Глава 3

В понедельник утром Машка пришла на работу в новом полушубке из норки, который ей шел необычайно. Она прямо вся преобразилась – из длинноногого сорванца превратилась в очаровательную девушку.

- Откуда такая прелесть? - спросила Людмила Борисовна.

- Это мне тетка из Москвы обновку подогнала. Классная, правда? – с гордостью ответила Машка.

- Очень красивая и очень дорогая, - констатировала Людмила Борисовна. - Если хочешь, потом расскажу, как нужно ухаживать за мехом, чтобы он дольше прослужил.

Людмила Борисовна знала в этом толк. Она любила изделия из меха и умела их носить. А муж ей с радостью их покупал.

В обед Машка подошла ко мне и сообщила таинственным шепотом:

- А Тарасик-то на тебя запал.

- С чего это ты взяла? – вмиг покраснев, спросила я.

- Да он меня все время о тебе расспрашивал. Пришлось ему всю твою биографию рассказать, - хихикнула она.

- Не может быть. Я ведь и десяти слов при нем не сказала. Так разве бывает?

- Наверное, бывает. - Она картинно изогнула брови, от чего ее лоб смешно сморщился.

Странно. Я не избалована вниманием мужчин. Мимо меня обычно проходят, не оборачиваясь. Все время слышу рассказы, как к кому-то кто-то пристает в магазине, в кино, просто на улице. Нередко потом завязываются прочные и длительные отношения. Со мной такого никогда не случалось. Мама говорит, что моя красота совсем неброская, глубоко запрятанная, что ее нужно только разглядеть. «А тот, кто разглядит, уже никогда не посмотрит ни на кого другого». - Это слова мамы. Но пока еще никто даже не приглядывался. А тут что получается? Любовь с первого взгляда, что ли? Что-то слабо в это верится. Скорее всего, Машка ошиблась. Интерес Тараса вызван чем-то другим. Но все равно приятно хоть на минуту представить, что я кому-то смогла вскружить голову.

В среду, на Крещение выпадал мой день рождения. Девятнадцать лет – не круглая дата, но мама хотела ее отметить как следует - накрыть стол, пригласить гостей. Она попросила меня взять отгул на этот день, чтобы помочь ей, и велела позвать всех с работы к нам домой на праздничный ужин. Я так и сделала. Светлана Викторовна без проблем меня отпустила. Людмила Борисовна обещала ей поработать за меня. А вечером все дружно обещали прийти ко мне на День рождения. И даже дядя Гриша сказал, что договорится с товарищем, и тот его подменит.

Утром в среду я убралась в квартире - вычистила каждый угол. Мама встала рано и уже вовсю хлопотала на кухне. Я решила испечь свой любимый торт – «Наполеон». Пока готовилось тесто, я помогала маме с другими блюдами. Ради такого случая, все запасы из нашей кладовки пошли в ход. Помидоры, огурцы по маминым фирменным рецептам, вкуснее я еще ни у кого не пробовала, лечо и салат под молдавским названием «Гивеч» - из баклажанов, перца, помидоров и репчатого лука. Стол обещал получиться знатным.

К шести часам у нас уже все было готово. Гости были приглашены к половине седьмого.

Первыми пришли Людмила Борисовна с супругом – оба красивые и влюбленные. За ними - Светлана Викторовна с мужем. Дядя Гриша пришел с гитарой и принес настоящий ананас, чем привел меня в полный восторг. Он защекотал меня усами, когда целовал, по русской традиции три раза. Не было еще только Машки. Тут, как раз, раздался звонок в дверь, и я побежала открывать. На лестничной площадке стояла Машка со связкой из надувных шариков, а рядом с ней Тарас с букетом моих любимых цветов – маленьких розочек чайного цвета. Вид у Машки был слегка виноватый.

- Вот это сюрприз! - воскликнула я, пропуская их в квартиру. - А где вы взяли такие цветы? У нас их почти нигде нельзя купить, да еще и зимой?

- А вот это секрет, - ответил Тарас. Он слегка картавил, и у него это так здорово получалось.

- Лид, ты меня извини. Но он был очень категоричен, когда узнал, что я иду к тебе на День рождения. Заявил, что пойдет со мной, - шепнула мне Машка, пока Тарас разувался.

- Не волнуйся, мне даже приятно, - успокоила я ее.

Войдя в комнату, я перезнакомила Тараса со всеми гостями, и мы стали рассаживаться за стол.

Как же это здорово – отмечать свое девятнадцатилетие с близкими людьми. Тарас на удивление легко вписался в нашу компанию. Он ни на минуту не замолкал, все время шутил и сам весело смеялся над своими шутками. Мне нравилось наблюдать, как улыбка преображает его лицо, обнажая все тридцать два зуба. На щеках появляются очаровательные ямочки, и глаза становятся очень добрыми. И одет он сегодня как-то торжественно: строгие черные брюки и светло-серый пуловер с V-образным вырезом, из-под которого выглядывает воротничок белой рубашки.

Людмила Борисовна взяла на себя роль тамады. Она заранее приготовила фанты с заданиями. Каждый тянул по одному, и выполнял то, что велел фант. Смешнее всего было, когда выпадал фант с приказанием расхвалить нос или ухо соседа, сидящего справа. Нужно не просто нахваливать, а чтобы это выглядело впечатляюще, красочно. Вот тогда народ изощрялся. Дядя Гриша про мамины глаза спел отрывок из песни Юрия Шевчука, аккомпанируя себе на гитаре:

А твои, твои глазища, словно имя на заборе,

Я согласен выпить море, лишь бы доползти до днища.

Разгулялася природа, при деньгах, а снова нищий,

Продолженья просят рода, эти чертовы глазища.

