Какая же всё-таки гадость, эта настойка сэнсэя Норобу... Даже когда я вынырнул из воспоминаний Киоси, то ещё полдня ходил и отплевался. Слышал я прикол про то, что бережливые люди вместо жвачки жуют носки, заодно обходятся без стиральной машины. Должно быть и запах во рту у них такой же, какой возник у меня после настоя Чужой Памяти.
Сэнсэй мрачно смотрел на меня, оставаясь всё в той же позе.
– Ну чего ты во мне дырки буравишь? Да, мне тоже не понравилось. И понятно, что пацан пытается исполнить волю родителей... Интересно, какой раз он так попадает? – почесал я голову.
– Шестой, – раздался слабый голос Киоси. – В шестой раз я пытаюсь отомстить за родителей и меня снова побеждают. Изаму-сан, ты же сказал, что если я буду делать твою зарядку, то стану сильным... А у меня не получилось стать сильным. Меня победили...
– Да? И сколько же их было? Десять? Двадцать?
– Пять человек. Их всегда пять человек... И они очень сильные... Когда я стану сильным, Изаму-сан?
– Станешь, Киоси. Обязательно станешь. Сэнсэй, подскажи, а это не та группировка, которая заказала Масаши? Чей шрам от пули я ношу на спине...
– Да, Тень, это они и есть. Хаганеноцуме-кай...
– Сэнсэй, значит, у них кроме Окамото появился ещё один кровник. Не должно так быть, не должны дети бросать камни в своих родителей.
Норобу задумчиво почесал голову. Он поправил одеяло на Киоси и погладил его жесткие волосы.
– Думаю, что да. Пора бы заняться этим кланом. Узнай у Мизуки – не пересекаются ли их интересы с интересами нашей группировки? Если пересекаются, то надо узнать, чьи именно, а то окажется, что мы накажем тех, кто нам нужен.
– Подожди, но как же? Если они убили родителей малыша, то...
– То они убили родителей малыша. В таком случае, он кровник и он может мстить им без оглядки на клановые интересы. Но если вмешаемся мы, то можем задеть интересы нашего клана. Вот такой вот выворот преступного мира. Плошку риса пополам, а вот говядинку каждый ест свою.
Киоси так жалобно посмотрел на меня и отвернулся, что я решил – даже если интересы наших группировок будут пересекаться, то всё равно смерть родителей тануки не останется безнаказанной. Даже если Мизуки скажет, чтобы я их не трогал и вообще не думал плохое в сторону Хаганеноцуме-кай...
Тануки будет продолжать приходить к этим людям и будет получать люлей. Но только до тех пор, пока им не начнет надоедать эта забава. В один из дней они просто-напросто проломят голову маленькому тануки, да и выбросят в Токийский залив. Судя по тому, что последний раз его избили особенно жестоко, то этот день не за горами.
– Скажи, Киоси, а кто такой этот человек с татуированной рукой? Как его имя?
– Ёсимаса Сакурай, вакагасира Хаганеноцуме-кай.
– Опытный человек в криминальном мире, опытный киллер, опытный преступник. Мда, и как же твои родители перешли ему дорогу?
– Не захотели продавать наш магазин по той цене, которую им назначил Сакурай. Это было даже не смешно – с такой суммой не открыть новый магазин, а только если захудалую лавчонку на окраине Токио. Сами же они отгрохали супермаркет на этом месте...
– Понятно, твоих родителей оболгали, а тебя оставили сиротой. Но не ссы, пацан, у меня к этим полудуркам тоже есть дело, – я потер плечо, куда поймал пулю, предназначенную Масаши Окамото. – И ещё у нескольких людей найдутся вопросы.
Киоси благодарно улыбнулся. Я снова потрепал его по макушке. Эх, знал бы я, что у этого шалуна такая тайна за спиной. И что тогда? Знал бы я и сразу же кинулся бы в бой? Нет, навряд ли. Да и сейчас не стоило бросаться, очертя голову. Лучше сначала узнать по поводу расположения группировки, узнать привычки, узнать пути перемещений...
Надо будет подойти к Масаши и поговорить с ним по поводу подкрепления. Вряд ли в группировке Хаганеноцуме вакагасира и сайко-комон (третье лицо в структуре) будут обычными ребятами, которым можно начистить таблетку в парадной. Скорее всего, они оба ходят с парой-тройкой молодцов, которые знакомы как с оммёдо, так и с боевыми искусствами.
