4

Лизу разбудили настойчивые поцелуи в шею и горячая рука на животе, мнущая отчего-то слишком чувствительную кожу. Между ног тянуло и саднило, а низ живота ныл от боли. Потихоньку возвращалось сознание, а вместе с ним и воспоминания с прошлого вечера…

Открыв глаза и всё ещё надеясь на то, что встреча с ментом и ночь, проведённая в его объятиях, окажутся лишь сном, упёрлась взглядом в тумбочку из тёмного дерева. У нее не такая тумбочка… и кровать тоже не её. Прижав ладонь к губам, крепко зажмурилась. Нет-нет… Это галлюцинации. Она просто вчера напилась.

Но поцелуи возобновились, а рука мента спустилась ниже, безошибочно нащупывая чувствительный бугорок…

Услышала свой рваный вздох и, схватившись за его запястье, сжала ноги.

— Тихо-тихо. Не дёргайся. Болит? — несмотря на её смущение, всё же протолкнул руку дальше и вошёл в неё одним пальцем. — Я вчера перестарался. Ну ничего, пройдёт. Иди сюда, — выдохнув на ухо, уверенно перевернул её на спину и, придавив своим телом, содрал с груди одеяло. А она даже не помнит, как они перебрались на кровать с белоснежным постельным бельём. На ощупь шелковым. — Раздвинь, — растолкав коленом её ноги, ловко устроился между них, и Лиза почувствовала, как припухших складочек касается его член. Горячий и твёрдый, он подрагивал от нетерпения, а мент, взяв его в руку, принялся водить головкой по её губкам.

Лиза не сопротивлялась. Она до сих пор не могла поверить, что это происходит с ней на самом деле. Самочувствие подсказывало, что вчера она перестаралась с «расслаблением» и то, что произошло потом – это только её косяк. Ведь если бы она не напилась, то смогла бы воспротивиться. Не факт, что он послушал бы, но теперь-то чего уж…

Да и не всё так страшно. Она давно уже хотела избавиться от девственности, которая только мешала. Может, теперь всё станет проще, и Лиза даже сможет нормально зарабатывать, как делают это девчонки в клубе? Исчезнет неловкость и зажатость, и она станет обычной. Такой, как все. А не «стрипухой девственной», как говорит Танька. В конце концов, невинность придумали люди. Женщина, у которой был секс, не становится автоматически грязной или недостойной. Она просто взрослеет…

Девчонка лежала под ним смирно, глядя в глаза, и будто ждала, пока он её «оформит». И Андрей не заставил даму ждать. Вошёл в неё плавным рывком, усмехнулся, когда поморщилась и издала тихий стон.

— Что, больно? — останавливаться не планировал, так, спросил для проформы.

— Нет, — вздёрнула подбородок. Врала, конечно. Он её чуть не порвал ночью, а ведь у неё это был первый секс. Он, конечно, удивился, когда понял. Но поздно уже было. Да и она могла бы сказать.

Двигался быстро, неглубоко. Он, конечно, не любитель лайтового секса, но и от боли партнёрши не испытывает удовольствия. Так, лишь бы кончить скорее. Вчера-то не удалось.

Ближе к пику, вытащил из неё член и парой движений довёл себя до кондиции, брызнув спермой ей на живот. Завалился рядом, потянулся за сигаретами.

— Ты таблетку выпей сегодня на всякий случай. На счёт венерических не парься, я чист. Обычно не позволяю себе без резинки трахаться. Но тебя вроде как можно, да? — чиркнув зажигалкой, втянул в себя приличную порцию крепкого дыма. — А таблетку лучше выпей, — повторил, поворачиваясь к ней. — Ну всё, можешь одеваться. Такси вызвать?

Она резко села на кровати, повернувшись к нему спиной, и потянулась за своей одеждой, которую он сложил на стул. Андрей не любит беспорядка и больше всего раздражает разбросанное по полу шмотьё. За это не одна шлюха огребала и вместо своих прямых обязанностей принималась за уборку. Но Елизавете-Мальвине он простил. Хотя бы за то, что подарила ему свой первый раз. До этого у Андрея не было девственниц. Было много разных баб, а вот целки – ни одной. И ему понравилось, чего скрывать.

— Не надо, я сама.

— Окей. Я через час ухожу.

— Мне хватит и пяти минут, — отрезала так же коротко.

Пока понятливая одевалась, он докурил, тоже поднялся. Надел штаны и взглянул на девчонку. Вчера, поняв, что она что-то задумала, хотел её наказать. Поменял стаканы намеренно, впрочем, даже если бы не догадывался, все равно так сделал бы. Вербин давно вызубрил одну простую истину: нельзя верить шлюхам, наркоманам и предателям. А так как окружение его по большей части из таких и состояло, Андрею приходилось быть всё время начеку. Даже во время отдыха.

