ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

***

Я использовал быстрые и сильные удары, чтобы ослабить защиту противника, обращая внимание лишь на его самые опасные выпады. Бой продолжался, но мне никак не удавалось справиться с маленьким юрким соперником. Тяжелый, массивный в сравнении с ним, из-за ранения я уже тяжело дышал, да и юркий негодяй, все чаще совершал ошибки.

Улучив момент, я сделал подсечку и свалил наглеца, чтобы тут же сорвать с него маску.

Оленек!

Я в ужасе отпрянул.

***

И проснулся в холодном поту, будто наяву принял бой. Сколько раз я ругал себя за Оленька. Зачем мальчишку послушал, «он идет помогать», помощник нашелся! Ну, обиделся бы, но потом бы отошел, отвлекся. Эта вина за оставленного ребенка не отпускала меня день и ночь.

Но почему я во сне считал, что сражаюсь с Ольгердой?!

 — Как меня измучили эти сны…

Лорм, сидевший в моей палатке, удивленно вскинулся: