводя с Дани глаз, — но я держу себя в руках. Заметил?

Аня отметила, что стала говорить то, что умышленно держала в себе. Алкоголь опять играл злую шутку. Как бы ни кончилось все катастрофой.

— Заметил…

— Тогда почему же продолжаешь искушать меня?

— Потому что тоже не могу отвести глаз от твоего лица, — томно произнес он. — Ты так загадочна, что мне хочется разгадать тебя. Расскажи мне свою тайну. Я хочу узнать самую страшную тайну, которую не знает ни одна живая душа.

Анна встрепенулась. Такое чувство, словно Даниэль знал, что такая существует.

— А если такой нет? — спросила она, поджав губы.

— Но ведь есть? — настаивал он.

Аня понимала, что если сейчас соврет — потеряет Даниэля навсегда. А если расскажет — не сможет больше посмотреть в его глаза. Но выбора он ей не оставил, а значит, придется собраться с мыслями и перевернуть страницу дневника на год назад. Выпив до дна шампанское, которое Дани услужливо налил, Аня нервно сглотнула и начала рассказ:

— Год назад я отмечала в Нью-Йорке семнадцатилетие. Тогда еще я дружила с одним парнем… Он живет в доме напротив Нэвиллов, у которых я сейчас живу…  — она замолчала, а потом вставила: — Если честно, не знаю, как говорить о таком… Мне неловко…

— А ты не волнуйся, я не кусаюсь. Я все сумею понять и поддержать, если потребуется.

Аня выдохнула и продолжила:

— Как-то после вечеринки в его доме я почувствовала себя неважно, голова закружилась, я потеряла сознание. Открыв глаза, я увидела перед собой довольное лицо Гарри. Он смотрел на меня, пуская слюни от удовольствия, — она непроизвольно скривилась и потерла бровь. — Я с ужасом осознала, что лежу в чужой кровати, и на мне нет ничего, кроме… — она опять потерла бровь, — нижнего белья.

К глазам подступили слезы, но Анна умело сдержала их. Даниэль прикоснулся к ее запястью, она вздрогнула и часто заморгала. Несколько слезинок скатились по щекам и замерли на шее. 

— Что этот ублюдок сделал? — тихим голосом спросил Дани.

— Я точно не знаю, — созналась она. — Он сказал, что мы…

— Переспали? — произнес Даниэль то, что не решалась сказать Анна.

— Да. Но я не верю. Я чувствую, что ничего не было. Прости. Я не могу больше говорить.

Она закрыла лицо ладонями и, глотая слезы, почувствовала тепло мужских рук. Даниэль крепко прижал Аню к груди и нежно принялся гладить по голове.

— Это ты прости, — шептал он. — Прости. Глупо было с моей стороны требовать от тебя такой правды. Не думал, что все настолько личное. Но я рад, что открылась мне. Я очень рад…

Последние слова прозвучали настолько искренне, что Анна поняла одно: «Это лишь сблизило нас». И она благодарила за это Гарри. Хотя, Аня не могла упустить интонацию, с которой Даниэль произнес последние слова. Так говорят те, кто что-то замышляет: таинственно, задумчиво и кратко.

Анна успокоилась, но ей не хотелось выбираться из кольца ласковых рук. Но время текло, как песок сквозь пальцы, и общение с Даниэлем шло на «нет», поэтому она взяла себя в руки:

— Забудь. Я ничего тебе не говорила. Давай лучше… — она замялась. — Виноград поедим.

***

Даниэль в третий раз наполнил фужеры. Он выпил залпом содержимое своего бокала и «ушел в себя». Слова Анны словно задели его за живое. Он молчал, просто молчал и смотрел, как догорают свечи. Прошло какое-то время, прежде чем Дани стряхнул с себя оцепенение; наполнил свой бокал; поднес его к губам и надолго припал к нему. Все то время, пока потягивал шампанское, пытался понять, как дальше общаться с Анной, чтобы в очередной раз не сделать ей больно.

Эта милая девушка понравилась ему еще на фотографии, но выбрал он победительницей другую. Однако судьба вернула все на свои места. Так и должно было быть изначально.

«Так, хватит о грустном! Настало время танцев».

Внезапно Дани соскочил с дивана, словно его облили кипятком, и встал напротив Ани, протянув раскрытую ладонь.

— В ресторане ведь мы так и не сумели потанцевать.

Анна ответила улыбкой и протянула руку.

***

Чудесная песня заставляла сжиматься сердце. В висках пульсировало со страшной силой, и Анна поддалась искушению — прижалась к Даниэлю всем телом, обвила руками его шею и ощутила тонкий запах туалетной воды.

«Как чудесно он пахнет!»

Она слегка дотрагивалась до его шеи сухими губами, но боясь сорваться, прижималась щекой к его ключице. Этот момент захотелось остановить, запечатлеть в памяти надолго. 

«My love», — пела Лене Марлин[1], и Анне захотелось сказать те же слова Даниэлю. Возможно сейчас подходящий момент, который невозможно испортить даже такой банальной фразой, но Аня не нашла сил и смелости произнести ее.

На миг ей показалось, что Даниэль хочет поцеловать ее, но тут же прогнала мысли. Нет, только не поцелуй. Она не должна поддаваться, как бы ни желала этого, как бы ни млела в ласковых объятиях. Возможно, это только проверка. Она обязана ее пройти, чтобы стать для Дани больше, чем просто поклонницей. Да и он может подумать, что она слишком доступная. Еще не время. Рано… Это всего второе свидание.

Анна осознанно игнорировала попытки Даниэля пойти на более близкий контакт, но когда его губы снова коснулись ее губ, она на какой-то момент сдалась, позволила поцеловать себя. Но Дани не настаивал на страсти, словно ему достаточно простого прикосновения. Безграничный трепет затаился в груди Ани, она сопротивлялась, как могла, но все-таки не сумела совладать с безумным желанием впиться в его губы. Наконец-то, свершилось!

Даниэль принялся страстно целовать Анну, и она ответила на столь желанные прикосновения его губ.

— Нет, — она с трудом заставила себя оторваться от него. — Мы не должны… Не должны… — прерывисто шептала она.  

— Почему? — настаивал он, продолжая ласкать ее лицо, шею. — Это всего лишь поцелуи…

— Не хочу показаться доступной… — сумела выдавить Аня.

— Это только поцелуи… — шепотом повторил Дани. 

— Поцелуи, — неразборчиво воспроизвела она, закрыв глаза. — Всего лишь поцелуи…

— Да, только поцелуи.

Анна только сейчас поняла, что они уже не танцуют, а стоят посреди комнаты в объятиях друг друга. Ей это нравилось, она об этом мечтала, но больше ее волновала та мысль: «Что если сейчас Дани не отдает отчет своим действиям, а завтра все осознает и посчитает меня легкодоступной?» Аню пугала эта мысль, съедала ее изнутри, и только поэтому она отпустила Даниэля.

— Мне лучше уйти, — взяв сумку с дивана, направилась в коридор. — Прошу, отвези меня домой, пока мы не наделали глупостей.

[1] Lene Marlin — норвежская поп-певица.