С прошествием времени, я поняла насколько пророческими оказались эти слова отца. Арсамазская империя была географической противоположностью Панема. Другое полушарие, полярная во всем. В политике, в обществе, в отношениях к суккубам. Если здесь, когда закончились гонения, подобным нам восхищались и превозносили, то там никакого ажиотажа не возникло. Из-за сурового климата, частых холодов, суровых зим и малых урожаев местному населению было глубоко плевать на чьи-то магические иллюзорные таланты. Больше всего в Арсамазе ценились крепкие руки и трудолюбие. Страна выживала, крепчала и закалялась. Наверное, это было правильно. Гораздо правильнее, чем стремление к зажиточности, лоску и роскоши, поглотившее Панем.
– Их правитель, император Пайрот, прекрасно понимает, что если сейчас не остановить генерала Сакса, то его страна может стать следующей мишенью. Не так давно в Арсамазе обнаружили крупные месторождения нефти и газа, поэтому если не подготовится сейчас, то вскоре война может начаться уже там, – объяснил тогда отец. – Им нужны такие люди, как я и ваша мать. Специалисты по технике, инженеры, ученые. Их правительство готово предоставить убежище, главное – добраться туда невредимыми.
Вот только путь оказался гораздо сложнее и дольше, чем мы предполагали в наших даже самых наихудших опасениях. Планы не срабатывали, люди, которые должны были помочь либо умирали, поймав шальную пулю, либо предавали нас. Дважды мы уходили от погонь, понимая, что нас заманивают в западню.
Несколько долгих лет мы скитались по континенту в поисках возможности переправиться на другой берег мира. Настоящее чудо, что никого из нас не убило за эти годы. А ведь все бывало – и осколок снаряда, угодивший мне в ногу, счастье, что не глубоко, и я полностью оправилась, отделавшись шрамом. Тяжелая пневмония у матери, когда выдалась суровая зима. Так и не прошло заикание у Лизабет. Большую часть времени она молчала, когда же начинала говорить, то каждое слово выжимала из себя с огромным трудом.
На каждой из нас Война оставила свой след.
Мы научились быть очень осторожными, не верить никому кроме семьи. Но чем взрослее я становилась, тем больше в моей голове возникало вопросов. Вопросов, за которые я себя сейчас проклинаю и виню. Ведь если бы не они, все могло бы сложиться иначе.
Война подходила к концу, Панем побеждал, а мы по-прежнему пытались найти пути бегства на другую сторону земного шара. Казалось, даже нашли.
Отцу удалось выйти на Сопротивление, точнее на его остатки. Ничего оптимистичного они не поведали, однако удалось связаться с Викторией Райт, старой знакомой родителей, которая уже несколько лет скрывалась в Империи. Она пообещала нам обеспечить нам коридор отхода.
Через несколько дней нас должны были забрать в назначенной точке от берегов бывшего Юга, а теперь Объединенного Панемского Государства.
По странному стечению обстоятельств, днем “Х” был назначен день рождения Лизы, ей как раз исполнялось пятнадцать. Мои пятнадцать отгремели меньше семи месяцев назад, и впервые в жизни я задумалась о некой нестыковке с датами нашего появления на свет. Как так вышло, что между ними такой маленький срок?
До этого я никогда не задумывалась о вопросах, столь тесно связанных с женской физиологией, а вот в ту ночь что-то щелкнуло. Могла ли быть беременность с Лизой недоношенной? Стопроцентно нет, я ведь помнила портрет беременной матери, где она сидела в кресле-качалке с огромным животом перед родами, а шестимесячная я рядом на руках отца.
Долго ворочалась с бока на бок, пока не выдержала и не растолкала спящую рядом сестру. На все мои вопросы она пожала плечами, но ответить ничего не смогла. Сама не знала.
Хорошо помню, как в лодочный сарайчик, где мы спали на соломенных тюфяках, из дыры на крыше пробивался лунный свет, и я почему-то решила, что ночь самое подходящее время пойти и спросить у родителей.
До сих пор не понимаю, что вело меня тогда. Интуиция, которая спасла нам впоследствии жизнь, или злой рок, из-за которого чувство вины не покинет меня до конца жизни.
Когда я задала свой вопрос, почему между мной и сестрой такая маленькая разница, то не ожидала реакции, которую встретила. Мать смертельно побледнела, а заспанный отец мгновенно проснулся. Черты его лица заострились, и глубокая морщинка залегла меж бровей.
– Давай поговорим об этом, когда будем в Арсамазе. Сейчас не время, – произнес он.
А я физически ощутила, с каким трудом он проглотил комок, застрявший в горле. Сзади подошла Лиза, она куталась в старую шаль. Вообще, она была моей, но мама попросила отдать сестре, потому что та кашляла в последний месяц особенно часто. Учитывая и без того сильные проблемы с голосом, еще больших не хотелось никому.