В конце концов, я же не мальчишка-тануки, который бросается мстить, очертя голову. Нужно всё узнать, всё выяснить... Нужно позвонить Мизуки!
– Отдыхай, малыш, мы что-нибудь придумаем, – улыбнулся я.
– Спасибо, Изаму-тян, – произнес Киоси.
Я сложил новую доги в сумку и закинул её на плечо. Подмигнул Киоси и вышел из комнаты. За мной следом струйкой просочился сэнсэй Норобу.
– Тень, ты уверен в своих силах? – спокойно произнес сэнсэй, когда я налил чай на маленькой кухне.
– Я не уверен, что смогу вернуться со второго кумитэ, так что о какой уверенности идет речь? Но я не хочу, чтобы этого мальца, – я кивнул на закрытую дверь, – однажды отправили к родителям только потому, что они защищали своё имущество. Ты знаешь, сколько в моём мире сгубили людей только за то, что они помешали власть имущим? Мне даже однажды сделали заказ на паренька, который набил морду богатенькому сынку... И что? Я должен был его убить?
– Ты должен был поступить так, как поступил, – проговорил Норобу. – Ведь вода течет по тому руслу, которое прокладывает сама. Так и наша жизнь подобна реке. У кого-то она горная и бурная, у кого-то медленно текущая и заросшая осокой. И только человек может изменить её течение. И только человек...
– Достаточно философии! – поднял я ладонь. – Я всё понял. Я сделал то, что должен был сделать. И против этого уже не попрешь.
– Люблю, когда ты всё понимаешь с первого раза, а не как обычно – сидишь дурак дураком и глазами хлопаешь.
– Потому что приходится из океана словоблудия вылавливать золотую рыбку здравомыслия. Вот ты не можешь сказать "да" или "нет" одним словом, приходится выслушивать грузинские тосты по полчаса каждый. А может быть мне некогда? Может быть я ценю время?
– Ценил бы время – поспешил бы на тренировку, а не оскорблял уши старого учителя дурацкими россказнями, – захихикал сэнсэй, довольный своей подковыркой.
Я снова безуспешно пытался найти хотя бы каплю сострадания или раскаяния в глубоко запавших глазах, но легче рассмотреть бабочку на другом континенте, чем эти незнакомые старику чувства. Пришлось махнуть рукой и в самом деле отправиться на тренировку.
Танака в додзё погонял меня от души. Похоже, что получил от Акиры четкую установку: ученику по имени Изаму пролить семь потов.
И я пролил. Душевно так пролил – полведра, не меньше...
В Доспехе Воли провел три боя, причем в одном из них даже победил. Да-да, победил – правда, немного необычно. Я запнулся и шлепнулся на спину. А в это время мой противник, по имени Дзиро, бросился в бой. Мои взлетевшие ноги приняли его тело на ступни, а дальше дело техники – бросок получился мощным и приземлился Дзиро удачно. На голову. В результате он потерял на полминуты сознание и мне присудили победу.
После тренировки я видел Акиру. Тот поздоровался, как ни в чем не бывало и пожелал хорошего вечера. У него начинались занятия для старшей группы. Я же вызвонил Мизуки:
– Привет, самая красивая преступница на свете! Как у тебя дела?
– Чего ты хочешь сделать? – сразу же перешла Мизуки к делу.
– Вообще-то хотел узнать, как у тебя дела, как ты...
– Мозги не еби, малыш! Не считай меня дурой и не рассыпайся в комплиментах. Я уже немного выучила тебя, малыш. Говори, что задумал?
– Ну вот, а я всего лишь хотел...
– Ты меня слышал в первый раз! Я сейчас трубку положу!
– Ладно-ладно, не кипятись. Я задумал отомстить за Киоси и за себя. Помнишь, что меня подстрелили? А неотомщенная кровь кипит в ране и не дает спать.
– Хаганеноцуме-кай? Серьезное желание, малыш. Не боишься обделаться?
– Боюсь, что вмешаюсь в дела нашей группировки. Скажи, "Крылья ветра" пересекаются с Хаганеноцуме?
