— То есть вы желаете посетить дворец? – уточнил магистр Бреннан и окинул Аластора очень пристальным и задумчивым взглядом. – Ну что ж, не вижу к этому особых препятствий. Заживление ваших ран идет великолепно, всем бы моим подопечным так, и небольшая прогулка пойдет на пользу. Разгонит кровь, даст легкую нагрузку… Да-да, я разрешаю. Но о верховой езде не может быть и речи! Путь туда и обратно вам придется проделать в карете.
— Милорд магистр! Я вам что, дама? – возмутился Аластор.
— Вы мне пациент, юноша, — отрезал целитель и посмотрел на Лучано, который скромно маячил за плечом Аластора. – Кстати, а вы, сударь, намерены сопровождать вашего друга?
— Сочту за честь, если таково будет его желание, — поклонился Лу.
— Вот и прекрасно, — милостиво сообщил магистр. – Тогда присмотрите за ним, будьте любезны. А сейчас идите в конюшни Академии и скажите, что я велел заложить для
В коридоре Аластора встретила стайка из четырех девушек и седовласой дамы, высокой, сухопарой и с пронзительным взглядом. Молниеносно окинув этим взглядом и самого Аластора, и притихших девочек, она присела в реверансе, придерживая подол траурного черного платья, и чопорно сообщила:— Прошу прощения, что вынуждена представляться сама, ваше высочество. Миранда, леди Мэрли, старшая воспитательница их высочеств Алиеноры и Береники. А это фрейлины их высочеств, юные леди Сазерленд, леди Эмерик, леди Норвик и леди Гранде.Девицы, скромно одетые в разные оттенки лилового, как и положено в трауре, тоже сделали низкий реверанс и замерли в нем.— Счастлив знакомству, миледи, — отозвался Аластор, почтительно кивнув. – Простите, что не могу ответить глубоким поклоном, как должно.Леди Мэрли с достоинством выпрямилась, и только тогда девушки последовали ее примеру и тоже встали, слаженно, как солдаты под руководством строгого офицера. На Аласт
Дверь палаты скрипнула, впуская Ала и непривычно тихого Лу. Впрочем, Ал тоже был какой-то странный – задумчивый и даже… мечтательный?«Точно, — подумала Айлин. – Мечтательный! Именно так выглядит Лу, когда в палату приходят девочки-целительницы. Чем красивее, тем лучше…»Она невольно улыбнулась, так забавно выглядел сейчас Ал, и тут же насторожилась: в лице Лучано, замершего за его плечом, на сей раз не было ни мечтательности, ни привычной игривости, совсем наоборот! Да что же случилось во дворце? И они так поздно вернулись…Правда, Айлин почти не скучала, потому что весь день провела с Пушком, Перлюреном и Воронами, которые сегодня явились в полном составе и увели ее гулять в сад. Пушка тормошили и гладили, енот привел ее друзей и названых братьев в полный восторг, а с ней самой Вороны обращались так, словно ничего не было. Словно и поход к Разлому, и битва за Академию – все, что разделило их в последний месяц, о
Два дня пролетели так стремительно, что Аластор их едва заметил. Наверное, следовало уделить больше внимания невесте, но Лучано, с которым он поделился этой мыслью, отсоветовал, пояснив, что у женщины, которой на подготовку к свадьбе дали так мало времени, каждая минута на счету. Он ведь не хочет, чтобы ее величество, принимая жениха, думала о чем угодно, только не о нем? Аластор этого не хотел. И без того было трудно привыкнуть к мысли, что еще немного – и ему станет принадлежать прекраснейшая женщина Дорвенанта. Если не всего мира… Во всяком случае, более совершенной красоты он и представить себе не мог. Улыбка Беатрис, ее глаза, то сверкающие, то бархатно-томные под тенью пушистых ресниц, ее золотисто-смуглая кожа… Если тронуть ее кончиком языка, не окажется ли она сладкой, как мед?Эти мысли смущали и пугали. Нельзя так думать о женщине, которая погружена в траур по детям! Но… о собственной жене ведь можно?! Аластор с ужасом чувствовал, что ноча
Торжественная процессия еще не выехала из дворца, а лейб-церемониймейстер уже сбился с ног, напоминая, указывая, проверяя и до хрипоты повторяя одно и то же. Грегор ему от всей души посочувствовал и подумал, что в армии было проще. Там хотя бы никто не спорил с приказами и не приводил в оправдание своего разгильдяйства дюжину благородных предков. Ну как можно было за три дня не собраться на праздник должным образом?А теперь, извольте видеть, кто-то явился не в трауре, а разряженным, словно на собственную свадьбу, у кого-то вот прямо сейчас охромела лошадь, два лорда, увидевшись впервые за двадцать лет и вспомнив старые обиды, уже назначали дуэль, а какой-то престарелый маразматик во всеуслышание рассказывал, что он с молодым принцем подавлял бунт в Дильмахе. Рассказ был совершенно правдивый, только старик перепутал наследников и говорил о Кристусе, отце Малкольма. Полсотни лет, прошедшие со времени этого события, стерлись из памяти несчастного, и он искренне полагал, что это
