Граф Бедсфорд

Граф Бедсфорд

Фредерик Константайн Эрик Бедсфорд был в раздражении. Его план, тонко продуманный и согласованный с покровителем, был на грани срыва из-за упрямства наемницы!

- Чертова девка! – выпалил его светлость и приложился к бокалу с легким целебным вином.

Он специально потратил вечер, распивая неплохое местное вино со здешним градоправителем, чтобы побольше выяснить о самых известных наемниках. И несказанно обрадовался, узнав, что среди них - вот чудеса! - есть женщина.

Лучше не придумаешь! Обаять застенчивую провинциалку ему будет не впервой, а уж по прибытии в столицу вступит в действие его собственный план. Хитрый, коварный и весьма, весьма выгодный!

Пусть высокомерный покровитель ищет королевские побрякушки где угодно, а он, граф Бедсфорд наконец разбогатеет! Будет пить только лучшее вино и иметь лишь самых красивых женщин, которые сами выстроятся в его постель! Мужчина прикрыл глаза и облизнул яркие чувственные губы.

Из приятных видений его вырвал бой колокола на ратуше:

- Уже полдень, а наемницы все еще нет! - Граф брезгливо приподнял губу: за нынешнюю строптивость негодная девка получит плетей, едва ступит во двор его городского дома! А может он и сам будет не против наказать ее, если она окажется аппетитной штучкой и будет умолять его о пощаде самым нежным и страстным голоском!

Отхлебнув еще вина, граф Бедсфорд выглянул в окно на чистенькую городскую площадь: где же эта тварь? В двери деликатно постучал его личный камердинер и сообщил о прибытии госпожи Иниры.

«Госпожи»! - Фредерик фыркнул и недовольным голосом проскрипел: - Пусть войдет! – И вновь поморщился, когда в дверях показалась высокая сухощавая фигура.

Инира

Девушка с любопытством рассматривала Фредди: он погрузнел, постарел. Тщательно взбитые светлые кудри маскировали изрядные пролысины, а румяные щеки и нос сигнализировали о пристрастии к вину. Впрочем, серебряный кувшин, до краев наполненные вином кубки и сейчас красуются на столе, никуда не прячась, а ведь часы на ратуше едва пробили полдень!

- Добрый день, ваша светлость.

Пока она здоровалась, голубые глаза в сеточке покрасневших белков успели обшарить телохранительницу с ног до головы, и решить, что кусок она сухой, жесткий, но необходимый.

Выпятив нижнюю губу и брезгливо сморщив нос, Фредди буркнул:

- Добрый. Хотите ознакомиться с условиями контракта?

- Хочу, - Инира выбрала себе кресло на гнутых ножках и села, не дожидаясь приглашения.

Для повышения собственной значимости будущий наниматель прошуршал бумагами. Выдвинул и задвинул ящик стола и, наконец, бросил в сторону наемницы листочек бумаги с подписью градоправителя.

В документе значилось, что в связи с утратой личной охраны на территории города, королевский посыльный граф Бедсфорд, за счет города может нанять любую команду телохранителей, дабы без ущерба доставить в столицу его самого и груз…

Наемница прочла указ, проверила подпись и уставилась на Фредди. Он вальяжно приподнял брови - мол, что-то непонятно? Она уточнила:

- Какой груз? Сколько транспорта?  Кого сопровождать, кроме вас?

- Груз легкий и тайный, – граф говорил высокомерно и презрительно, словно через силу общался с простолюдинкой, - Он поедет со мной. Транспорт - моя карета и повозка с припасами.

- Слуги? – Ини с трудом изображала равнодушие – Фредди раздражал ее чувствительное обоняние избытком ароматических шариков и масел. А противное постукивание перстней по столешнице могло вывести из себя и святого отшельника!

- Два кучера и камердинер, - все так же «через губу» бросил граф.

Слуг он людьми не считал. Привитое с молоком матери родовое высокомерие скрывалось лишь в присутствии высокопоставленных особ, способных и графа стереть как малозначащую пылинку.

Инира прищурилась и подвела итог:

- Пятьдесят золотых. Аванс в размере половины суммы.  Харчи и ночлег за счет нанимателя.

Граф едва не подавился вином. Потом задрал к потолку свой сиятельный нос, и принялся торговаться, выгадывая каждый грош.

 Наемница не уступала.

Он доказывал, что за такие деньги сможет нанять любую банду! В ответ девушка спрашивала:

- Уверен ли господин граф, что доедет до столицы живым с таким сопровождением?

