Не Лори! Не-Лори-не-Лори-не-Лори! Я твердил это себе едва ли не вслух, еле сдерживая мощную дрожь, что раскачивала все мое тело изнутри от ощущения губ незнакомки на моей коже, от звука ее глотков, каждый из которых едва не сбрасывал меня в неистовство оргазма.
Не она… но как же ошеломительно, неимоверно приятно снова испытывать это знакомое ощущение держать ее в своих объятиях, узнавая каждый любимый изгиб, пока она насыщается и медленно обмякает, охваченная сытой сонливостью. Кормить свою возлюбленную, отдавать ей добытую тобой у других жизненную силу – вот истинное наслаждение для мужчин того вида, коим я являюсь гораздо дольше, чем был человеком. Я уже крайне смутно припоминаю эту свою «первую жизнь». Не помню большую часть событий, чувств, не испытываю тоски по давно умершим близким. Хотя их у меня, по сути, и не было. Бастард, плод грешной страсти заезжей оперной дивы и князя Алтуфьева, не нужный ни ей, ни ему – вот кем я был от рождения. Подброшен еще в пеленках на порог отца, так как у матери не было ни сил, ни желания прерывать свою веселую, легкую жизнь, полную богатых и щедрых поклонников, где бы она ни гастролировала. Ведь молодость и красота так быстро увядают – нужно успеть взять от жизни все, а потом осесть с каким-нибудь глуповатым, но состоятельным бюргером в глубинке, где никто не в курсе ее похождений. И внебрачный ребенок не был уместен ни на одном из этапов ее жизненного плана.
Но и отцу я был как кость в горле. Точнее, ему бы на меня было и вовсе наплевать. Нет ничего проще – пристроить в семью крестьян и подкидывать на содержание ублюдка, но его жена была страшно ревнива. И пусть и знала, что у него таких вот детей вроде меня и от прислуги хватает, потому как папаша был тот еще блудливый кобель, а жена его в постели холоднее льдины, но именно я ее бесил особенно сильно, и, сберегая свои драгоценные княжеские нервы, он в шесть лет спровадил меня жить в дом своего друга – графа Кононова.
С матерью я, получается, не виделся никогда, отец мелькал периодически – приезжал навещать своего приятеля и едва кивал мне, когда попадался на глаза среди прислуги. Разве что передавал через посыльных деньги, и на том спасибо. Никакая не трагедия для кого-то, рожденного в те далекие времена. Обычное дело. Не о чем вспоминать.
Самое мое первое яркое воспоминание – это встреча с Лоралин. Несчастная, подвергшаяся жестокому грабежу, в результате которого погибли ее сопровождающие и прислуга, странствующая аристократка. Испуганная и божественно прекрасная для меня. И пусть много позже я узнал, что никакого нападения не было. Она просто решила, что пора полностью поменять жизнь и окружение, пока ее неувядающая молодость и красота не стали казаться странными. Но к тому времени я уже был ею обращен, без памяти любил, сам сделал бы все что угодно и не мог осуждать за случайные жертвы. То была суровая необходимость ради выживания вампира, а человеческая жизнь в те времена ценилась куда меньше, чем сейчас. Хотя о чем это я? Она и ныне ничто, особенно для мира нечисти. Главное, чтобы все было шито-крыто и не привлекало ненужного внимания.
