В одной из лавочек он купил набор шпилек взамен потерянных в путешествии и ленты для волос к новым костюмам. В другой – мягкие кожаные туфли и сапоги для верховой езды. Третьей оказалась кондитерская, где ему на глаза попался огромный пряничный петух, покрытый разноцветной глазурью и украшенный цукатами. Лучано присмотрелся и поинтересовался, нет ли такого же, но только в виде коня. Приказчик просиял и вынес роскошного жеребца величиной с блюдо – мечту любого сластены. Ухмыльнувшись, Лучано велел завернуть понаряднее и пошел дальше, задумчиво разглядывая вывески.
То, что он искал, нашлось не сразу, пришлось перерыть несколько мастерских, пока здоровенный северянин, услышав заказ, не выложил на прилавок роскошный пояс-перевязь из бычьей кожи, расшитый серебряными бляхами и резными костяными бусинами. Массивная пряжка впереди, двойные строчки воловьими жилами, а главное – прочные петли по бокам.
— Вот, — буркнул северянин, — это для се
За дни, проведенные на Барготовом холме, каковое название к нему приклеилось уже вполне официально, Грегор извелся от скуки и ощущения бессмысленности происходящего. Если бы он, как Райнгартен, видел смысл в происходящем, было бы легче, но клятый стихийник напрочь отказывался поделиться хоть какими-то результатами, утверждая, что сам еще ничего не понимает. Грегора так и тянуло поинтересоваться, что, в таком случае, они все здесь делают, но он сдержался, видя, что Райнгартен работает исступленно, до кругов под глазами, что уже само по себе было чудом – на памяти Грегора этот холеный любитель удобств никогда так не выглядел. Разве что перед битвой за Академию.Не меньше выкладывались и остальные стихийники, без конца проводя какие-то замеры, накладывая сложнейшие арканы и отслеживая их действие, изучая каждую трещинку в земле холма и каждый куст поодаль. Но если у мастеров Оранжевой гильдии минуты свободной не было, то остальные скучали так же откровенно, как сам Грегор.
— То есть вы желаете посетить дворец? – уточнил магистр Бреннан и окинул Аластора очень пристальным и задумчивым взглядом. – Ну что ж, не вижу к этому особых препятствий. Заживление ваших ран идет великолепно, всем бы моим подопечным так, и небольшая прогулка пойдет на пользу. Разгонит кровь, даст легкую нагрузку… Да-да, я разрешаю. Но о верховой езде не может быть и речи! Путь туда и обратно вам придется проделать в карете.— Милорд магистр! Я вам что, дама? – возмутился Аластор.— Вы мне пациент, юноша, — отрезал целитель и посмотрел на Лучано, который скромно маячил за плечом Аластора. – Кстати, а вы, сударь, намерены сопровождать вашего друга?— Сочту за честь, если таково будет его желание, — поклонился Лу.— Вот и прекрасно, — милостиво сообщил магистр. – Тогда присмотрите за ним, будьте любезны. А сейчас идите в конюшни Академии и скажите, что я велел заложить для
В коридоре Аластора встретила стайка из четырех девушек и седовласой дамы, высокой, сухопарой и с пронзительным взглядом. Молниеносно окинув этим взглядом и самого Аластора, и притихших девочек, она присела в реверансе, придерживая подол траурного черного платья, и чопорно сообщила:— Прошу прощения, что вынуждена представляться сама, ваше высочество. Миранда, леди Мэрли, старшая воспитательница их высочеств Алиеноры и Береники. А это фрейлины их высочеств, юные леди Сазерленд, леди Эмерик, леди Норвик и леди Гранде.Девицы, скромно одетые в разные оттенки лилового, как и положено в трауре, тоже сделали низкий реверанс и замерли в нем.— Счастлив знакомству, миледи, — отозвался Аластор, почтительно кивнув. – Простите, что не могу ответить глубоким поклоном, как должно.Леди Мэрли с достоинством выпрямилась, и только тогда девушки последовали ее примеру и тоже встали, слаженно, как солдаты под руководством строгого офицера. На Аласт
Дверь палаты скрипнула, впуская Ала и непривычно тихого Лу. Впрочем, Ал тоже был какой-то странный – задумчивый и даже… мечтательный?«Точно, — подумала Айлин. – Мечтательный! Именно так выглядит Лу, когда в палату приходят девочки-целительницы. Чем красивее, тем лучше…»Она невольно улыбнулась, так забавно выглядел сейчас Ал, и тут же насторожилась: в лице Лучано, замершего за его плечом, на сей раз не было ни мечтательности, ни привычной игривости, совсем наоборот! Да что же случилось во дворце? И они так поздно вернулись…Правда, Айлин почти не скучала, потому что весь день провела с Пушком, Перлюреном и Воронами, которые сегодня явились в полном составе и увели ее гулять в сад. Пушка тормошили и гладили, енот привел ее друзей и названых братьев в полный восторг, а с ней самой Вороны обращались так, словно ничего не было. Словно и поход к Разлому, и битва за Академию – все, что разделило их в последний месяц, о
