Валерий смотрел на закрывшуюся за Варей дверь и пытался разобраться в собственной буре в стакане. Чертовщина какая-то! В этом закутке негде было развернуться двоим. И Варя не видела, но ее грудь, обтянутая спортивной кофтой, взволнованно вздымалась всего в паре миллиметров от его предплечья. От этой случайной близости в голову Валерию ударило жаркой волной.
Выжатый событиями последней ночи и абсолютно трезвый, он всё равно еле удержал себя, чтобы не обхватить ее талию и не испить с губ сшибающей ум женственности. Но Варя подняла слепые глаза, направив их куда-то мимо его лица, и Валерия окатило резким холодом. Будто в крещенскую ночь друзья-придурки в бане вылили на загривок ведро морозной воды с кусочками льда. Черкасов опомнился и даже извин
Пресса невиновности нам не простила. Слишком красочными были заголовки о маньяке и жертве, об извращенце миллионере и его добровольной игрушке, обо мне... Слишком нравилось Лии Скворцовой склонять имя Черкасова, хотя однажды и ей надоест. Нашим родителям тоже понадобится время, чтобы принять нас со всеми нашими странностями и грехами. Нужно было время и Нике, чтобы восстановиться, но она уже научилась улыбаться снова, хотя и курит, как паровоз. Она начала улыбаться, когда к Егору частично вернулась память, и он в
Не то, чтобы я хорошо спала эту ночь, но помедитировала качественно. Иначе мой взбудораженный ум выскочил бы из ушей. И пока электронные часы на стене отсчитывали минуты до рассвета, я размышляла, можно ли наслаждаться жизнью, если у тебя, возможно, нет «завтра»? С другой стороны, кто из нас может гарантировать, что наше «завтра» наступит, и что все будет так, как мы запланировали? Пожалуй, никто. Цветущего здоровьем парня, думающего о карьере, вдруг сбивает машина; рядом с домохозяйкой, решающей, постирать шторы на кухне или пусть еще повисят, вдруг взрывается безумный террорист в метро; или сердце перестает работать в одно мгновение, когда ты, ничего не подозревая, сидишь перед телевизором... Фатум, судьба, карма? Как
Передо мной остывала чашка капуччино - жалко было портить нарисованные барменом сердечки в пушистой пене сливок. Я сидела в небольшом кафе, с интересом наблюдая за людьми. После Ришикеша и естественно расслабленных, не слишком опрятных и мало одетых индусов, москвичи выглядели напряженными, укутанными и отдраенными до блеска. Люди за окном шли озабоченные, поджимая губы, смотрели на окружающих с критическим подозрением. Я улыбалась. В кафе играла приятная музыка, мягкий диванчик с подушками предлагал забыть о заботах и позволить себе насладиться минутами в тепле и уюте. Что я и делала. Прямо со входа девуш
«Если ты беспокоишься о настоящем моменте, настоящий момент беспокоится о тебе» - такова была моя любимая присказка из всего, что говорил Мастер. Утром после Випассаны все организационные вопросы снялись сами собой. Американцы, приехавшие чуть свет снимать видео с Праджни-Джи, любезно предоставили мне камеру со штативом, установили его на фоне сосен. Такие могли бы расти как в Подмосковье, так и в Андах. Вторая удача — привезенная американцами газета «Нью-Йорк Таймс» со вчерашним числом. С индийской прессой в Ришикеше было туго.
С лёту упав лицом в подушку, я проснулась и открыла глаза из света во тьму. Села на кровати и, потерев переносицу, с содроганием вспомнила жуткую смерть Матхуравы. Следом в голове всплыло не менее четкое продолжение истории о Соне. Оно не растаяло, как это обычно случается со снами, а прописалось в ячейках памяти, словно реальное воспоминание о вчерашнем дне. Слишком живое, болезненно яркое. Еще одна смерть, пусть и не моя... На меня накатила грусть: в той жизни случилась сказка наоборот — мы умерли в один день, но совсем не были счастливы. А в этой? Никто не ответит, есть только один вариант узнать — прожить. А вообще странно, откуда возникло это видение? Я же не держала Валеру за руку... Еще одна загадка или подсказка Вселенной.
Варя повернулась набок. Подложив ладонь под разрозовевшуюся щечку, она подтянула к груди колени, и своей уютностью спящего котенка заставила окончательно забыть о тревоге и обо всем плохом, что осталось за стенами крошечной комнатки. С мраморного плеча девушки сползла простынь. Черкасову отчего-то вспомнилась присказка «пастила бело-розовая», бабушка всегда так называла здоровых щекастых малышей в Никольском саду, выгуливая его, Валерия, смуглого, глазастого непоседу.В Варином чуть слышном, ровном дыхании было столько покоя, будто невзгоды никогда не касались ее юного, красивого лица. Черкасов смотрел на нее, безмятежную, чистую и при этом совсем настоящую, и внезапно чувствовал себя удовлетворенным, словно не было иного смысла жиз