Незнакомка на кровати шевельнулась, и я подался к ней, изучая состояние. Заодно в какой уже по счету раз силясь найти отличие от моей погибшей любви. Бесполезно. Пока она оставалась вот такой недвижимой, безмятежно спящей и молчаливой, не было ни единой зацепки, что помогла бы мне отринуть наваждение. Зато в сознании она однозначно отличалась. Даже тот самый жест – стыдливо прикрыться хоть как-то от моего наглого разглядывая руками – был абсолютно не свойственен Лори. Никакого смущения, ни притворного, ни настоящего, никогда. Она обожала возбуждать, привлекать жадные вожделеющие взгляды, купалась в похоти, кажется, никогда этим не пресыщаясь. Обстоятельство, стоившее мне множества ревностных терзаний и боли, но не умалявшего любви. Ведь наши правила были честными, однозначными и неизменными изначально: я – тот, кто существует для нее во всех смыслах, а не иначе. Я ее творение, птенец, избранный из сотен и сотен страстно желающих любовник, защитник, кормилец, а она – источник моих бесконечных наслаждений, та, что одарила тем, за что мне ей вовек не отплатить. Никогда мне это не казалось несправедливым… почти никогда. Ведь я был девятнадцатилетним дворовым мальчишкой, никем, прислугой, единственным достоинством которого была смазливая внешность, а она… она выбрала меня и возвысила.
Не-Лори снова шевельнулась, совсем чуть-чуть, но все же напоминая мне о том, что день промелькнул незаметно и через какие-то несколько часов она проснется и будет снова зверски голодна. Вот это состояние лютого голода я уже прекрасно помнил. Ведь то были восхитительнейшие моменты, которые не повторялись никогда больше. Вампир мужского пола пьет из обратившей его женщины лишь пока происходит сам процесс обращения до завершения, совсем не мгновенный и даже не быстрый, в отличие от глупых выдумок в романах.
Наскоро проверил действие охранных и запирающих заклятий на всех окнах и дверях, и не только тех, что ведут наружу. Беспечным людям невдомек, что каждый оконный и дверной проем подобен заготовке портала для тех, кто владеет искусством открывать их. И кое-кому не нужно никаких легендарных первых приглашений войти. Личных трений с нечистью подобного толка у меня еще не происходило, но кто сказал, что некто, кому я перешел дорогу, не наймет-призовет-принудит их, дабы устроить мне «сюрприз». Так что сразу же после заселения я не пожалел ой какую немалую сумму плюс еще и несколько «особенных» услуг для одного очень сильного мага, чтобы превратить свое новое городское прибежище в настоящую нерушимую крепость, пусть внешне об этом ни за что было не догадаться.
Выйдя на балкон, несколько секунд смотрел вниз на город в рано сгущающихся весенних сумерках, а потом перенесся на один хорошо известный мне пустырь позади большого приземистого здания, обнесенного совсем неспроста очень высоким забором. Нарочно не скрывая себя никаким мороком, постоял там неподвижно минут пять, вполне, на мой взгляд, достаточные для того, чтобы меня не только увидели, но и хорошенько рассмотрели. Для большей ясности я, еще когда пошел по направлению ко входу в бывший производственный корпус, переоборудованный теперь в весьма особенный и, к моему сожалению, все более популярный клуб, демонстративно вытащил из нагрудных ножен единственный прихваченный с собой кинжал. Высоко поднял обе руки, показывая тем, кто уже встречал меня, что не кровавую бойню пришел устроить. Мне просто нужно быстро «заправиться» кровью и вернуться обратно.
Тяжелая железная дверь, ржавая и скрипучая, создающая нарочитое впечатление давно не используемой, стала открываться еще до того, как я совсем приблизился. В дверном проеме появилась Наталья Мухина собственной персоной, здешняя хозяйка, а за ее спиной маячили мрачными тенями оба ее кормильца и защитника: Андрей и более юный, и оттого нервный, Маркус – недавнее творение госпожи Мухиной.
– У меня не происходит ничего, что заставило бы тебя явиться, Рубль! – без приветствия начала Наталья, проходясь по мне цепким тревожным взглядом.
Высокая, статная брюнетка с весьма щедрыми формами и красивым лицом, которое не портила явная печать порочности и сластолюбия. В свое время она делала мне предложение о сближении, но я отказался. Когда в спальне совсем уж проходной двор – это для меня чересчур. Если я и терпел ветреность Лоралин, то лишь потому, что она была моей создательницей и не в моем праве было менять изначальные правила. Инстинкт диктует женщинам-вампиршам обзаводиться достаточным количеством кормильцев и защитников. А новообращенный, каким был я, практически не в состоянии потянуть все эти обязанности в одиночку. А к тому времени, когда я смог… у меня уже не было Лори.