– Тебе повезло, малыш... Тебе чертовски повезло. Вот как раз на днях Хаганеноцуме сделала рейдерский захват одного из наших магазинов. Ранены двое наших бойцов, которые были в охране. Так что у тебя есть хороший шанс проскользнуть в короткий период войны. Я не думаю, что она у нас затянется, поскольку тесно переплетены связи, но пострелять и посверкать мечами придется. Ты на большого человека хочешь замахнуться?
– Не на маленького.
– Тогда я не хочу ничего знать про эту... ммм... Назовем её так – операцию. Да, про эту операцию. Когда наши оябуны сядут за стол переговоров, то начнется подсчет трупов и тогда может статься, что потери с их стороны будут существенны, а наши минимальны. Это затруднит переговоры...
– Мизуки, ты говоришь о людях!
– Люди знали, на что подписываются, когда выпивали сакэ с оябуном. У нас же семья, а в семьях всякое бывает. И лучше обойтись малой кровью, чем развязать полномасштабную войну. Тебя это тоже касается. Пока ты пешка, тобой могут пожертвовать ради блага ферзей.
– Хм, а если я стану ферзем?
– Тогда от тебя будут много кто зависеть. Малыш, это большая ответственность. Одна твоя ошибка, пока ты кобун, охранник в заведениях якудза, даже рядом не может стоять с ошибкой оябуна. Бывало, что кровь лилась рекой только из-за неправильно понятых слов главарей. Некоторые не выдерживают такой ответственности и просто отказываются от должности оябуна. Но те, кто принимает эту ношу, становятся сродни императорам... Правда, императоры ночью, а не днем.
– Хорошо, я понял. В общем, опять ты ничего не знаешь, но одобряешь.
– Да, почему-то не могу тебе отказать, сладкий малыш, – в трубке было слышно, как кто-то рядом с Мизуки хохотнул.
– Вот и договорились. Ни ты, ни тот, кто рядом, ничего не слышали и не мешаете.
– Рядом Хаяси. Он вообще никому ничего не скажет. И ты, малыш, никому ничего не скажешь о нашем разговоре. Ты пока волен делать что хочешь. Но в рамках разумного. Или безумного – всё в твоих руках, пока ты кобун...
– Хорошо. Пока, Мизуки, передавай привет Хаяси.
– Передам. Береги себя, малыш. Для тебя скоро будет порученьице... Но об этом потом. Пока. Удачи.
Трубка пискнула, словно хихикнула надо мной. Ну и пусть хихикают. Главное, что Мизуки не будет противиться. Да, не будет помогать, но и препоны ставить не будет. По опыту ведения бандитских питерских войн могу сказать, что бойня всё спишет.
Я набрал другой номер телефона и приветствовал собеседника на другом конце провода:
– Привет, Масаши! Есть разговор по поводу Хаганеноцуме-кай.
– Привет, подъезжай. Я распоряжусь, чтобы тебя пропустили.
После этого телефон отключился. Вот так вот просто. Всего несколько слов, а сразу становится понятно, что говоришь не с простым человеком. "Я распоряжусь, чтобы тебя пропустили". Эх, скажу ли я когда-нибудь такие слова или для хинина запрещено даже мечтать о таком?
Пффф! Вот ещё! Если оябун не дает, то Изаму сам себе возьмет. Всё у меня будет. Всё идет по плану.
"И всё идет по плану!" – как пел Егор Летов из моего мира.
И снова кольнуло – а была ли в России "Гражданская оборона"? Что-то я вообще не интересуюсь делами своей Родины...
Или Родина осталась там, где осталось тело? Ведь если рассуждать логически, то родили меня в той России, а не в этой. А в этой родили Изаму, значит его Родина здесь. И куда мне бедному прибиться? К умным или красивым?
Я поймал такси и вскоре оказался возле ворот родового поместья Окамото. Человек в костюме и с небольшим "Узи" под рукой кивнул, глядя на меня и нажал на кнопку открытия ворот.
За воротами ещё один охранник встретил меня и повел в сторону от поместья. Мы обошли поместье справа, я даже заглянул в достопамятный прудик, там всё также лениво резвились карпы. Вскоре дорожка привела нас на большую лужайку, обнесенную сеточным забором. На ячейках сети колыхались шелковые полоски с иероглифами. Внутри лужайки внук и сын Окамото нападали на самого старшего. Упражнялись в боевом оммёдо.
