ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Айонель

В общем, учитель попался мне хороший. Уроки были интересные. Особенно, когда он начинал что-то рассказывать. Почти сразу для себя отметила: если задавать ему дельные вопросы, то он бросает опрос по пройденному материалу и начинает рассказывать что-то такое, чего я до этого никогда не слышала.

Да, я немного манипулировала им, но как еще мне узнать то, о чем никто при мне не говорит?

Не отрывая глаз от свитка со странными письменами, учитель спросил:

— Итак, что создал великий алхимик Чарод?

Я послушно ответила:

— Множество жизненно важных зелий. Особенно прославился знанием о влиянии веществ на магические сущности. И созданием порошка сна, влияющего даже на драконов…

— Не созданием, а направлением в науке, — не отрывая глаз от свитка, рассеянно отозвался Черешен, — порошок так и не создали, но многие маги работают над этим до сих пор, так что все впереди. А его трактат так и назывался «Влияние веществ на неподвижные магические свойства живых существ»…

— Создали… — печально вздохнула я, вспоминая, как его использовал на мне Игнир. — Уже точно создали…

— Ты так думаешь? — усмехнулся Черешен, наконец, отрывая взгляд от свитка и переводя его на меня. — Возможно, и так. Ну, а пока об этом никому неизвестно…

— Сотня свидетелей его использования имеется точно, и одна подопытная… — сухо отозвалась я, отрешенно рассматривая перо в запачканной чернилами руке. — Но знаете, раз начали о драконах… вы могли бы мне ответить, а куда они деваются? Не могут же их всех убивать. Есть такие сильные и умные, которые живут больше тысячи лет. Так куда они деваются?

Этот вопрос казался наивным только на первый взгляд. Мне хотелось узнать побольше о драконьей магии, а Черешен знал много того, что даже папа не рассказывал.

— Куда деваются драконы? — подняв в удивлении брови, он вновь оторвался от своего свитка и, не скрывая недоумения, ответил: — Каменеют, конечно! Но их дух не погибает, он присоединяется к остальным, таким же древним, самым умным и самым сильным…

Я слушала учителя и исподволь рассматривала грубые черты его лица. Наверно, хорошо, что он такой несимпатичный. Сейчас только такой учитель мог вызвать у меня доверие. Красивого я бы не приняла. Для этого было много причин. Ну, начать с той, что самый красивый из моих знакомых был… Игнир.

Учитель вдруг спросил:

— Слышала ли ты о Драконьем острове, Айонель?

Я невозмутимо кивнула — не только слышала, но и была там… в качестве жертвы.

— Так вот, когда дракон каменеет почти полностью, он переносится туда и окончательно превращается в камень. Но, как я сказал раньше, это не смерть, а переход в бестелесную форму.

— Остров состоит из одних окаменевших драконов? — ахнула я. — Наверно, это просто легенда, так как тот остров громадный, ну не мог же он…

Учитель улыбнулся:

— Конечно легенда. Считается, что их там около сотни.

— Жуть… — я поежилась. — Наверно, это так страшно — каменеть…

Учитель устало пожал плечами:

— Это происходит постепенно. Первым в камень превращается сердце. Дракон перестает ощущать вкус еды и питья, затем исчезают остальные чувства, природное любопытство. После каменеют конечности, тело, и последним камнем становится голова.

— Это же жуткое наказание получается, — меня только что осенила ужасная мысль. — Вот представьте, они сначала каменеют душой, вы сами сказали об отмерших чувствах, то есть, когда тело становится камнем, душа уже давно пустая и холодная? И что же получатся, они там без смерти маются, холодные и равнодушные друг к другу? Ужас, реальный ужас!

Учитель после такого высказывания замер, пребывая в ступоре, словно всеми силами пытался понять, о чем я веду речь, но в расчетах у него что-то не сходилось.