– Почти эту же фразу я слышал буквально на днях, а после этого оказалось, что один посчитавший себя слишком умным оборотень наплодил целую кучу неполноценных и собрался устроить дележку власти и территории с Галактионовым.
– Я слышала об этом. – Голос ее уже не звенел откровенной недружелюбностью. – Я сожалею о твоей ко…
– Алиса в порядке! – оборвал я ее. – И я пришел не с целью доставить тебе неприятности, Нат. Мне просто необходимо быстро и обильно поесть.
Нужно было видеть выражение изумления на лице вампирши. Ну да, до сих пор я никогда не прибегал к услугам ее человеческих кормильцев и вообще не скрывал своего негативного к этому отношения. Считал, что добровольность этих людей очень-очень условна, примерно как у наркоманов, которые вроде всегда по своей воле бегут за новой дозой, но, по сути, гонит их туда тяжкий смертельный недуг. «Подсесть» на тот кайф, что приносили «ласковые» укусы, было проще простого, а вот избавиться от этого пристрастия почти невозможно.
– Я даже не знаю… ты ведь против того, как у меня все тут происходит, – замялась Мухина.
– Мне нужно только питание, ничего кроме этого, – уточнил я.
– В том-то и проблема. Кормильцы же сюда не за деньгами приходят, сам понимаешь. Ладно, пообещай, что никого внутри не тронешь, чтобы там тебе ни показалось, и мы найдем тебе кого-нибудь быстренько.
– Двоих, – добавил я конкретики.
И без того круто изогнутые брови Натальи взлетели чуть не до корней волос, а ее молчаливо стоявшие мужчины оживленно замялись.
– Ты кормишь кого-то? – от удивления Наталья перешла почти на визг. – Серьезно, Рубль? Какого черта, я ведь предлагала тебе...
Ладно, возможно, это было не удивление, а возмущение.
– Наташа… – начал Маркус с явным упреком в тоне, но она шикнула на него, как на непослушного пса.
– Вот потому-то я и не согласился, – усмехнулся я, покачав головой.
– Ну и дурак! – рыкнула вампирша, показав мне острия своих клыков в злом оскале. – Заходи, накормим. Двойная оплата.
– Как скажешь, – кивнул я и двинулся за ней следом, с каждым шагом все больше погружаясь в грохот тяжелой музыки и в густой, тягучий коктейль из смрада сигаретного дыма, похоти людей и нечисти, с резкой горькой ноткой страха и ненависти, мгновенно возникшей в толпе при моем появлении.
– Подожди лучше тут, – указала Мухина на затемненную нишу в стене для уединения. – А то половину посетителей мне распугаешь.
– Бу! – щелкнул я зубами в сторону уставившейся на меня компании молодых инкубов. Такие, не обретя полной силы в юности, частенько промышляли тем, что, вот так сбившись в стайку, подчиняли волю одной бедолаги и «высасывали» ее подчистую, не умея еще вовремя останавливаться. А потом в лучшем случае ту ждали психбольница и пожизненные приступы жесточайшей депрессии. Но обычно исход был один – самоубийство. – Злой Рубль не трогает тех, кто ведет себя по всем правилам.
«Смешно. Сам ведь свои прямо сейчас нарушаю», – подумал, наблюдая как инкубский молодняк резво теряется в толпе.
Лиц парня и девушки, которых минут через десять привела ко мне Наталья, я постарался не запоминать. Они и так уже пахли оба возбуждением, хотя были предупреждены, что ничего приятного им со мной не светит. С инстинктивной реакцией, выработанной неоднократным впрыскиванием в сознание ментальных эндорфинов, ничего не поделать. На мгновение у меня было искушение отплатить им за кровь ожидаемым удовольствием – я ведь сотни раз делал это раньше со случайными жертвами. Но тем однократная случайность и отличается от систематического употребления этой нашей внушаемой вампирской наркоты. Об одном разе с легкостью можно забыть, а вот для этих двоих уже выхода не было.
