Глава 4 Знание сила

Проснулась спустя почти сутки – на рассвете. Как-то непривычно даже – никакого неутолимого плотского желания не ощущаю. Лежу и наслаждаюсь окутавшей тело и разум лёгкостью. Сказка! Солнышко в окошко светит, где-то птички поют. Жизнь прекрасна! Кто не страдал на протяжении более чем полугода хроническим недосыпанием, тот не поймёт, какое это блаженство! За одно это, я готова горы свернуть для этой бабульки. Может она просто-напросто снабдит меня необходимыми травками для чудодейственного чайка?

Настроение настолько повысилось, что царящие в помещении запахи уже не казались столь раздражающими. Спала я в одной из комнатушек, на брошенном прямо на пол матраце. Как ещё вчера выяснилось в доме только одна кровать, остальные, оставшиеся со старых времён, давным-давно перетащены на чердак.

Я поднялась, с наслаждением потянулась и оглядела хозяйскую спальню: шкаф, комод, железная кровать и столик со стулом возле окна. Ну и конечно же всё это в паутине и пыли. Глядя на них, руки аж зачесались добраться до веника и тряпки. Очень уж хотелось хоть чем-то отблагодарить старушку.

Вышла из спаленки, оглядела «светлицу»: всё по местам разложено, но повсюду пыль и паутина по углам, окна тоже грязные. На столе тарелка тряпичной салфеткой накрытая, и рядом лист бумаги. Подхожу – записка.

«Пошла за травами. Попей чаю с пирогами, отдохни. Приду поговорим».

Подписи нет, но и так ясно кто автор послания. Ну пироги, так пироги. Чайник оказался ещё горячим, видать не так давно Агрипина ушла. Благ цивилизации тут не так и много, спасибо хоть электричество есть. Отопление печное, вода из колодца, газ в баллоне. Раковина имеется, но конструкция крана такая, каких я даже в деревне живя всего пару раз видела: этакий полый цилиндр с крышечкой, внизу отверстие, из которого штырёк торчит – давишь на него, он приподнимается, и вода течёт. Неудобно. То ли дело у моих родителей здоровенная на полтора ведра ёмкость с краником и автоподогревом.

Вот только свежего воздуха катастрофически не хватает. Попыталась открыть окно. Хм… Не мудрено, что тут дышать нечем – первая рама, видимо зимняя, не открывается, а только вынимается, что я и сделала на всех окнах. Выходящие на улицу рамы двустворчатые, без форточек, но хотя бы открываются. Вот чаю попью, найду ведро, тряпку и окна вымою. Хотя нет, сначала надо пыль и паутину смести, да с полами разобраться, иначе вся эта пакость обратно на окна осядет.

 Наскоро умылась. Налила в одну из кружек чай. Сижу, жизни радуюсь, вспоминая тот неловкий случай в гипермаркете. Видимо, правду говорят: нет худа без добра. Не спалила бы меня та тётка в туалете, и не знала бы я ничегошеньки про Агрипину. А теперь, у меня нет и доли сомнения, что она поможет. Вот только реченьки о наследстве неприятный осадок в душе оставили.

Пирожки оказались с земляникой. Вкусню-ю-ющие-е-е… Я бы все слопала, но неудобно стало старушку объедать. И так, свалилась ей на голову даже о продуктах заранее не подумав, а магазинов-то поблизости нет. Интересно откуда она всё берёт? Неужто сама, в столь почтенном возрасте до ближайшей «живой» деревни ходит?

Веник, ведро и тряпки нашлись в прихожей. Дело спорилось, что и не удивительно, ведь так хорошо я себя о-о-очень давно не чувствовала. Надеюсь, так теперь и будет впредь.

– Ты ж моя хозяюшка, – послышалось от дверей, а я от неожиданности аж подпрыгнула, едва ведро с водой не перевернув. – Умаялась, поди? А я пока травы искала земляники чутка насобирала. Возьми вот, покушай. Вам молодым от неё польза большая.

И на столе очутился небольшой алюминиевый… некогда видимо ковшик, ныне потерявший ручку, доверху наполненный спелыми ароматными ягодами.

Ну что сказать? Устоять перед таким соблазном я не в силах. Землянику с детства обожаю. Налетела на ягоды как воронье голодное на свежий посев. А Агрипина молча села на лавку, локотки на стол поставила, сухонькими ручками голову подпёрла и наблюдает за мной с улыбкой.

– Полегчало? – спрашивает.

– Ой, бабушка, не то слово! Уж и забыла, как это – чувствовать себя нормальным человеком, – улыбнулась я.

– Вчера, возле ворот глянула на тебя и поняла: без передышки долго не протянешь, – говорит, а у меня от этих слов аж очередная ягода попрёк горла встала.

– Как без передышки? – откашлявшись, переспросила я.

– А ты думала так всё просто? Чаёк хлебай и горя не знай? Нет, девонька, он раз другой поможет, и всё, – вздохнула бабка. – Ты не первая кто на это попался, думаю и не последняя. Кто-то ворожбой до срока побаловал, кто-то честь не уберёг. А расплата всем одна.

– Что же делать?