– Почему не сейчас? – возразила я.
– Сейчас ночь, милая, – голос матери дрогнул. – Да и вообще время неподходящее. Давай позже.
Я нахмурилась. Совершенно определенно от меня что-то скрывали, от раздражения даже ногой топнула.
– Ну что вы в самом деле, неужели сложно сказать? – вспылила в тот момент. – Как будто я вам не родная!
Сказала и тут же осеклась, осознав и испугавшись своих слов.
Не родная?
Вскинула глаза на мать, на отца, повернулась к сестре, и дыхание замерло на полувдохе.
Не родная.
Да, похожая. Такая же блондинка, как и мама, но… с абсолютно разными чертами лица. У Лизы раскосые зеленые глаза Торани, и прямой нос как у Аластара. Мягко очерченные губы, аккуратный подбородок и ямочки на щечках, когда улыбается.
Мои же глаза голубые, большие, в обрамлении густых черных ресниц. И нос немного вздернут. Кроме цвета волос ничего общего с родителями нет.
Хорошо помню, как отступила на шаг назад, когда Торани пыталась подойти ближе и взять за руку.
– Позволь мы тебе все объясним, – успокаивала она. – Лора, ты все не так поняла!
– Ложь! – мой срывающийся голос зазвенел в собственных ушах, а слезы градом полились из глаз.
Я бросилась прочь из сарайчика на пристани, прямо в ночь. Рыдая и размазывая слезы. Они врали мне столько лет, не говорили, что я приемная дочь, а кто тогда мне родной? Где мои настоящие родители?
Я бежала куда-то, не слыша криков, звучащих вслед. Не хотела я ничего слышать в тот момент. Глупый юношеский максимализм застилал разум, не давал здраво осмыслить произошедшее. Единственная мысль в голове была лишь о том, что меня обманули.
Внезапно стало казаться, что у Лизы и игрушки всегда были лучше моих, и любили ее больше, и на колени Аластар брал ее чаще, а если Торани рассказывала сказку на ночь, то, целуя в лоб, у сестры задерживалась чуть дольше. Да какая она мне вообще после этого сестра?
Споткнувшись о подвернувшийся камень, я больно упала на землю, содрала ладони и приложилась щекой. Попыталась встать, но нога предательски заныла в колене.
– Девочка моя глупая, – догнавшая меня Торани рухнула рядом, попыталась обнять, но я оттолкнула.
Я о чем-то кричала, не желая слышать даже ее голоса. Сквозь пелену истерики пробивался голос Аластара. Он тоже пытался успокоить, но бесполезно, пока не встряхнул за плечи особенно сильно:
– Успокойся, – крикнул он мне в лицо, и я застыла, глядя в его бесконечно серые и грустные глаза. – Ты нам родная, Лора. Пусть не по крови, но мы тебя любим, как родную. Слышишь, глупая ты девчонка! Слышишь?
Я кивнула, все так же не отводя взгляда.
– Мы тебе все расскажем, только, пожалуйста, успокойся и вернись обратно. Ты ведь помнишь, что нам опасно привлекать внимание! Помнишь?
И я снова кивнула и всхлипнула особенно громко.
– А теперь давай встанем и пойдем обратно в домик, – как последнюю точку поставил он, и я подчинилась.
Шла, вздрагивала, смахивала слезы разбитой ладонью, но почему-то второй рукой намертво вцепилась в локоть Торани. Она тоже плакала, но беззвучно. Лишь несколько слезинок скатилось по ее щекам.
– Не пугай нас больше так, – произнесла она, когда мы почти дошли до домика. – Мы сильно испугались, когда ты убежала и тем более так далеко.
– Хорошо, – выдавила из себя я.
Мы зашли обратно в наш сарайчик, внутри которого все сильно изменилось. Тюки сена распотрошенными кучами валялись вокруг, старое колесо, стоявшее раньше у стены, лежало посреди, а вот сестры не было.
– Лиза? – испуганно окликнула Торани.
Ответа не прозвучало, лишь болезненно острый визг со стороны улицы заставил нас вздрогнуть:
– Паааа… – призыв о помощи сорвался и затих, как если бы кричавшей зажали рот.
Мы бросились из сарая наружу, туда, откуда кричала моя сестра.
На другой стороне пристани стоял автомобиль. Именно к нему двое мужчин тащили вырывающуюся Лизу. Из-за расстояния я плохо видела ее лицо, но громкие всхлипы эхом раздавались на таком тихом в этот час причале.
Не раздумывая, я бросились к ней. Плевать, если убьют или застрелят, лишь бы не отдавать.