Сытый настолько, насколько не бывал уже давным-давно, я махнул Наталье, хищной птицей наблюдавшей за мной и все больше нервировавшей этим своих защитников, и направился к выходу. Что же, пищу я добыл, заодно и волну слухов запустил. Если уж решился сотворить такую низость… нечего затягивать.
Проснувшись, я увидела за огромными окнами темноту и ощутила, что снова зверски голодна. Как ни странно, невзирая на отсутствие хоть каких-то источников света, могла теперь разглядеть все в этой исполинской спальне, которая вполне могла сойти за актовый зал в небольшой школе. И на этот раз я была тут одна, да и второпях натянутое на голое тело платье на месте. Еще некоторое время прислушивалась к звукам и рассматривала темные очертания мебели, задаваясь вопросом, сколько же проспала: весь день или вообще больше суток, раз так опять сводит живот. Его громкое урчание и было единственным, что производило шум в этом помещении. Еще мне хотелось в туалет, и кое-где чесалась кожа, намекая на необходимость принять душ, как и предлагал…Так, секундочку! Или побольше одной. Можно мне еще не начинать думать о последних событиях? Как будто это и правда возможно.
Дымную вонь я уловил сразу, перенесясь домой, но звуки из ванной заставили мгновенно забыть о ней. Опоздал я. Моя... обращенная явно добралась до холодильника и попыталась утолить жестокий голод с помощью Алисиных запасов продуктов. Моя вина. Очень плохо. В начале трансформации любая пища, кроме крови инициировавшего тебя, практически яд.Но и проигнорировать мерзкое амбрэ застарелой ржавчины, что уловил, почти добравшись до выхода из клуба Натальи, не мог. Сигареты, кровь, пот, похоть – ничто из этого не было способно заглушить для меня невидимый след демона-паразита. Не важно, какого он вида и к чему склоняет или откровенно принуждает своего носителя без разницы какой расы, улавливать их мерзкий смрад я научился безошибочно при любых обстоятельствах. Ржавчина, прелая листва, тлеющая плоть, давно протухшая рыба, скисшее мо
На этот раз я нисколько не возражала против перемещения меня на руках. По крайней мере, это спасало от позорного бегства с истошным воплем, потому как этот так называемый домовой был реально страшным существом. Я отдаю себе отчет, что и мужчина, который нес сейчас меня в сторону выхода на крышу, по сути, чудовище, если верить образам из романов и всяким там ужастикам. Но все же он хоть обладал человеческим обликом, весьма и весьма привлекательным, надо заметить. Настолько привлекательным, что во мне то и дело происходило… что-то, стоило глянуть на его лицо… или шею с адамовым яблоком, куда почему-то так и тянуло мои губы. А вот этот Никитка… Волосато-бесформенное нечто с двумя светящимися сквозь эту лохматую шерсть глазищами-блюдцами, которое к тому же еще и все время меняло размер. Раз взглянешь – оно не больше лабрадора, а второй – головой потолок подпирает, а потолки тут ого-го какой высоты.