– Расскажу, всё расскажу. Тяжко будет и небыстро, но зато вновь человеком сделаешься, – молвила старуха и задумалась о чём-то.

Сижу, помалкиваю, а сама вспоминаю всё что мне бабушка перед смертью сказать успела. А собственно ничего акромя того чтоб до брака честь блюла, да до рождения дочери ворожить не пыталась.

– А если я побыстрому дочь рожу, поможет?

– Не родишь, – отмахнулась Агрипина.

– Почему это?

– Потому что честь не убережёшь. Это намного хуже, нежели ворожба преждевременная, – говорит, а я вот ничегошеньки не понимаю.

– В смысле? Вы же сами сказали – наказание всем едино.

– Едино, но от этого наказания не всякий избавиться сможет. Если девственность потеряешь до срока, то либо совсем родить не сможешь, либо только мальца. Да и не протянешь ты долго в этом случае – сгоришь от желания. Ибо сильнее оно станет в разы.

«Куда уж сильнее-то?!» – вылупилась я, но это всё мысли, а голова работает ищет иные способы решения проблемы.

– Э-эм… Ну, а если побыстренькому замуж выскочу? – говорю, прикидывая как бы это на практике осуществить?

– Экая ты шустрая. Побыстрому захотела. Ныне век не тот. Легко ль мужчину в храм привести к телу до того не допустив?

– В храм? – вылупилась я на старуху, вспоминая: говорила ль моя бабушка о венчании в церкви?

– А ты как думала – кляксу в паспорт поставишь и готово? Нет! Вам пред ликом господним мужем и женой стать надобно. И ещё один момент – в церкви теперь венчают только после заключения брака в ЗАГСе. Как думаешь, дождётся муженёк? Сложно им это понять, ведь жена есть, а секса нет, – говорит, а меня аж коробит от подобных речей из уст древней старухи.

– Как всё сложно…

– Кто бы спорил, – Агрипина беспомощно развела в стороны сухонькие ручки. – Потому-то нас, истинных, и мало. Вырождаемся, – вздохнула она.

У меня всё внутри аж опустилось от таких новостей. Так ведь и не выйдешь никогда замуж. Где ж такого индивида понимающего и терпеливого найти? Ох и удружила мне бабуля…

– На бабку почём зря не гневись, – угадала мои мысли хозяйка. – От принятия её силы ничего не изменилось. У тебя своя от роду уже имелась. Так что, каплей меньше, каплей больше…

– Угу, – буркнула я, и всё равно в голове мелькнула мысль: «Вот же, послал бог родственничков!» – Так и что же мне теперь делать?

– Потерпи, всё узнаешь. Скажи только, ты во снах уже того… или ещё девица?

– Не того, – смущённо отвечаю, заливаясь краской.

Одно дело, когда ты это наедине с собой переживаешь, и другое вот так подноготную перед посторонними раскрывать. Я даже подругам тогда сказала просто, что сны эротические и никаких подробностей не рассказывала. Агрипина же, как ни крути, малознакомый человек. Ну и возраст её смущает – да.

– А как тем, что честь потерял от проклятья избавляться? – интересуюсь, понимая, что на мой вопрос ответа прямо сейчас не дождусь.

– Неужто обманула ты меня, и ты уже… – вскинулась старуха, сверля меня взглядом серовато-прозрачных, будто выцветших глаз.

– Нет-нет, – помотала я головой. – Вот появится у меня внучка, должна же я ей объяснить, что да как. Какие опасности подстерегают, и что делать коль… Ну всякое бывает. Насильники, например.

– А-а-а… – протянула явно успокоенная этими словами Агрипина. – Тогда надобно сначала сделать тоже что и ворожеям, но о том позже расскажу. Но это полдела. Ещё придётся разыскать наяву того, кто во снах являлся, да оженить на себе. От такого союза обязательно девка родится. Вот тогда проклятие и снимется. Но легко ль это – найти одного единственного человека? Да ещё чтобы полюбилась… – на этом бабка только рукой махнула, и опять умолкла, погрузившись в свои мысли.

– Чёрте что… – пробурчала я.

Посидела ещё немного наблюдая за хозяйкой, но та даже и не думала о продолжении разговора. Ну что поделать? Только ждать. Обещала, что расскажет, значит, наверное, не время ещё, или слов подходящих не находит?

Смысл у человека над душой сидеть? Прихватила ведро с грязной водой, вышла во двор. Вот кажется ничего же не изменилось вокруг? Ан нет. Теперь и солнышко не так ласково греет, и птичий гомон раздражает. И черепа на заборе, и кресты что через дорогу стоят, теперь зловеще смотрятся. Да что уж там? Руки опускаются от мысли, что возможно не удастся избавиться от одолевающего меня проклятия. И сегодняшнее состояние не более чем передышка. За что всё это на мою голову свалилось?

– Да не печалься ты так, – донеслось из-за окна. – Чует моё сердце – справишься ты.

Нечего сказать – утешила. Сердце её чует, а моё вот помалкивает что-то.