— Я начальник СКМ, девочка. Да и до этой должности, как ты понимаешь, не в детском саду работал. Не пацан дворовый и не коммерс озабоченный, которых ты привыкла разводить на бабло. Так что в следующий раз будь аккуратней. Так можно нарваться. По-жёсткому нарваться, понимаешь? Намного серьёзнее, чем вчера. Не тот мужик попадётся – не только сам выебет, но и своим друзьям даст порезвиться. А потом найдут тебя в какой-нибудь канаве со вспоротым горлом.

Она ссутулилась, уставилась в пол.

— Я впервые это… Я просто не сплю ни с кем. То есть, ну… Я только стриптиз танцую. И всё.

— Да что ты? — губы сами расползлись в усмешке. Он уже понял это по алому пятну на простыни. Низ живота прострелило желанием, которое тут же устремилось к паху. Ему определённо понравилось.

— Прощайте, Андрей Константинович, — пригладив волосы, взяла свою сумочку и вышла из комнаты.

— И тебе удачи! — донеслось до неё уже у входной двери. Сдёрнув с вешалки куртку, бросилась прочь, на ходу вытирая слёзы.

***

Утро начиналось как обычно. С геморроя. В кабинете, будто из-под земли, вырос Миха, воровато оглядываясь, прикрыл за собой дверь.

— Стучать тебя не учили? — рявкнул Андрей, швыряя папку с очередным «висяком» на стол.

— Я ствол потерял, Константинович.

— Чего ты потерял? — даже не сразу сообразил, что тот бормочет. А когда всё-таки дошло, вперился злым взглядом в опера.

— Табельный.

— Где потерял?

— Да… В клубешнике том… Ну, где ты тёлку себе вчера снял.

— Ты чё, Мих? Тронулся, брать на блядки табельное?! — раздражённо выдохнул. — Ты нянечкой в детском саду работаешь?

— Да я это… Забыл оставить после работы… Один раз так вышло и вот…

— Идиот. А если из него в кого-нибудь шмальнут? Чего стоишь? Иди ищи!

Опер вздохнул, виновато склонив голову.

— Да был я там уже… Нету. И никто не видел. Ну, из тех, кого удалось найти. Утро же.

— А ко мне ты поплакаться пришёл? Ищи ствол, Миша! И не приходи, пока не найдёшь! Не знаю, бери адреса всех сотрудников, иди по домам ищи! Давай!

Дождавшись, пока за опером закроется дверь, оттолкнулся от стола, отъехал на кресле к окну и, открыв форточку, закурил. Снова вспомнил девчонку, с которой провёл ночь. Он отчётливо помнил данные её паспорта. Ей двадцать три. Двадцать три года и девственница. Даже не знал, что такое бывает ещё.

А теперь вопрос на миллион: что двадцатитрёхлетняя целка делает в стриптиз-клубе, который ещё и притон. Там первоклассные шлюхи работают, между прочим.

Может, её к нему специально подослали? Кто, в таком случае, это сделал? Хозяин клуба Таир? Зачем? Таир был одним из немногих, кому никогда не приходилось напоминать о том, что пришло время платить дань или подавлять возмущение, когда ценник становился выше. Он умный мужик и умеет вести дела правильно. Не мутит никаких «левых тем», вроде наркоты или торговли живым товаром. Андрей даже уважал его в каком-то смысле. Как партнёра по бизнесу, разумеется, не более.

Так зачем ему подкладывать Вербину в постель шпионку? Или, быть может, это кто-то другой? Например, кто-нибудь из тех, кто спит и видит, как бы удавить его? А таких товарищей на его земле сотни, если не тысячи. Только никто в открытую воевать с ним не решится.

Вполне возможно. Андрей давно уже не верил во всякие совпадения и случайности и уж тем более не верил в двадцатитрёхлетних девственниц-стриптизёрш.

А тут ещё ствол его опера кто-то стащил. И всё в том же притоне. Все знают, что Миха не просто оперативник, а самый приближённый к Андрею человек. Его правая рука. Заимев рычаг давления на Миху, можно с лёгкостью подобраться к Андрею. Из этого, конечно, вряд ли что-то выгорит, но попытаться можно. И, судя по всему, кто-то уже пытается.

В дверь робко постучали, отвлекая его от раздумий.

— Можно? Здравствуйте, — в кабинет вошла длинноногая девчонка в блестящей шубе и мини-юбке. Улыбнулась, но тут же, поймав его тучный взгляд, опустила глаза в пол. — Меня изнасиловали, я вот побои сняла, заявление написала, дежурный сказал сюда зайти.

— Отрезать бы этому дежурному язык. Вообще с износом это тебе к следователям.

Девчонка открыла рот, захлопала глазками.

— Простите, с чем?

— Ладно. Давай сюда своё заявление, — вздохнул.

Беглым взглядом прошёлся по бумаге, перевёл взгляд на вторую, которую она тихонько подсунула ему под нос.

— А это что?

— Побои.

— Что-то я не вижу на тебе побоев.

— Так вот… На ноге. На бедре синяк. Показать?

— Не надо.

— А вот ещё мазки… Ну, мне сказали, надо для экспертизы.

