ШерриКаждый раз, когда я поднимаюсь в темное логово Дилана, замечаю новые детали в обстановке, которым не придавала значения ранее. Например, сегодня я вижу дверь на левой стене квадратного помещения. Она находится в непосредственной близости от зловещего темного угла, откуда Дилан любит так гротескно появляться. Волшебник из всем известной Страны Оз нервно курит за своей жалкой ширмой. Я имею дело с непревзойдённым мастером манипуляций над человеческим сознанием или хитрым и изворотливым психопатом, или потерявшимся безумцем, как и я ищущим свой путь, свой собственный путь к исцелению, свободе, избавлению от тяжкого бремени вины. Нет страшнее кары, чем та, на которую мы обрекаем себя сами.Мне кажется, я понимаю, что Дилан хотел мне сказать…. Или Оливер. Или они оба. Истина всегда многолика, к ней может вести множество окольных дорог, но только одна верная. Только одна настоящая.  Угол для «наказаний», впитавший в себя

«Мы все сумасшедшие, каждый в своей мере.До края еще не дошедшие, но живущие на пределе…»Елена АлександровнаШерриСпокойная безмолвная тишина, еще неделю назад кажущаяся мне удручающей и нервирующей, сегодня воспринимается как настоящий дар небес. Я направляюсь в мамину спальню, пересилив желание сбросить мокрую одежду еще на пороге и отправиться прямиком в ванную, чтобы как следует отмокнуть и заодно оценить масштабы повреждений, оставленных острым металлическим пером психопата-психолога, предпочитающим выписывать рецепты на коже своих пациентов. «Как думаешь, что страшнее — быть жертвой монстра или его отродьем?»всплывают в памяти слова Гвен.«Его сыном», — ответила бы я ей сейчас. Не врет молва, яблоко от яблони…Интересно, а Гвен Оливер тоже «лечил»? Или это созависимость такая, возникающ

ШерилЯ стою у противоположной стены, наблюдая, как Оливер срезает болгаркой недавно спаянные швы по периметру замурованной двери. Грохот и рассыпающиеся огненные искры, тяжелый запах плавящегося металла. На вкус, как кровь. Серый пепел пыльным облаком ложится на волосы, тлеет на белых туфлях, крошечные паленые дырочки от отлетевших окалин остаются на нежно-розовом подоле. В глазах рябит, прозрачный дым поднимается к потолку. Кашляю, чувствуя, как в горле собирается горечь. Оливер работает быстро, сосредоточенно, уверенно. Меня должно пугать, что он не сомневается, но не пугает.Я отстранённо наблюдаю, как мужчина разрушает то, что с таким усердием строил. Скинув пиджак и засучив рукава. Элегантная небрежность. Ему даже идет. Белая рубашка взмокла от усердия и стала пепельно-серой от осевшего на нее металлического пепла, мышцы спины и плеч бугрятся под липнувшей к телу тканью. Я считаю минуты, оставшиеся до неминуемой метаморфозы, которая должна вот-во

США, Мериленд, БалтиморНесколько месяцев назад— Ты помнишь момент, когда ты осознала, что ненавидишь себя?  — доктор Уолтер Хадсон переложил заточенный карандаш из одной руки в другую, расслабленно восседая в своем королевском кресле. Руби без особого интереса проследила за этим движением и откинулась на спинку своего скромного стула, расправив затекшие плечи. В кабинете имелась кушетка. На ней было бы гораздо удобнее, но девушка предпочитала смотреть в глаза тому, кто задает вопросы, это позволяло сохранять ей ощущение контроля.— В прошлый раз вы спрашивали, помню ли я, когда возненавидела своих родителей, — напомнила девушка, проводя пальцами по элегантной прическе. С очищенным от килограммов косметики лицом, в приличном платье, классических туфлях и с волосами без тонны лака и геля Руби Рэмси ощущала себя некомфортно, хотя тщательно пыталась скрыть свою нервозность. Ее выдавали жесты. Девушка часто при

Семь ночей подряд Оливер Хадсон возвращался на Вестминстерское кладбище и часами просиживал на надгробии Эдгара Алана По. Каждый раз он приносил с собой цветы и, уходя с алеющим рассветом, оставлял их рядом с первым букетом, неумолимо увядающим. Обнаружив ночного гостя, темнокожий кладбищенский сторож пытался его выгнать, но получив двадцатку, успокоился и даже провел краткий исторический ликбез по творческому пути всемирно известного мистика.На восьмую ночь Оливер пришел без цветов, но с бутылкой вишневой наливки. Той самой, которой несколько недель назад угощала его Шерри. Первый глоток был сделан еще в машине, в очередной раз нарушив вправила. Приторно-сладкое послевкусие пришлось закурить, что Оливер позволял себе в крайне редких случаях.У кладбищенских ворот его встречал белозубо улыбающийся сторож, и, ухмыльнувшись, Хадсон вытащил из кармана брюк заготовленную двадцатку, но тот удивил его, отрицательно качнув головой.— Ваша девушка приходила. Она