 В итоге оплату и аванс Инира отстояла, а вот питание и ночлег граф урезал до десяти грошей в день.

Из ратуши наемница вышла совершенно без сил. После разговора с сиятельством подозрения только окрепли. Договорившись об оплате, скупой граф внезапно обрел любезность и попытался куртуазно состроить глазки.

С сомнением посмотрев на преобразившегося скрягу, бывшая маркиза ди Оранд уронила ему на ногу кувшин с вином. Потом, открыв рот и хлопнув ресницами, принялась писклявым голосом звать камердинера.

Пожилой крепкий мужчина в графской ливрее появился тут же. Наверняка под дверью подслушивал! Подобрал кувшин и немедленно выставил посетительницу, успокаивая побагровевшего графа.

Выйдя из ратуши, девушка немного постояла, подставив лицо солнечным лучам. Мягкое тепло успокаивало, возвращало самообладание. В голове крутилось:

- Как? Как я могла влюбиться в это ничтожество?

Впрочем, Инира не привыкла долго размышлять о неприятном и утешила себя мыслями о том, что в пятнадцать лет золотистые локоны и голубые глаза привлекают внимание больше, чем низкая душа и черствое сердце.

Решив, что оставаться на площади перед ратушей неблагоразумно, Инира быстро свернула в сторону узкой кривой улочки ведущей в торговый квартал. Через десяток шагов девушка углубилась в тень, прижалась к выступу стены за аркой и затаилась, всматриваясь в прохожих.

Мимо проходили праздно шатающиеся щеголи и кокетливые дамы, чопорные старухи и школяры. Никто не обращал внимания на наемницу и она, постояв несколько минут двинулась в глубину квартала.

Ей требовалось отвлечься, успокоиться, обдумать контракт и свои дальнейшие планы. Лучшее место для этого как ни странно – веселая толпа покупающих и продающих. Оглядевшись, девушка медленно двинулась по брусчатке, покачивая бедрами, потряхивая светлыми волосами, останавливаясь у каждой лавки.

 Вот украшенное плющом окно кондитерской лавки. Яркие ленточки, мешочки с изюмом, сушеными сливами и урюком. Тут же горой высились бумажные фунтики с ломтиками обсахаренных яблок и орехами. Сахарные конфеты, посыпанные пряными семенами, украшенные кусочками фольги и бусинками составляли милые букеты в горшочках.

Инира не удержалась – купила сладкую коричную палочку и гремящий горошинами сахарный пузырь. Вздохнув от удовольствия, облизнула конфету и перешла к следующему открытому окну.

 Здесь торговали швейной мелочевкой: нитки, иголки, булавки, ленты и тесьма были развешены на длинных полотняных флагах. Шнурки, бусины, узкие полоски кружев и отрезы газа раскинулись на широком подоконнике, прячась в тени парусинового навеса. Инира и в этой лавке потратила пару медяков.

 Погуляв еще полчасика, прикупив к сладостям и ниткам белил и румян, она заглянула в лавочку старьевщика. Здесь висел густой дух полыни и пижмы сберегающих одежду от моли. В углу погромыхивала утюгом краснощекая девица в белом чепце, а сам хозяин осматривал вещи только что доставленные от прачки.

Богатые нижние юбки и парчовые халаты явно пахли щелочным мылом, а суконные штаны еще и дратвой от свеженашитых кожаных заплат.

Инира любила такие обстоятельные лавки – здесь можно было прикупить за полцены совершенно новые вещи из гардеробов умерших людей, или совершенно новые залежавшиеся вещи из лавок портных.

Войдя внутрь девушка пропала почти на час. Зато всласть покопалась в чужих вещах. Ей нужно было несколько тряпок, способных создать образ.

Вскоре в ворохе «закладных» вещей отыскался чепчик горничной с вышитым гербом. Потом строгий головной убор престарелой дамы. Две шали, мантилья с потертыми коралловыми бусинками и потрепанная серая юбка. Оторвавшись от корзин и полок, Инира утерла пот и вспомнила о времени: пора идти к друзьям!

Старьевщик хорошо ее знал, а потому денег взял ровно столько, сколько стоили вещи. Наемница добавила пару монеток сверху, за молчаливость и, улыбнувшись, собралась уходить. Весомый узел покупок старик завернул в пыльную портьеру, из которой после чистки выйдет отличное платье небогатой барышни хорошего воспитания.