В этот момент раздался взрыв. Волной меня оглушило и отбросило в воду. Последнее, что помню в ту ночь, как задыхаюсь и тьма накрывает с головою, а сознание уплывает прочь.
Очнулась я через неделю уже в Арсамазской империи. Рядом со мной сидела Виктория Райт, ее лицо я смутно помнила из детства, хоть и не видела уже долгие годы.
– Не говори ничего, – увидев, что я в сознании, произнесла она. – Знаю, что ты хочешь спросить. Твои родители живы, но так же, как и ты, получили серьезные ранения при взрыве. Лодочный домик взорвался слишком близко. Это просто чудо, что вы выжили. Но не переживай, они скоро поправятся.
Я плохо соображала в тот момент, пыталась вспомнить, что произошло. Мои вопросы словно отразились на лице, и Виктория ответила:
– Один из членов Сопротивления сдал вас Саксу. Решил, что если война проиграна, то он сможет перебежать на другую сторону. Мы узнали об утечке слишком поздно, попытались успеть забрать вас раньше, но опоздали. Когда раздался взрыв, кораблю до берега оставался километр. Тебя подобрали из воды. Аластар и Торани лежали на берегу.
Она запнулась.
Мои же глаза округлились.
А Лиза, где моя сестра?
Свой вопрос я задала беззвучно, но Виктория поняла и так.
– Ее не было. Мне очень жаль, похоже, ее увезли в Квартал.
Вечернее платье без рукавов на тонких бретелях смотрелось на мне мешковато. Прямое до колен, с неровной скошенной юбкой и длинной бахромой – оно не нравилось мне ни странным кроем, ни своим кричаще-золотым цветом. Чего стоило одно только глубокое декольте спереди и не меньший вырез на спине.Дурацкая тряпка! А еще туфельки немного жали, такие же золотистые и не менее дорогие. Я скользнула взглядом по своему отражению в зеркале и нервно закусила губы, густо накрашенные алой помадой. Я вообще была при слишком ярком макияже, по мне вызывающе безвкусном, но таком необходимом. Ибо так модно, так требует легенда. В Арсамазе хотели, чтобы ради миссии я и волосы остригла коротко, почти по самый подбородок, но свои длинные локоны я отстояла с боем. Зато теперь голова ныла от замысловатой тугой прически, которую придется делать едва ли не каждый день.Из соседней комнаты вышел Артур. Он как раз повязывал галстук хитрым узлом, а заодно проверял, как я собралась.&nda
Деймон Оливер Сакс – приемный сын генерала, захватившего власть в Панеме, начавшего войну и укравшего у меня детство. Наверняка у Деймона, в отличие от меня, не было травли и сотен переездов из одного конца страны в другой. В моем воображении, он, подобно маленькому принцу, восседал на золотом троне империи, созданной его приемным отцом, ни в чем не нуждался, не жил впроголодь, не боялся, что однажды на голову упадут бомбы.Его мать вышла замуж за Сакса, когда Деймону едва исполнился год, своих детей у генерала не было, но он так любил свою жену, что вскоре усыновил ее ребенка. Где настоящий отец мальчика было неизвестно. Вообще, биография его матери, Кэролайн, по данным разведки Арсамаза, оказалась чудесным образом стерта, и ничего конкретного из ее прошлого выяснить не удалось. Разве что едва началась война, она возглавила Квартал. Странный выбор работы для женщины ее положения, но несколько лет под ее предводительством самый дорогой публичный дом страны вполне успешн
Девушка, сидящая напротив, смиренно сложив руки, рассказывала свою биографию, показывала рекомендации из других домов и очень надеялась на работу горничной в нашем доме.Но я, как назло, не могла сосредоточиться на ее словах. В голове витали совершенно не относящиеся к делу мысли и воспоминания о том, как я впервые познакомилась с Артуром.Когда меня с родителями только привезли в Арсамаз, тут же доставили в госпиталь. Первого, кого увидела, была Виктория, второго – Огюста Франца, и третьего – его сына Артура. Помню, как он вошел в палату, вид его при этом был весьма недовольный. Поставил у кровати букет простеньких цветов и со всей ответственностью заявил:– Отец послал меня сидеть с тобой. Имей в виду, мне совершенно не хочется этого делать, потому что для таких малолеток, как ты, можно было бы найти сиделку и среди медицинского состава!Отчетливо помню, что надулась тогда как индюк, препиралась с ним целый день, требовала, чтобы он уш
