«Это была не я. Ты должен мне поверить!» — Джейн Данн упрямо смотрела на человека в машине. Ревущий дождь хлестал по стеклу машины, но она все еще смутно видела холодное жесткое лицо за мокрым стеклом. Тело Джейн дрожало, когда она стояла за дверью, крича ему через окно машины: «Шон! Хотя бы выслушай меня!»Дверь машины внезапно открылась, но, прежде чем Джейн успела обрадоваться, ее безжалостно втащили в машину. Она упала на его тело, мгновенно намочив его накрахмаленную белую рубашку.— Шон, не я наняла этих головорезов, чтобы причинить вред Розалин... — как только Джейн это сказала, длинные и тонкие пальцы безжалостно ущипнули ее за подбородок. Его необыкновенно глубокий и завораживающий голос прозвучал над ее головой. — Я тебе действительно так нравлюсь?Его холодный голос и слабый запах табака — его запах.— Что? — Джейн была немного ошеломлена. Абсолютно все знали, что он ей нравится, так почему же он вдруг спросил ее об этом сейчас?Мужчина одной рукой держал Джейн за под

Три года спустяВорота Женской тюрьмы города С. открылись, и вскоре из них медленно вышла женщина.Она была до смешного худой. Хотя на ней было то же самое белое платье, в котором она вошла в тюрьму три года назад, теперь оно сидело на ней как мешок.Она шла очень медленно, делая шаг за шагом, направляясь к стойке, находившейся более чем в ста метрах. Она держала черный пластиковый пакет, в котором лежал тридцать один доллар и пятьдесят центов, а также ее удостоверение.Стояло знойное лето, и над каменной дорогой, по которой она шла, чувствовалась знойная волна. В тот день было по меньшей мере тридцать три или четыре градуса по Цельсию, но женщина была настолько обезвожена, что на ней не было ни капли пота, несмотря на палящее солнце.На ее бледной коже виднелись черные и голубые синяки. На ее лице был даже шрам длиной около трех сантиметров, точнее, на лбу около линии волос. Смотреть на него было крайне неприятно.Подъехал автобус, и женщина села в него. Она осторожно вынула из

Сердце Джейн все еще колотилось, но прежде чем она успела почувствовать облегчение, она вдруг поняла, что незнакомый мужчина нежно обнимает ее за талию.«А-а-а...», — запаниковала Джейн. За всю ее жизнь единственным мужчиной, который так крепко обнимал ее, был ее старший брат. Никто еще не прикасался к ней так прежде, даже... он.Лицо Гайдна Сороса потемнело, и он протянул другую руку, зажимая ей рот Джейн: «Заткнись! Что это за крики? Ты такая странная, женщина! Большинство людей невольно кричат, когда падают, но ты исключение. Ты вообще не издала ни звука, когда падала, так какого черта ты кричишь сейчас?»«П-П-Пожалуйста… Отпустите меня».Гайдн заметил, как подозрительно она заикается, и тут что-то щелкнуло у него в голове: «Эй, ты ведь не кричала только потому, что я обнял тебя за талию?» Гайдн увидел, как женщина в его руках тут же побледнела, и не смог сдержать подергивания уголка рта.— Значит, я попал в самую точку, да? — он немного подумал, прежде чем одарить ее странной

— Что ты собираешься делать после того, как выйдешь из тюрьмы, Джейн? Я хочу поехать в Эрхай. Это красивое место, ясное и чистое. Там гнездится столько прекрасных птиц, свежие рыба и креветки. Небо голубее, вода чище, и даже солнечный свет теплее, чем здесь, в этом городе.— Я хочу много работать, чтобы заработать кучу денег, а потом я поеду туда и начну жить. Я не хочу зарабатывать там деньги. Я просто хочу видеть Эрхай каждый день, видеть приливы и отливы. Деньги — не главная моя цель, пока у меня достаточно еды. Иногда я видела, как приезжают и уезжают туристы.— Джейн, мне кажется, я умираю. Что же мне делать? Я еще даже не видела Эрхая собственными глазами.Джейн никогда не забудет этот мелодичный, но трагический голос. Она держала эту девушку, постоянно пытаясь согреть ее постепенно остывающее тело своим собственным теплом.Когда она лежала, умирая, яркие глаза девушки все еще были полны жизни. Она посмотрела на небо за крошечным металлическим окошком тюрьмы и сказала: «Джейн

«Подумать только, что гордая мисс Данн теперь готова молить о пощаде на коленях и даже целовать слугу на глазах у стольких людей. Скажите, как вы думаете, насколько унизился бы старик Джозеф Данн, если бы узнал об этом?» Джозеф был отцом Джейн.Тело Джейн дернулось, и она мгновенно побледнела, но в следующую секунду что-то вспомнила и ответила бледными губами: «У Даннов нет дочери по имени Джейн. Я всего лишь заключенная». Она посмотрела на прекрасное лицо прямо перед собой. Когда-то это было лицо ее мечты, но теперь она только хотела, чтобы у нее перестала кружится голова.— Мистер Стюарт, я всего лишь жалкая заключенная. Такой важный человек, как вы, не должны иметь со мной ничего общего, поэтому, пожалуйста, пощадите меня.Она подавила свой страх перед ним и постаралась вести себя как можно скромнее. Все, чего она хотела, — это жить в относительном покое.Что теперь значило для нее ее достоинство? Она наконец-то вышла из этой темной тюрьмы, наконец-то увидела солнечный свет. Она