Наконец Черешен отозвался:

— Возможно, все так и есть… Но они не так бессильны, как можно подумать. Даже в состоянии бестелесной сущности они могут полноценно влиять на мир.

Я отмахнулась:

— Тогда еще хуже! Так и не разобравшись с собой, с отмершими душами, они управляют теми, кто куда более нормальный и живой, чем они? Спасите этот мир от подобного кошмара!

Черешен задумчиво поправил очки, потом безразлично отозвался:

— Ну… есть разные мнения. Ты сейчас озвучила воззрение Светлых, а есть и другие… — спокойно свернув свиток со старинными письменами, Черешен сухо добавил: — А теперь вернемся к нашим зельям.

Я придвинулась к спинке кресла, переплела пальцы, устроив их на коленях, в деталях рассмотрев ногти на руках, смущенно спросила:

— Вы столько знаете об этом. Это так странно. Ведь о каменных драконах и их омертвелых духах не каждый знает…

Это на самом деле было очень и очень странно. Обычно знания о драконах тщательно скрыты от посторонних, особенно от расы ушлых людей.

Но учитель только отмахнулся:

— Это мелочи… Меня в свое время старый эльф обучил древнеэльфийскому. С трудом отыскав и прочитав на нем пару книг, я много чего узнал. Но этому не стоит придавать особого значения, все эти знания поверхностны и пользы не несут. Итак, продолжим…

Первые недели папа и мама, как орлы над птенцом, постоянно контролировали все мои занятия. Даже когда мы выходили с учителем на улицу, где он рассказывал мне о растениях и животных, то папа, то мама постоянно мелькали рядом. Вежливо здороваясь с учителем, благожелательно улыбаясь, они слушали разъяснения урока, потом уходили, сменяя друг друга, как караул.

Но потом, словно опомнившись, они резко оставили нас в покое, хотя я то и дело видела,  как папа стоит у окна, сложив руки на груди, сопровождая каждое движение учителя холодным взглядом. Меня умиляло их желание защитить, и мысли не было жаловаться или возмущаться. Когда учитель отворачивался, я радостно махала папе рукой, вызывая у него улыбку, потом послушно отвечала на все вопросы Черешена.

Мы уже месяц изучали науки и, наконец, нашли золотую середину между моими крошечными познаниями и желанием учителя как можно больше в мою голову вложить. В общем, мне с ним было очень интересно. А то, что случилось чуть позже, окончательно поразило меня, в хорошем смысле.

Каждый месяц на остров приезжали торговцы.

Они разбивали шатер на полянке, неподалеку от пристани. И выкладывали свои товары на переносные столы, обтянутые рыжей дубленой кожей.

Не то что нам здесь было что-то нужно, но прогулка по рядам — приятное развлечение, тем более, что после появления здесь, острова я пока не покидала.

На этот раз я уговорила учителя отложить уроки до обеда и пройтись со мной на ярмарку.

— Так это местный способ развлечься? — улыбаясь, сдержанно спросил он, шагая по тропинке рядом со мной.

Поправив невесомую розовую шаль из морского шелка, я пожала плечами.

— Пока братья были здесь, такой проблемы вообще не было. С ними всегда интересно…

— Братья? — учитель озадаченно поднял брови.

— Да, они за неделю до вашего прибытия уплыли поступать в академию. Родители посчитали, что мальчишкам без этого никак нельзя.

Я поправила выбившийся локон. Служанка, приставленная ко мне мамой, не признавала простоты, так что, отправившись просто прогуляться, я была со сложной прической на голове, словно через час у нас будут гости.

— А сколько у тебя братьев? — полминуты помолчав, спросил учитель.

— Трое. И все старшие! — рассмеялась я. Почему-то упоминание о братьях сразу подняло мне настроение. Надежда, что скоро меня отправят к ним, грела сердце. — А когда начнется прием в академию девочек, меня отправят туда же…

— И это тебя радует? — с сомнением в голосе произнес Черешен.