Масаши помахал мне рукой, мол, скоро освобожусь. Старший и помоложе приветствовали кивками. Я тоже кивнул и встал за сеткой, чтобы в случае чего не попасть под случайное оммёдо. Интересно будет посмотреть на боевое оммёдо аристократов. Двое застыли в десяти метрах от третьего. Все трое в Доспехах Духа. Понятно, что не просто так их одели – обезопасились от возможных повреждений.
– Нападайте! – крикнул старший Окамото.
И Масаши и его отец одновременно начали плести мудры. С рук Масаши сорвался длинный огненный змей, он походил на карнавального дракона, которого так любят таскать по улицам китайцы. Круглая голова, большая пасть, горящие глаза. За пару секунд он промелькнул в воздухе и я успел хорошо рассмотреть даже маленькие когтистые лапки.
От отца Масаши по траве помчался синеватый вихрь, состоящий из клинков. Блестящие лезвия крутились в воздухе, обещая превратить в шинкованное мясо любого, кто попадется на их пути.
Верх и низ. Хм. Отличная тактика. Пока старик ставит блок на вихрь, в его голову бахнет огненный змей. Или наоборот, пока старик отводит змея, по его ногам пройдется вихрь клинков...
Но зря я недооценивал старого Окамото. Он поступил хитрее – вместо того, чтобы прятаться за щитами, старик бросился вперед. Он вытянулся в струнку и легко пролетел над воронкой и под змеем. Змей только клацнул огненными клыками, ловя пустоту там, где была человеческая нога.
В следующую секунду старик на лету сплел мудры и выбросил что-то вроде лассо молнии. Сияющая веревка оплела голову змея. Потом старик дернул вниз, и клинки радостно приняли колдовское существо в свои холодные объятия. Обезглавленный змей растворился в воздухе.
Сам же вихрь устремился к старику, но поймать его на металлический щит не представляло сложности. Одно оммёдо отбить гораздо легче, чем два. Зато в ответ старик быстро совершил своё оммедо и из-за его спины вылетел пылающий зеленым огнем сокол размером с человека. Он взмахнул два раза крыльями и кинулся ровно посередине между Масаши и его отцом. Его крылья были растопырены в стороны и пылали так ярко, что я заподозрил даже отраву на кончиках перьев.
Оба человека отскочили в сторону. Но, не успели их ноги коснуться земли, как из травы вырвались зеленые прутья. Прутья во мгновение ока соединились верхушками и превратились в решетчатые клетки. И Масаши и его отец стали походить на двух попугайчиков в зоомагазине.
Как оказалось, пока они отпрыгивали, уворачиваясь от летящего сокола, старик Окамото успел сплести ещё одно оммёдо, сковавшее бойцов.
– Сдаетесь? – крикнул старик.
– Вот ещё! – донесся сдвоенный крик голосов. – Окамото не сдаются!
Из земли, там где недавно стояли отец и сын, поднялись две фигуры. Да-да, отца и сына. В клетках же оказались их земляные копии, которые рассыпались по мановению пальцев. Пока я думал, что они уклоняются от летящего сокола, они успели создать отпрыгивающие копии, а сами спрятались под земляным покровом.
– Молодцы! – воскликнул старик Окамото. – Сумели отвлечь внимание. На этом тренировка закончена, спасибо за участие.
Трое бойцов поклонились друг другу, выказывая уважение. Я же похлопал, когда семья Окамото начала выходить с лужайки. Старик и его сын церемонно раскланялись со мной, а Масаши хлопнул по плечу.
– Такаги-сан, рады видеть тебя в нашем доме. Масаши, приглашай гостя за стол. Скоро будем ужинать, – проговорил Окамото-старший.
– Я тоже рад видеть вас. Мне очень понравилась ваша тренировка. Очень большая ловкость и искусство. Я не знаю, когда смогу достигнуть таких величин.
– Мы так почти каждый вечер тренируемся, – поддержал Окамото-средний. – И пока ещё ни разу не получалось победить отца. Хорошо ещё, что научились сводить на ничью.
– Дедушка, папа, мне нужно поговорить с нашим гостем. После этого мы присоединимся к вам за столом. Надеюсь, что Изаму не откажется отужинать с нами.
– Конечно же не откажусь, – улыбнулся я в ответ.
– Хорошо, Масаши, долго не задерживайтесь, – кивнул Окамото-старший.