Села я на лавку. Пригорюнилась. Всплакнула даже о своей доле невесёлой. Ночка прибежала (так оказывается встреченную мною накануне кошку звали). Ластится, будто утешить пытается, чувствуя моё состояние.

Бабка до обеда меня не трогала. Чем-то бряцала в доме, но на улицу не выходила. И лишь спустя «Н»-ное количество часов высунулась в окошко:

– Иди есть. Заодно поведаешь как вышло, что ты завета посмертного ослушалась.

Ну и рассказала я ей всё. О том, как бабуля умирала, что я малой тогда была и всерьёз те слова не восприняла. О глупости той, когда за цацку повелась на слабо и приворот сотворила. Ну и о снах в общих чертах. Не забыла упомянуть и о давешней встрече с мужчиной из видений.

– Двухсотая ночь говоришь? Плохо дело, – покачала головой Агрипина. – Долго ж ты помощи искала. Теперь труднее будет. Тут парой месяцев не обойтись будет.

Я чуть не взвыла представив, что мне ещё мучиться и мучиться.

И поведала она о методах избавления от проклятия. Вот только я, услыхав о них, подумала, что проще сразу в петлю – и не мучиться.

А суть заключалась в следующем: нужно научиться управлять снами и сделать так, чтобы «кукловод» не сдержался и стал моим первым мужчиной – там, во сне. То, что мне придётся и дальше терпеть все эти изматывающие видения, не радовало. Да и сроки, в пару месяцев при удачном раскладе, не впечатляют.

– Легко сказать – управлять! Как? – не выдерживаю. – Я ж там безропотный исполнитель, даже голоса ни разу не подала, сколько помню.

– Для начала, вспомнишь ВСЕ свои сны. Проанализируешь мельчайшие подробности. Подметь, когда наблюдавший проявлял эмоции: в глазах зажигался намёк на страсть, подавался навстречу хоть на миллиметр. Что в это мгновение происходило? Ты как-то особенно реагировала на что-то? Какова была зацепившая его реакция? Вздох, смущение, сбившееся дыхание, подкатившиеся глаза, стон, крик… Это – твоё оружие против его стойкости.

– Но почему…

– Потому что так надо, – оборвала мой вопрос на полуслове Агрипина. – Не мы те заповеди посмертные придумывали, и кары за неисполнение назначали, не нам и методы избавления менять.

– Я не о том. Его же это не возбуждает. Но он всё равно продолжает мучить меня во снах. Зачем? Исходя из ваших слов, он осознанно провоцирует эти сны.

– Он перехватил твоё первое видение и, потом всего лишь управлял. Даже если он исчезнет, сны всё равно останутся. А причина… причина проста – в его роду были инкубы.

– Что?! То есть он на самом деле озабоченный самец? Э-э-э… Нет, не понимаю. Он же не участвует? И если я… настолько нежеланна, то… какой смысл постоянно присутствовать?

– О-о-ох уж это телевидение! Не те инкубы, коих ныне в фильмах показывают, – отмахнулась старуха. – Видела я как-то, посмеялась даже. Они обычные люди, ведьмаки, но им жизненно необходимы не простые эмоции, а именно сжигающая всё на своём пути страсть, вожделение. Проштрафившаяся ведьма – идеальный донор. Вам обоим повезло, что он вовремя оказался поблизости.

– Повезло, что он присосался ко мне как пиявка?!

Агрипина на это заявление лишь глаза подкатила.

– Если бы он не сдерживал, ты занималась бы сексом во снах? – спрашивает и внимательно вглядывается в моё лицо, словно считывая мысли и эмоции. Врать смысла нет – киваю. Она удовлетворённо хмыкает и продолжает: – Этого ведь достаточно, чтобы стать нечестивой, а проклятие сделать не снимаемым. Да и не живут с ним долго. Перегорают. Потому он тебя и бережёт.

– Эм… Ладно. Пусть так. Но почему сам не участвует?

– Ему нужна энергия, а не секс. Ты изнемогаешь от желания во снах, и какое-то время после. Так? Его это и подпитывает.

– Как-то цинично, – меня аж передёрнуло.

– Он всего лишь хочет жить. Кому-то для этого достаточно еды, воды и воздуха. Он на такой диете умрёт.

– Да и чёрт с ним, – фыркнула я. – Благодарить его теперь что ли? Что ещё надо делать, чтобы избавиться от проклятия?

– Надо выловить те мгновения, когда тебе хоть на самую малость удавалось повлиять на своё поведение – там во сне. Может ты покраснела? Прикусила губу? Не та ты, которая из сна, а ты – реальная. Это позволит нащупать тонкую связующую нить между реальностью и видением. Когда научишься контролировать себя, будешь проверять что из твоих предположений верно и заставляет его реагировать. Придёт время, и ты используешь всё это. Надеюсь, успешно. Пугает меня лишь то, что вы уже встретились в жизни. Ты иди, внученька, на озеро, – неожиданно сменила тему она. – Погода нынче хорошая. Поплавай, позагорай. Подумай…

Ну я и пошла. Пусть купальника у меня с собой и не было, но и зрителей здесь тоже нет. А поплавать я люблю, и да – подумать тоже не мешало бы, а то в голове каша.