В тот вечер я была крайне возбуждена. Спать не хотелось совершенно. Я решила прогуляться, подышать свежим морским воздухом, чтобы поскорее уснуть. Никогда не страдала бессонницей, вообще не понимала тех людей, которые не могут уснуть вечерами. Не могут уснуть, значит, не работают как следует в течение дня, организм не успевает расходовать накопленную энергию. А тут — пожалуйста! Больше часа ворочалась в постели. Чай из ромашки даже не помог. А все потому, что я думала о том красавчике с голливудской улыбкой, от которого приятно пахло, к которому хотелось прильнуть всем телом и душой и прошептать на ушко: «Возьми меня. Я хочу стать твоей судьбой. До последнего удара сердца».
Набросив на себя лёгкий шифоновый сарафан, я поспешила на вечернюю прогулку. Прошлась вдоль берега, любуясь луной и яркими звёздами. Вода была тёплой и спокойной, как в озере, а дно настолько прозрачным, что я даже видела косяки проплывающих на мелководье рыб. В отличие от температуры воз
Кошмарный ад продлился практически до самого рассвета. Я чувствовала себя неживой куклой. Мертвым мешком с костями, которым ублюдок вдоволь попользовался, а потом бросил и забыл. Там же. В незнакомом одноместном номере.Артём что-то пытался мне говорить. Якобы успокаивал и восторгался моим телом, моей пышной грудью, моей тесной, нетронутой никем щёлочкой, когда остервенело трахал, лишая самого ценного, самого важного достоинства для любой девушки. То гладил... нежно, осторожно. То вытирал ладонями мои слёзы, заглушал всхлипы и крики поцелуями. То, когда возбуждение достигало пика, терял контроль. Срывался. Ускорялся. Не в силах обуздать свой аномальный пыл.Он обращался со мной как с игрушкой. Вертел в разные стороны… Брал в разных позах. И кончал. Нет. Не брал. А драл. И ему было всё мало, мало и мало! Эту паршивую ночь я помнила обрывками. И отчаянно молилась, чтобы она оказалась лишь сном. Страшным, гадким кошмаром...Но, увы… Когда я открыла гл
Иногда человек причиняет боль другим людям... чтобы заглушить свою собственную.[Кирилл]Когда я впервые увидел этого невинного ангелочка, у меня встал.До боли в плавках, млять. Так, что швы в трусах захрустели и врезались в нежную кожу главного органа. Мне не терпелось избавиться от всей одежды, наброситься на миленькую малышку и засадить ей по самые яйца, чтобы она вопила и орала на весь комплекс, и голос сорвала во время нашего с ней животного секса.Наша встреча оказалась случайной. У меня не было на неё абсолютно никаких планов. Я уже приметил одну официанточку в соседнем баре, хотел поразвлечься с парнями, но эта белокурая девчонка с длинными, слегка вьющимися волосами цвета золотистой листвы к чёрту испоганила мне все мои замыслы.Хорошенькая. Сладенькая девочка. И смешная!Прыгала возле дерева, да всё никак не могла дотянуться до
[Кирилл]Ночь пронеслась на одном выдохе. Я обнял Лилю, прижал к себе. Она спала. На всякий случай проверил дыхание. Всё хорошо. И выдохнул, пропустив через пальцы роскошные волосы цвета солнечных лучей.Глянул на часы — пора валить. Ещё раз смачно поцеловал её губки, лизнул сосочек и шлепнул по упругой сладенькой попке. Накрыв одеялом спящую красавицу, принялся быстро одеваться.Я посмотрел на неё в последний раз, сердце что-то неприятно кольнуло. И кровь эту увидел, размазанную на пододеяльнике. М-да. Не хорошо так поступил с маленькой. Может быть, если бы знал, что девочка она, отказался от спора?Хрен знает.Ладно уже. Я, может, услугу крошке оказал, что от плёнки избавил. Если бы она знала, кто я такой, описалась бы от радости? Кипятком. Сам Большаков её осчастливил. Надо же! Для нее это честь. Быть оттраханной миллионером.— Надеюсь, ты встретишь своего принца, лапочка. Не держи зла. Не знал,