Два дня пролетели так стремительно, что Аластор их едва заметил. Наверное, следовало уделить больше внимания невесте, но Лучано, с которым он поделился этой мыслью, отсоветовал, пояснив, что у женщины, которой на подготовку к свадьбе дали так мало времени, каждая минута на счету. Он ведь не хочет, чтобы ее величество, принимая жениха, думала о чем угодно, только не о нем? Аластор этого не хотел. И без того было трудно привыкнуть к мысли, что еще немного – и ему станет принадлежать прекраснейшая женщина Дорвенанта. Если не всего мира… Во всяком случае, более совершенной красоты он и представить себе не мог. Улыбка Беатрис, ее глаза, то сверкающие, то бархатно-томные под тенью пушистых ресниц, ее золотисто-смуглая кожа… Если тронуть ее кончиком языка, не окажется ли она сладкой, как мед?Эти мысли смущали и пугали. Нельзя так думать о женщине, которая погружена в траур по детям! Но… о собственной жене ведь можно?! Аластор с ужасом чувствовал, что ноча
Торжественная процессия еще не выехала из дворца, а лейб-церемониймейстер уже сбился с ног, напоминая, указывая, проверяя и до хрипоты повторяя одно и то же. Грегор ему от всей души посочувствовал и подумал, что в армии было проще. Там хотя бы никто не спорил с приказами и не приводил в оправдание своего разгильдяйства дюжину благородных предков. Ну как можно было за три дня не собраться на праздник должным образом?А теперь, извольте видеть, кто-то явился не в трауре, а разряженным, словно на собственную свадьбу, у кого-то вот прямо сейчас охромела лошадь, два лорда, увидевшись впервые за двадцать лет и вспомнив старые обиды, уже назначали дуэль, а какой-то престарелый маразматик во всеуслышание рассказывал, что он с молодым принцем подавлял бунт в Дильмахе. Рассказ был совершенно правдивый, только старик перепутал наследников и говорил о Кристусе, отце Малкольма. Полсотни лет, прошедшие со времени этого события, стерлись из памяти несчастного, и он искренне полагал, что это
По спине Грегора пробежал холод, когда древняя корона легла на светловолосую голову поверх заплетенных по-северному кос. Что-то в этом было… пугающее. Древнее, глубинное, темное… Может, не зря короли после Дорве отказывались от этой короны, принимая другую, скованную уже то ли для сына его, то ли для внука? Обычную… А не эту, закаленную, по той же легенде, в крови трех побежденных вождей, нарочно взятых живыми. Дикари, хоть и предки… Его снова передернуло.А тот, кто опустился на одно колено бастардом, встал и выпрямился – уже королем. Оглушительно взревели трубы, но общий вопль собравшихся был громче.— Кровь Дорве! Сила Дорве! Слава Дорве!Грегор тоже шевельнул губами, но сам себя не услышал. Новый король стоял, оглядывая храм, а толпа ликовала… И теперь уже Аранвен опустился перед ним на колени, чтобы принести присягу. Крики постепенно смолкли, и Грегор услышал конец вассальной клятвы из уст канцлера.&mda
…Большие пиры по случаю королевской свадьбы, коронации или похорон всегда устраивались в дворцовом зале, носившем название Северного, и порядок, установленный для них еще Дорве Великим, много веков сохранялся неизменным. Войдя в зал, Грегор посмотрел на небольшое возвышение в дальнем его конце, где у стены стоял длинный стол, накрытый ало-золотой скатертью. Это были места для королевской семьи, сколько бы членов она ни насчитывала, и сердце снова потянуло глухой тоскливой болью. Последним торжеством на памяти Грегора здесь была свадьба Малкольма… А сейчас на тронное кресло с высокой резной спинкой сядет совсем другой человек, хотя женщина рядом с ним будет все та же. Ну не гнусная ли насмешка судьбы?!От возвышения во всю длину зала протянулся еще ряд столов, места за которыми в строгом порядке предназначались для лордов Трех Дюжин, верхушки Ордена и иностранных послов. Иногда король приглашал за этот стол доверенных советников или тех, кому желал оказать особую