Кое-как прождав положенное время в ближайшем кафетерии и оплатив заказ, я с нетерпением ринулась домой. Мне безумно хотелось примерить наряд еще раз и увидеть реакцию Артура, который наверняка придет пораньше.В глубине души я ведь прекрасно понимала, что сегодняшний наряд искала явно не для канцлера Сакса, и не его восторженный взгляд хочу увидеть вечером.Молнией я влетела в свою комнату и, воодушевленная идеей, почти целый час провела, наводя марафет. Особенно долго я возилась с алой помадой, потому что мне постоянно казалось, что я крашусь ей как-то не так: то контур сбивался, то тон виделся слишком приторно-ярким. В итоге, я стерла ее с губ, оставив на лице только яркий акцент на глазах.Из-за волнений я снова потянулась за сигаретами, которые купила в городе. При этом с недовольством отметила для себя, что начала привыкать. Торани предупреждала меня о возможности подобного, когда узнала, что мне предстоит курить, и очень заботливо, по-матерински, просила о
Всю ночь и утро я провела у кровати Артура. Я не знала, что ему снилось и снилось ли вообще, но его руки то и дело болезненно сжимали простыни, цепляясь за материю до побелевших костяшек. Он метался в бреду, словно находясь в лихорадке, а я, как заботливая мамаша, меняла ему холодные компрессы на лбу. Кати тоже не уходила: когда она узнала, что моего брата опоили, настояла на своей помощи.– Я однажды видела отравленного подобным зельем, – рассказала она. – Он себя абсолютно не контролировал. Поэтому, не дай бог, господин Грегор на вас накинется. Поверьте, мисс Харрисон, ваш брат просто может не вспомнить, что вы его сестра. В этом состоянии прежде всего он захочет женщину, которая будет перед глазами.– И что же ты сделаешь в таком случае? – горько усмехнулась я, с сожалением понимая, что описанное экономкой уже почти произошло.– В крайнем варианте, разобью ему вазу о голову. Это весьма действенный способ для охлаждения пылк
Вот так и зарождаются слухи. Еще неделю назад Деймон и Артур даже не были знакомы, а теперь “друзья”. Впрочем, это было не столь важно. Гораздо больше меня заинтересовало, что именно Сильвия трактовала, как злость? Ведь в тот вечер Сакс казался предельно спокойным и равнодушным ко всему происходящему, не считая ехидных улыбок в мой адрес.– Просто в следующий раз выбирайте более умных подруг, – посоветовала я девушке. – И ничего подобного не повторится..– Конечно, – слегка улыбнулась она.Уже у самого порога Сильвия словно запоздало поинтересовалась:– Аманда, извините за навязчивость, но можно ли узнать, кто пошил вам тот замечательный костюм?Я загадочно улыбнулась, интуиция мне подсказывала, что я услышу этот вопрос.– А что? – кокетливо переадресовала я.– После того, как вышла статья в газете, все мои знакомые с ног сбились в поисках чего-то подобного, – при
Мою мать звали Кристалл, а отца Кларк.Торани рассказывала, что они действительно по-настоящему сильно любили друг друга, той самой любовью, из-за которой можно начать убивать людей, либо сойти с ума.Но все разрушил мой дед, тот самый мэр Бристоль. Когда он понял, что его махинации со столичной казной зашли слишком далеко, единственным выходом оставалось поправить финансовые дела удачным браком дочери. И самым выгодным кандидатом выбрали Аластара. Он не любил мою мать, но двуличные дед и бабка нашли способ принудить его согласиться на помолвку, а Кристалл перешагнуть через свои чувства к Кларку. Ей пришлось выпить странное зелье, сделавшее ее на один единственный день суккубой. Самой настоящей, со всеми чудесными способностями, на которые только были способны иллюзорницы. И моя настоящая мама погрузила Аластара в иллюзию, обманула его ради собственной семьи.Но было у зелья и побочное действие. Когда в тот же день мама встретилась с Кларком, страсть накрыла их,
Отец всегда учил, если садишься за карточный стол – будь уверен в двух вещах: что выиграешь или сумеешь расплатиться с долгом. И неважно, что второе противоречило первому, но эта прописная истина была навечно высечена в подкорке моего сознания.А вот местные игроки о ней либо не знали, либо сознательно игнорировали.Вот уже час я наблюдала за игрой в покер за десятком разных столов, расставленных все в том же бальном зале особняка Крастора.Женщины играли наравне с мужчинами, с азартом проигрывали кто деньги, кто драгоценности, с задором стягивая с пальцев кольца или колье с шей. Вряд ли кто-то из них терял в этот момент последнее, скорее, даже в этом фарсе они находили игровой кураж. Было много и простых наблюдающих, так же, как я, ходивших между столами и смотрящих на чужие карточные успехи. Одним из таких был полный увалень с глуповатой улыбкой, который приобнимал за талию Лизу. То и дело я сталкивалась с сестрой взглядом, отводила глаза,