Так здорово у него это получилось! Он лихо копировал голос Шевчука – низкий и с хрипотцой. Мы ему все дружно аплодировали, а мама смутилась, как девочка, густо покраснев. Людмила Борисовна, расхваливая нос мужа, немного посетовала на то, что стоит ей слукавить, как муж носом чует ложь за версту. Даже пустяковые женские секреты невозможно утаить от него. «Смотри, - сказала она в заключение, - сбежит от тебя нос, как у Гоголя от Ковалева, что тогда будем делать?» Тарасу выпало спеть что-нибудь, и он пропел веселые частушки, лихо выбивая в такт по столу руками. А Светлана Викторовна нас просто удивила – она продекламировала замечательные стихи, которые оказались ее собственными. Я и не знала, что она пишет стихи, да еще какие.

Еще было много конкурсов - кто быстрее надует шарик, а потом лопнет, сев на него сверху; кто нарисует самую страшную рожу или сделает самую красивую фигурку из бумаги. По окончании всех конкурсов победителю доставался главный приз – поцелуй именинницы. Мне часто приходилось целовать Тараса, отчего я постоянно смущалась, а он радовался, как ребенок и в самый последний момент подставлял губы вместо щеки и сам целовал меня. Я краснела, как рак в кипятке, чем веселила всех присутствующих. Хотя, честно сказать, мне нравилось участвовать в таком жульничестве. В этом было что-то возбуждающее.

Мы даже умудрились станцевать на маленьком свободном пяточке комнаты. И, конечно же, моим кавалером оказался Тарас. Мама лихо выплясывала в паре с дядей Гришей, оказавшимся неплохим танцором, а Машка показала нам просто чудеса хип-хопа. 

Одним словом, день рождения удался. Столько хороших слов было сказано про меня и маму. Жалко только, что все хорошее когда-нибудь заканчивается, и ближе к двенадцати гости засобирались уходить. Мы с мамой их немного проводили и, не спеша, возвратились домой.

- Хорошо было, да, мам? – спросила я, зевая во весь рот.

- Да, мне очень понравилось. А твой Тарас всех просто очаровал, - мама улыбнулась, ласково глядя на меня.

- Мам, он не мой, а Машкин, - запротестовала я.

- По-моему, ты ему нравишься. Иногда, он так на тебя смотрел. - Под ее взглядом в памяти всплыли подробности вечера, но, почему-то, не хотелось делиться впечатлениями. Хотелось посмаковать их в одиночестве.

- Не начинай, мам, и ты туда же, - решила я прервать едва начавшийся разговор. - Давай лучше убирать со стола и спать.

Мы быстро все убрали, перемыли посуду, и, чмокнув маму, я отправилась спать.

Войдя в комнату, сразу заметила сияние. Включила свет. На письменном столе стоял, если можно так сказать, большой, сантиметров пятнадцать в диаметре, белый шар и отливал перламутром. Будучи абсолютно круглым, он не двигался и не скатывался, как будто его привинтили к столу. Какая красота! От его света на стенах появлялся причудливый волнообразный узор.

Подойдя ближе, я увидела лист бумаги из моей школьной тетрадки, на котором было написано каллиграфическим почерком: «Следуя вашим традициям, поздравляю тебя с Днем рождения! Это регулятор эмоций. В любое время, когда тебе будет плохо или что-то заставит сильно разволноваться, прикоснись к нему обеими руками, и сразу почувствуешь облегчение. Он сделан специально для тебя. Любой другой человек, дотронувшись до него, ощутит только гладкую поверхность холодного пластика. Вы очень странные существа: шумите, смеетесь, говорите все сразу и вам это не мешает».

Да что же это?! Значит это вовсе не сон. И не воображение так шутит со мной. Все происходит на самом деле? Но что именно происходит? Кто этот парень и что ему нужно от меня? Он не желает мне зла, я это точно знаю. Ничего плохого он мне не сделал, он вообще ничего не делает, просто наблюдает, изучает.

Ой!.. Ведь, он был тут, сегодня. Все слышал и видел. А я даже ни о чем не догадывалась. Получается, он может появляться в любой момент и не показываться? От этой мысли щеки мои запылали. Мне стало ужасно стыдно. Но потом я разозлилась. Чего я стыжусь? Пусть стыдно будет ему! Это он вторгается в мое личное пространство, в мою жизнь, в мой быт, в мои мысли, в конце концов. Он нарушает спокойное течение моей жизни. И, если раньше я думала, что это могло быть сном, то сейчас была уверена в обратном, и шар на моем столе являлся прямым тому подтверждением.

Я посмотрела на странный подарок, сердце билось так, что готово было выскочить из груди. Даже в ушах отдавались его удары. Руки сами потянулись к шару. Я неуверенно прикоснулась к нему и почувствовала, как пальцы слегка погрузились, словно втопились, в его поверхность. Не ощутила ни тепла, ни холода, вообще ничего. Зато в душе сразу же начались превращения. По телу разлилось тепло, сердце успокоилось, руки перестали трястись, голова стала ясной, и мысли потекли спокойно. Как будто я только что пробудилась после продолжительного и приятного сна.

Ощущения были такие же, как при зрительном контакте с незнакомцем. Впрочем, незнакомцем я его уже не считала. Он стал какой-то частью меня самой. Состояние умиротворения не исчезло, когда я убрала руки от шара. Как удивительно хорошо я себя чувствовала! Регулятор эмоций? Ему больше подходит название «сказочные эмоции» - так мне было хорошо. Я забралась в постель и потушила свет. Только шар на столе продолжал светиться в темноте. Мне казалось, что после всего пережитого не смогу уснуть, но меня тут же накрыла волна сна – крепкого и без сновидений.