Я радостно кивнула:

— Еще бы… Эти академии в одном городе, столице эльфийского королевства. Конечно, вместе жить не получится, но там ведь есть выходные.

Черешен насмешливо прищурился и пошутил:

— Даже странно, что ты по братьям так скучаешь. Больше похоже на то, что там у тебя жених…

Я весело покачала головой:

— Нет. Они значат для меня куда больше, чем любой жених. И люблю я их больше. — Я ему еще раз улыбнулась и прошла чуть вперед.

Там, на входе в шатер, как раз выставляли первые товары. Торговцы привезли яркие шелковые украшения, расшитые драгоценными камнями, меховые пледы и прочие дорогие вещи. Тут же стояли книги и свитки. Наборы красок и лекарств. Травы из далеких стран и экзотические ароматы.

Учитель, сложив руки за спиной, терпеливо брел за мной мимо лавок.

Ярмарка не произвела на меня никакого впечатления, единственное отличие от предыдущих было в том, что чуть подальше от входа и ближе к пристани, расположились торговцы птицами.

Но на это я спокойно смотреть не могла. Ненавижу клетки!

Я сразу направилась к ним, чтобы выкупить и отпустить птиц, но, внезапно опрокинув столы, давя ногами клетки и их несчастных обитателей, ко мне кинулись с десяток вооруженных мужчин.

Пока, распахнув глаза, я замерла в изумлении, Черешен вмиг затолкнул меня за свою огромную спину и ударил нападающих парализующей магией, так что они застыли в позах, в которых кинулись на меня...

Некоторые из них тяжело упали на траву, так как магический паралич застал их в прыжке, некоторые застыли в беге. Было жутко смотреть на оскаленные лица и с ненавистью смотрящие на меня глаза.

Я поморщилась и отвела взгляд.

— Испугалась? — мягко поинтересовался учитель, деловито подняв эту парализованную толпу в воздух, и оставил их так там висеть в метре над землей, чтобы они не сверлили меня ненавидящими взглядами.

Я повернулась к нему и, не скрывая восхищения, произнесла:

— Ух, ты… да вы просто мастер боевой магии. Я такого никогда не видела, примите мое самое сердечное признание вашего мастерства!

Учитель поклонился и скромно, между делом заметил:

— Ну, этих мы оставим твоему отцу. Это его дело выяснить, как они смогли пробраться сюда через шесть уровней охраны.

Папа был уже рядом. Он холодно осмотрел нападавших, отдал страже приказ унести парализованных на допрос. Затем схватил меня за плечи:

— Цела?

Я, улыбаясь, кивнула:

— Так все стремительно случилось, я даже испугаться не успела…

Папа обратился к Черешену:

— Не хотите стать телохранителем моей дочери? С дополнительной платой разумеется.

Наверно, это хорошо, что папочка без предисловий, в стиле Дика, всегда хватает быка за рога. Может, это у драконов общее? Надо спросить у Андриеля…

Черешен в ответ чопорно покачал головой:

— В случае нападения я всегда приду на помощь ребенку, ученику... Это долг любого нормального человека. Так что дополнительные выплаты мне не нужны.

— И все же? — прищурившись, протянул папа.

— Нет, спасибо. — Черешен с достоинством поклонился и отошел помочь с упавшими клетками, в которых с ужасом бились птицы.

Проводив учителя взглядом, я прошептала:

— Папа, кажется, ты его обидел своим предложением…

Папа со вздохом прижал меня к себе:

— Это всего лишь игры, взрослые игры… Как жаль, что в них втянули и тебя.

Я не поняла, что он имел в виду, но, оторвавшись от него, направилась помогать учителю, освобождать птиц.

Уже дома, гораздо позже, обдумывая случившееся, поняла, что, живя по детской привычке «дома всегда тихо и безопасно», я непростительно расслабилась и позволила себе беззаботность. А это недопустимо.