Когда тебе тяжело, всегда напоминай себе о том, что, если ты сдашься, лучше не станет.© Майк ТайсонКатя не стала меня отговаривать, взывать к совести, оскорблять или отчитывать. Она прекрасно меня понимала. Просто кивнула, просто провела до дома, пожелав удачи, сил и терпения. Маме, разумеется, я ничего рассказывать не стала. У неё слабое сердце и артрит тазобедренного сустава. Мы с ней очень долго копили на операцию, чтобы она снова могла полноценно ходить и не мучиться от этих адских болей.Сделаю всё тихо. Ей незачем знать. Незачем нервничать.Она ведь верующая…На работе я взяла несколько дней отгула по состоянию здоровья. Про Кирилла вообще не хотелось думать. Гнала прочь любые воспоминания. Надеюсь, он не выскажет мне ничего по поводу больничного, иначе я его просто придушу. Морду ему расцарапаю и кастрирую голыми руками, пусть хоть слово пикне
Выслушав мою историю, мама меня простила. И ни капли не корила. Просто гладила по волосам. Просто обнимала. Просто плакала вместе со мной.— Ма, ты не сердишься?— Лилечка, ты самое дорогое, что у меня есть. Не сержусь, конечно. Разве что чуть-чуть. На себя больше, что не уберегла от беды. Справимся. И хорошо, что ты… — сглотнула, — не совершила страшный грех. Завтра встанем пораньше, в храм пойдем. Помолимся. Может быть, не всё ещё потеряно. Может быть, этот окаянный кобель одумается. Попробуй ещё раз с ним поговорить.— Нет. Не хочу его больше видеть. Проще с бревном договориться, чем с этим отвратительным демоном. Он не оступится. Ненавижу его. Сама справлюсь.— Ясно. Уволишься?— Нет. Некуда мне идти, тем более с младенцем в животе. Не возьмут.Я не могу потерять работу. Я ведь так долго к этому стремилась! Этот придурок немного повыделывается в нашем филиале и свалит дальше жизнью наслажд
Через пару недель после второго УЗИ я уже не смогла скрывать свои габариты. Свободные блузки и платья больше не спасали от недоброжелательных взглядов и не менее «доброжелательных» обсуждений. Сотрудники догадались.Катька выступила в бой, объявив всем сплетникам, что я решила рожать для себя и что отец ребенка трагически погиб в автокатастрофе. Жёстко, конечно, зато ко мне никто не лез с глупыми поздравлениями и расспросами. Катя сказала, что отца моего ребёнка раздавил грузовик. Точнее, говновозка. Ну та, что фекалии из частных домов выкачивает.Эта история мне понравилась. Мы с ней целую неделю хохотали, когда Катя выдала эти перлы в столовой, полной воркующих работников, во время ланча. Жаль, что Большакова в тот момент там не было. Хотя ему всё равно было бы плевать. Он, небось, до сих пор считает, что я — наглая аферистка, которая залетела от нашего электрика.***Первый толчок…Это случилось, когда я увидела Бо
«Спасибо за потрясающий вечер…» — пропел Кирилл и в качестве благодарности сделал мне ребёнка.© Дана Стар[Кирилл]В этот день всё было типично и обычно. Ничто не предвещало беды. Познакомившись с очередной сосалкой в баре, я решил немного развеяться, сбросить напряжение в штанах после ещё одного бешеного рабочего дня. Впору было бы уже наконец отдохнуть от привычной рутины. Но, видимо, сучка-судьба решила скрасить мои нудные будни эпическими приключениями.Проснувшись утром, разве я мог предугадать, что через пару часов буду принимать роды у своей, млять, подчиненной?! Да. У той стервы, что решила меня унизить. Развести на бабки. Шантажировать. За то, что я, якобы, по-скотски поступил с ней прошлым летом.Данный факт отрицаю. Она сама меня спровоцировала. Сама попёрлась в но
— Тужься, девочка! Давай, тужься!Я закричала. Застонала. До привкуса крови во рту. До острой рези в глазах и рваной боли в мышцах в области таза.— Ну же! Ещё немного, милая! Расслабляться нельзя!Сжав кулаки, не обращая внимания на кошмарную боль, я со всей силы напрягла пресс. Пот ручьями струился по вискам, капал на больничную сорочку. Белую, в синий горох. Но я не сдавалась. Особенно после того, что мне удалось пережить. Особенно после того, как Большаков харкнул медикам в лицо, что он, мол, не муж мне, а просто начальник.Это меня выбесило. Но и одновременно придало новых сил. Адреналин кипел в венах, а злость притупила боль. Я тужилась и думала, о НЁМ думала, о том, что он отвернулся от меня, не стеснялся хамить и грубить. Обманул, осеменил, вышвырнул, как ненужную дребедень. Только злость и ненависть вопреки всему помогли мне справиться с муками во время потуг.— Во-о-от! Уже видно головку! Хорошо! Молодец! Глубокий