По спине Грегора пробежал холод, когда древняя корона легла на светловолосую голову поверх заплетенных по-северному кос. Что-то в этом было… пугающее. Древнее, глубинное, темное… Может, не зря короли после Дорве отказывались от этой короны, принимая другую, скованную уже то ли для сына его, то ли для внука? Обычную… А не эту, закаленную, по той же легенде, в крови трех побежденных вождей, нарочно взятых живыми. Дикари, хоть и предки… Его снова передернуло.А тот, кто опустился на одно колено бастардом, встал и выпрямился – уже королем. Оглушительно взревели трубы, но общий вопль собравшихся был громче.— Кровь Дорве! Сила Дорве! Слава Дорве!Грегор тоже шевельнул губами, но сам себя не услышал. Новый король стоял, оглядывая храм, а толпа ликовала… И теперь уже Аранвен опустился перед ним на колени, чтобы принести присягу. Крики постепенно смолкли, и Грегор услышал конец вассальной клятвы из уст канцлера.&mda
…Большие пиры по случаю королевской свадьбы, коронации или похорон всегда устраивались в дворцовом зале, носившем название Северного, и порядок, установленный для них еще Дорве Великим, много веков сохранялся неизменным. Войдя в зал, Грегор посмотрел на небольшое возвышение в дальнем его конце, где у стены стоял длинный стол, накрытый ало-золотой скатертью. Это были места для королевской семьи, сколько бы членов она ни насчитывала, и сердце снова потянуло глухой тоскливой болью. Последним торжеством на памяти Грегора здесь была свадьба Малкольма… А сейчас на тронное кресло с высокой резной спинкой сядет совсем другой человек, хотя женщина рядом с ним будет все та же. Ну не гнусная ли насмешка судьбы?!От возвышения во всю длину зала протянулся еще ряд столов, места за которыми в строгом порядке предназначались для лордов Трех Дюжин, верхушки Ордена и иностранных послов. Иногда король приглашал за этот стол доверенных советников или тех, кому желал оказать особую
«Вот теперь мне дорога в Вероккью точно закрыта. Потому что смеяться над таким идиотто станут не только дражайшие собратья по гильдии, но даже кошки мастера Ларци. Сам-то мастер, может, и посочувствует, он знает, что не всякую беду можно предугадать и отвратить…»Мощная спина магистра маячила впереди красным пятном, перехваченным широкой черной перевязью, боевик шагал размашисто, и люди сами расступались перед ним, а Лучано оставалось только следовать за этим живым тараном. И все-таки внимания на его долю доставалось неизмеримо больше, чем нужно. Столько, что лопатки чесались и зудели, невыносимо хотелось передернуться и немедленно сбежать из-под сотен взглядов, больше напоминающих прицелы. И, разумеется, со всех сторон ему сыпались поздравления, на которые приходилось отвечать кивками, улыбками, быстрыми благодарностями…«Альс, благородная ты зараза! Грандсиньор паладин, воплощение великодушия, чтоб тебя! Ну вот зачем?! Зачем ты устроил
Уже на половине пути от праздничного зала – Северного, как назвал его церемониймейстер – до покоев королевы, Аластор истово пожалел, что нельзя запустить в провожающих его благородных лордов секирой или хоть чем-нибудь. Да и высказаться в стиле Долгого Мартина, самого лихого из известных Аластору сквернословов, королю тоже вроде бы не подобает!А вот лордам, судя по всему, еще как подобало! От их громогласных пожеланий и советов у Аластора немилосердно горели уши, и он несказанно радовался, что его брак должен оставаться белым. Еще вопрос, удалось бы ему не опозориться перед женой после такого провожания!Женой? Женой! До покоев королевы оставалось всего полкоридора, и Аластор похолодел, представив себе, что Беатрис могла услышать… вот это все. Да что там, наверняка услышала! Милорды гости совершенно не утруждались тем, чтобы хоть немного понизить голос.«Нужно немедленно что-то сделать! – мелькнуло в мыслях. – Надо же, а на