Когда мы с Масаши отошли к той самой беседке, где я спас его от пули, то он остановился и спросил:
– Прежде, чем мы начнем беседу о враждебном клане, скажи – насколько мы доверяем друг другу?
– Я доверяю тебе, – ответил я открыто.
– Да? И когда же ты собирался сказать, что моя бывшая подруга сделала тебе минет?
Сказать, что я был ошарашен, значило ничего не сказать. Меня реально как будто пыльным мешком по башке саданули. С оттяжечкой так, от души. Я на долгих десять секунд завис, пытаясь выбрать дальнейшую манеру поведения. Масаши смотрел на меня такими серьезными глазами, как будто решал – дать сигнал своим бойцами на мой расстрел или выполнить желание в виде последней сигареты?Ляпнуть, что всё было по обоюдному согласию? Ага, и тогда получится, что аристократка предпочла богатого любовника какому-то пухлому хинину... Худшего оскорбления и придумать нельзя.Сказать, что это она сама меня изнасиловала? Губами? Игорек, ты хоть сам себе веришь?А если пустить слезу и выпалить, что я вообще гей, а... Да ну на хуй! Это вообще последнее дело.Ну не говорить же правду? Или сказать? Все-таки скажу, а там будь, что будет.Я уже открыл было рот, когда Масаши поднял руку.– Ну и глупая же у тебя рожа, Изаму-сан! – произнес в это время Мас
После ужина меня отвезли к дому Норобу. Молчаливый водитель быстро провел машину по вечернему Токио. Я же показал сэнсэю папку с информацией на группировку.Когда зашел в дом, то показалось, что попал в Страну Чудес из сказки Кэррола. Кругом были одни игральные карты. Да-да, целые ряды из карточных колод. Карты висели на веревочках, лежали на подоконниках, были разложены по полу, оставляя для прохода узкие коридоры.Старый Норобу сидел возле столика с алхимическими колбами и что-то колдовал. Поднявшийся с постели Киоси по мере сил помогал сэнсэю. Он был на роли "Унеси-принеси-подай, пошел на хрен – не мешай". Сэнсэй брал карту из колоды, аккуратно окунал её в разогретую на горелке жидкость и двумя пальцами передавал Киоси. Тот также аккуратно брал её и нес на заранее приготовленное место для просушки.– Здарова, атец! Ого, да у вас тут целый конвейер по производству крапленых карт. Черточки и штришки наносите?– Что надо, то и наносим, &
После тренировки в клубе «Оммёдо кудо» я вернулся домой уже под вечер. Да-да, у меня оставались силы ещё и на тренировку!Впрочем, чего я хвастаюсь – у нас с Кимико и был-то секс всего раз. Через две минуты, после бурного финала, снаружи поскреблись в дверь. Так скребутся кошки, когда им жизненно необходимо попасть в другую комнату. Поскребутся, а потом стоят перед открытой дверью, как будто вспоминают – и на хрена им туда было нужно?У нас роль кошки сыграла Минори Матисуда, которая и скреблась. Она скользнула по нам шаловливым взглядом, но мы уже успели привести себя в порядок. Даже убрали разбросанные в пылу страстной борьбы стулья. Кимико умылась.Переглядываясь, как нашкодившие первоклашки, мы быстро закончили уборку. Я весело попрощался с девчонками, поблагодарив их за прекрасно проведенное время. Кимико снова сделал аго-куи, отчего Минори только глубоко вздохнула. Пусть вздыхает – ей я делать такое не стану. Не совсем ещё с у
– Дыц-дыц, дыц-дыц-дыц, дыц! Дыц-дыц-дыц, дыц, дыц-дыц-дыц!Вот именно такая мелодия из кинофильма «Миссия Невыполнима» звучала у меня в голове, когда я залез в вентиляционное отверстие.Сссука! Почему же в фильмах показывают вентиляцию такую чистенькую, словно только что вылизанную и вымытую с шампунем? Мне же попалась пыльная труба, усеянная трупами тараканов и мух. Щекастые пауки грозно зыркали, когда я рушил их жилища, собирая паутину головой.Всё-таки мне удалось убедить вчера стариков, что гораздо важнее сосредоточиться на плане, чем на имени бабушки Акеми. Они опять раскритиковали его в пух и прах, чем вызвали мой справедливый гнев и фразу: «Критикуя – предлагай!»Предложить мне ничего толкового не смогли, поэтому решили так: я меняю карты, мы заходим по отдельности, в разное время, понемногу выигрываем и постепенно соединяемся за одним столом для покера. Там делаем большую игру, поднимаем ставки до небес и один