Вперившись в неё внимательным взглядом, сразу же уловил, что девка нервничает. Конечно, все, кого изнасиловали, нервничают, но они и не мчатся сразу же сдавать анализы. Многие даже не обращаются в полицию, не желая переживать всё заново. А эта и заяву самостоятельно накатала и прибежала такая вся живенькая. Да и незаметно по ней, чтобы сильно страдала. А одежда, макияж, духи? Какая дура после изнасилования расфуфыриваться будет?

— А может, ты сама дала? А теперь парня за яйца схватить хочешь? А?

— Что? Да вы что! Мне это зачем? Нет, я не такая…

Хмыкнул. Сколько раз он слышал эту фразу? Все не такие, а женские лагеря вон битком забиты. В большинстве своём вот такими вот суками, считающими себя умнее других.

— Ну не знаю, зачем это тебе. Например, бабла хочешь с пацана стрясти. Или замуж сильно захотелось. Откуда ж я знаю, что там в твоей голове.

— Я… Я – нет! Вы что? Меня изнасиловали, вы слышите? Вы же полицейский, вы должны мне помочь! — девица встала в позу, уперев руки в бока. Ну, вот и полезло нутро, а то пришла тут, оскорблённую невинность из себя строит. Несколькими днями ранее на этом же месте стояла такая же. Целка, блин, возрастная.

— Смотри сюда. Я сейчас отправлю оперов на хату к твоему хахалю. Тут вот написано, что ты его знаешь, да? Его привезут сюда, и я устрою вам очную ставку. Если мужик скажет, что ебал тебя по согласию, я назначу экспертизу, которая определит, силой тебя трахнули или нет. Синяк на ляжке можно заполучить как угодно, а вот экспертов ты не обманешь. И когда они мне выдадут заключение, что ты сама дала, я заведу уголовное дело. Но уже на тебя. Всё поняла или повторить? Ну? Уверена, что хочешь пустить в ход своё заявление?

Девка побелела, схватила со стола бумажки.

— Да я… Нет. Мы сами договоримся… Извините.

— Замечательно. А теперь нахер пошла отсюда. Ещё раз увижу в отделении, по статье пойдёшь. Здесь твоих сутенёров нет.

***

Тем же вечером

Лиза расправила складки на юбке, повертелась перед зеркалом. Голубое платьице Мальвины сегодня смотрелось на ней… Да так же, как и раньше. Никаких метаморфоз за ней не замечено. Целый день приглядывается к себе, и ничего. Вообще.

Будто ничего в ней и не изменилось. Но внутри она стала другая. Чувствовала это. Нет, не воспрянула вдруг, и крылья не выросли. Просто другая. Будто пустота какая-то в душе образовалась. Она не хранила себя для будущего мужа и не была ханжой. Просто как-то не сходились звёзды. Не встретила до этих пор того, с кем бы дошло до более серьёзных отношений, чем просто свиданки да поцелуи. А спать с абы кем как-то не хотелось.

Можно сказать, мент избавил её от головной боли, которая периодически мешала жить, как все нормальные девушки. Но отчего-то внутри застыла обида. То, как он вышвырнул её наутро… Это было больно, хоть и вполне ожидаемо. Он снял шлюху, он трахнул шлюху. И никаких претензий у неё быть не может. Но всё же от того, кому отдала свою девственность, хотелось другого отношения. Ни цветов, ни ухаживаний и свадьбы – нет. Простого человеческого отношения. Благо хоть деньги ей в лицо не швырнул. Было бы ещё обиднее. Хотя деньги как раз не помешали бы. Нет, всё же Танька права, когда называет её странной. Девственность ведь и продать можно было бы. Подороже… А она так бездарно про… Ладно уж.

Она думала, что не увидит его больше. И это почему-то огорчало, хотя должно было случиться совсем наоборот. Наверное, это в ней говорила гордыня, уязвлённое женское самолюбие. А когда увидела его в зале, входящего в ВИП-зону, почувствовала, как начинают дрожать ноги.

Зачем он здесь? Почему пришёл? Для чего? К ней? Или…

Или не к ней. Что и доказал директор клуба, проследовав в кабинку за ментом. Видимо, у Вербина здесь дела. Информацию о нем просматривала только что в поисковике. Собственно, только фамилию и узнала…

Кабинку не стали зашторивать, и Лиза, подойдя к шесту, отлично видела, что там происходит. К ним присоединились девушки, и одна из них присела менту на колени, обнимая его за шею, а он положил руку ей на талию. Нет, ревности не было. Наоборот, в душе всколыхнулась злость. На себя в первую очередь. Она уже взрослая девочка и не ждёт ничего от случайного перепиха. Всё правильно. Так всё и должно быть.

Крепко схватившись за шест, бросилась в танец, уходя в него с головой. И именно в этот момент поняла, что именно в ней изменилось. Она больше не боялась сцены и голодных взглядов. Что ж, спасибо Андрею Константиновичу.