Я то самое лживое, малодушное, гадкое дерьмо, мыслеобраз которого уловил на самой поверхности сознания Марии. Как же мне поперек горла называть ее так, особенно теперь, когда я тупо сдался и решил позволить себе просто плыть по течению облегчения внутренней боли и пустоты, вызванной самим фактом ее присутствия рядом. Все это не настоящее и неизбежно однажды вмажет мне по яйцам отрезвлением, да так, что я их выблюю? Да плевал я!Я не собираюсь думать об этом. Меня вполне устраивает лежать вот так рядом с ней, ловя дыхание, пропуская между пальцами гладкие пряди волос, целуя мысленно губы и шею. Не сравнивая и выискивая отличия, необходимые для спасения моей разумности. Потому что к хренам разумность! На кой она нужна, если нудит о фатальности моего поведения и требует вернуться к реальности. Реальности, в которой больно день и ночь, месяцы и годы. Где я не мужчина, наслаждающийся близостью любим
Новое возвращение из мира грез было поистине восхитительным. Так уж случилось, что мой прежний опыт… хм… взаимодействия между полами не включал в себя совместного сна и, следовательно, пробуждения. А это, оказывается, непередаваемо приятное ощущение. Большое, дарящее необъяснимый никакими слова уют чужое тело рядом, практически окутывает тебя. Моя голова покоится на плече, одновременно твердом, надежном и при этом удобнее любой подушки. Лицом я уткнулась в его шею, с наслаждением вдыхая запах обнимающего меня, как нечто ценное, мужчины. Чтобы распознать, что это именно так не нужно испытать множество других объятий, такое узнается на совсем другом уровне, сразу и безусловно. И самое великолепное в этом прежде неизведанном мною моменте, что часть разума, вечно задающая логичные, конечно, но все портящие вопросы «как так-то?» и «за что это?» и бубнящая «окстись, так просто не бывает, в смысле вот так просто, д
Это словно дикие американские горки, на которых мои сердце и разум то и дело возносятся или ухают в пропасть. Причем чем дальше, тем больше хаоса, учитывая, что я все меньше могу четко дать отчет самому себе, радуют ли меня эти взлеты и отталкивают и раздражают ли падения.Эта женщина…Мария.Ее поведение и реакции точно щепку швыряют меня туда-сюда, путая и обескураживая. Я вижу и хочу видеть в ней Лори. В смысле, она обладает ее внешностью, и я вроде как смирился с тем, что получил копию любимой в утешение и как награду за годы тоски. Это до скотства эгоистично с моей стороны, но что тут уже поделаешь.Вот только эта девушка постоянно тычет меня носом в очевидное.Она – не Лори.
– А-а-а!Меня буквально вышвырнуло обратно в сознание хлестким ударом жгучей боли. Покатившись по необъятной кровати, заходясь в крике и кашле, я рухнула на пол на четвереньки и, вскочив, рванула в ванную. Не включая свет, влетела в помещение, почти врезалась в раковину и уставилась в зеркало ошалевшим взглядом. Судорожно пошарила глазами и, для большей верности, пальцами по собственному лицу, груди и животу до самого лобка в поисках страшных ран, которые ощущала абсолютно отчетливо всего какие-то мгновения назад в момент жуткого пробуждения.– Быть такого не может! – просипела изумленно. – Не может!Я ведь чувствовала это. Чувствовала во всех мельчайших нюансах. Обжигающую боль, рассечение кожи и плоти от правой щеки вниз, через всю грудь и ниже пупка. Чувствовала горячую жидкость&hell
– Ах ты упертый идиот! – рявкнул я, едва открыв глаза и обнаружив себя в какой-то ведьминской каморке, судя по всякой белиберде вроде пучков трав и сушеных лягушек и мышей, связками висевших под потолком, и отчетливой вони зелий. – Я же сказал тебе, что мне непременно нужно домой!От горла до паха тело отозвалось резкой болью, и что-то хрустнуло от попытки подняться. Зыркнув вниз, я понял, что обмазан толстым слоем какой-то серой гадости, больше всего похожей на грязь, что к тому же успела высохнуть. Это сколько же, значит, времени прошло? Да моя обращенная уже на стену должна лезть от голода!– Макс, я тебе башку оторву! – пригрозил появившемуся рядом кошаку двуногому.– Не раньше, чем рассчитаешься со мной за будущую чистку салона моей тачки, которую ты кровищей залил, и заплатишь Карине. Втройне против обычного.– Это с хрена ли? – кривясь, я спустил босые ноги с высокой кушетки, где лежал, и поиска