Сказать, что я был в шоке, означало ничего не сказать!Головы всех присутствующих повернулись к рулетке, а мне ничего другого не оставалось, кроме как беспомощно наблюдать за прыгающим шариком. Блестящий снаряд попрыгал, попрыгал по красно-черным ячейкам, а потом улегся на озвученный номер.Что тут началось…Люди повскакивали со своих мест, на пол посыпались карты, фишки, кости. Кто-то под шумок попытался сгрести чужой выигрыш, ему тут же сунули по сопатке. Кто-то двинулся ко мне со сдвинутыми бровями. Кто-то просто стоял в сторонке и улыбался.Под последними я понимал Змея, Бизона и, возможно, Кота. Из-за маски улыбку было не разобрать.– Взять его! – крикнул Кибаято.И меня взяли!Да, я рванулся к выходу, но его уже занял Малыш Джо. А это, я вам скажу, та ещё громада. Пока его обежишь…Обежать у меня не получилось. Я запнулся о ловко подставленную ножку и нырнул носом в пол. Через пол уйти тоже не уд
Всё ближе и ближе подходил тот день, когда я должен был выступить на «Черном кумитэ» во второй раз. Волновался ли я? Да черт его знает. Подссыкивал немного это да. Но и то не за себя – за родителей Изаму. После раздела выигрыша из игрового дома у меня получилось внести часть долга за них, но полностью долг перекрыть не смог.Акеми забрала деньги и уехала из Токио. Сказала, что поедет в Киото – всё равно её тут ничего не держит, а сбежавший господин Кибаято всё ещё представлял опасность своей местью. Я такими вещами не забивал голову – для всех них я был мертв. Да-да, меня утопили в пластиковом мешке и думать забыли.Я не знаю, что сделал мастер Нагаи с Тигром и Малышом Джо, но они не узнали меня при встрече. Да, мы случайно столкнулись на улице, но прошли мимо друг друга. Я даже обернулся посмотреть – не обернулись ли они, чтоб посмотреть – не обернулся ли я. Нет, такими глупостями серьезные ребята заниматься не собирались. Они
Я пропрыгал мимо ошалевших ребят. Они удивленными глазами провожали мою подпрыгивающую походку. Танака было дернулся ко мне, но я только покачал головой.Пятна крови сопровождали мой путь. Она сочилась из сломанной ноги и отмечала следы передвижения.Неужели я так и уйду, как побитая собака? Из-за недоразумения? Из-за того, чего вообще не делал?Такое было на одной из моих прошлых работ, когда начальственные лица накосячили с планом и выставили меня крайним. Я был ни сном ни духом, когда меня вызвали на ковер к нашему "Папе", самому главному боссу и начали отчитывать, как мальчишку, за то, чего я не делал. Когда пытался вставить хотя бы слово, то рот тут же затыкали одной из манипуляций. Когда пытался оправдаться, то сразу же хватались за каждое слово и переворачивали так, что я в итоге стал хуже Гитлера. И всё это с кристально честными открытыми лицами, и взорами, горящими праведным гневом. В итоге я психанул и послал всех в эротическое пешее. Как уже потом пон
Как только Сэтору ушел, я доковылял до дверей и выглянул наружу. В светло-бежевом коридоре никого не было, если не считать полусонную медсестру в конце коридора. Сэтору просто испарился. Вроде был, а вроде не был.Что же, пора бы и мне испариться. До отправления на бой остается всего одиннадцать часов, так что надо бы поторопиться домой. Там стоит порыскать в записях сэнсэя Норобу – по любому этот врачеватель вел записи. Не может быть такого, чтобы я не отыскал чего-нибудь по сломанным костям.Выйти из больницы оказалось не проблемой – сказал охраннику, что хочу подышать ночным воздухом и никуда не собираюсь уходить. Даже телефон оставил в залог. Правда, я не сказал, что спер его у медсестры, но она сама виновата – нечего спать на посту.Поймать такси тоже не составляло труда. Гораздо труднее было уболтать водителя довезти без денег. Но я пообещал двойную оплату в конце пути. Сумрачный водитель кивнул и всю дорогу поглядывал на мою пижаму. Скор