Часть 4 - Глава 1

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ. ДОРОГА К ЗМЕЕ

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

1

Мужество минутного порыва – не то же самое, что мужество повседневности. Решив, я испугалась того, что решение Артура, вокруг которого вращается так много людей, которое мы, взрослые, приняли настолько всерьёз – что оно само окажется мыльным пузырём, фантазией балованного ребёнка. Нет.

Он не удивился моему ответу, а только сосредоточенно кивнул, и быстро мы зашагали по направлению к вокзалу.

На вокзале, вновь не теряя времени, Артур через автомат купил два билета на электричку, идущую до Нерехты, и заплатил сам. Что-то нужно будет делать с деньгами, ведь у него, может быть, не больше ста рублей осталось…

Мы успели вовремя: через две минуты после нашей посадки вагон тронулся с места. Как снова всё летело кубарем!

В полупустом вагоне мы сели друг напротив друга. Артур поймал мой взгляд и будто прочитал мою давешнюю мысль.

– Елизавета Юрьевна, простите, что говорю о прозе, – начал он. – У нас, наверное, разное количество денег. Если каждый будет платить сам за себя, у кого-то они кончатся раньше. Это плохо… Сколько у вас? – спросил он серьёзно, по-взрослому. Как им было не восхищаться!

– Около двух тысяч…

– У меня больше: пять.

Я раскрыла рот. Вот так бедное непрактичное дитя!

– Это подарки от бабушек за несколько лет, я их не тратил, – пояснил Артур, будто извиняясь.

– Вы хотите, чтобы я вам отдала деньги?  – спросила я не без опаски.

– И ключи, и драгоценности. Нет: я хочу, чтобы вы взяли мои. Я несовершеннолетний. У вас они будут целéй.

Юноша протянул мне деньги, я взяла их без интеллигентского кривлянья и спрятала в кошелёк.

– Какой вы умница, – пробормотала я. – Значит, делаете меня вашим бухгалтером?

– Вам это неприятно?

– Да нет, отчего же…

Артур улыбнулся.

– Не просто бухгалтером, а казначеем! Министром финансов!

– Вон как!

– Ну да. Я же принц, – ответил он то ли с юмором, то ли серьёзно. – Должны у принцев быть министры?

– Польщена…

Мой телефон зазвучал: Вадим. Я извинилась и вышла в тамбур, оставив на своём месте рюкзак.

– Где ты, можешь мне сказать?!

– В поезде. С добрым утром, – произнесла я, удерживая улыбку. Только проснулся, бедняга…

– Быстро возвращайся, слышишь?! Я тебе приказываю возвращаться!

– Вадим, милый, поздно, поздно приказывать! Велеть нужно было раньше! Я ведь тебя даже просила о том, чтобы приказать! Извини, не хочу сейчас говорить с тобой.

Я нажала на кнопку сброса и, подумав, отключила телефон совсем. Вернулась на своё место, несколько взволнованная и расстроенная.

Артуру я ничего не сказала. Некоторое время мы ехали молча, он внимательно смотрел на меня, я – в окно. Наконец, я заставила себя ответить ему взглядом, улыбнуться: не очень-то вежливо отмалчиваться.

– Ваш любимый на вас сердится? – спросил Маленький принц напрямик.

Я кивнула.

– Блажь… – пробормотала я негромко.

– Почему именно блажь? – возразил Артур. – Он имеет право.

Я глянула на него удивлённо, рассерженно.

– Что же: мне сейчас возвращаться? Этого вы хотите?

– Нет.

– Тогда зачем говорите, что он имеет право?

– Просто говорю, что думаю. Вы не хотите так?

– Хочу, – вздохнула я. – Хватит о нём! Сама сколько передумала… Я хочу, Артур, чтобы вы рассказали о себе. Я, как последняя идиотка, уж простите, бросилась вслед за вами, почти незнакомым мне человеком…

– Вы сильно преувеличиваете.

– Пусть. Я женщина, мне можно. …Незнакомым мне человеком, оставила в тылу работу и рассерженного жениха, и поэтому я тоже, как вы выразились, имею право: знать. Куда вы едете? Что у вас на уме? Что это за змея такая?

Артур вздохнул в свою очередь, немного помолчал.

– Я бы очень хотел вам рассказать, Елизавета Юрьевна, но я не очень могу. Я сам почти не знаю…

– Бедовая моя голова! Эта змея, о которой вы говорите, – настоящая?

– Настоящее не бывает.

– «Настоящее»… То есть самая обычная змея? Зверь, который ползает по земле?

– Пресмыкающееся. Звери – это, кажется, только млекопитающие.

– Ну, если вы учили русский по учебнику, тогда наверное! «Пресмыкающееся»… Так пресмыкающееся? С холодной кровью и трёхкамерным сердцем?

Артур поглядел на меня растерянно.

– Кровью? Не знаю. Я не задумывался…

– Он не задумывался!

– Она очень разумна, это я вам точно скажу.

– Рада за неё. Потому что насчёт себя сомневаюсь. И насчёт вас тоже… Что значит то, что вы хотите уйти из мира? Из мира уходят если не в землю, то в монастырь.

– В монастырь? – с большим сомнением переспросил Артур. – Н-нет. Может быть. Не знаю.

– Может быть, вы и куда едете, не знаете?

– Почему не знаю? Сейчас в Иваново.

– Почему именно в Иваново? Тоже интуиция, скажете? Шестое чувство? Если вы ничего не знаете, то как вы вообще решились на это всё?

– На что «на это всё»? Я не Раскольников.

– Хочется верить! Хотя оба больны... Что, – спросила я нарочито сухо, чтобы не показывать волнения (да и вся моя насмешливость была ради этого). – Убьёт вас ваша змея?

Артур надолго замолчал.

– Наверное, нет, – произнёс он, наконец. – Но в каком-то смысле да. Меня нельзя будет увидеть.

– Прозрачным вы станете, что ли?

– Не знаю. Может быть.

– Как мне верить вам, Артур, что с вашей стороны это не блажь и не болезнь?

Всё это были достаточно жестокие вопросы, которые нужно остеречься задавать больному человеку, но не хотела я верить в его ненормальность!

– Никак, Елизавета Юрьевна. Я ведь и не прошу мне верить. Вы… включите телефон.

– Я его не отключала!

– Нет, отключали.

– Ах, да… – Я пожала плечами и выполнила его просьбу. – Ну, ловко, ничего не скажешь…

Едва я договорила, телефон зазвонил, отображая незнакомый номер.

– Возьмите, возьмите, – пробормотал Маленький принц. Взволновавшись, я снова вышла в тамбур.

В аппарате звучал голос отца Артура.

– Елизавета Юрьевна, почему вы не позвонили? Всё в порядке?

Я пробормотала что-то утвердительное.

– Куда вы едете?

– В Иваново.

– Почему в Иваново?

– Откуда же мне знать!

– Так, хорошо. В «Альфа-банке» города Иваново вы получите денежный перевод на ваше имя. Кодовая цифра – год рождения Мицкевича.

– Я не знаю года рождения Мицкевича…

– Стыдно не знать года рождения Мицкевича!  – назидательно заметил Болеславич-старший. – 1798. Будьте любезны, сообщайте о себе регулярно.

Я попрощалась с ним и, нажав на кнопку «Отбой», тихонько простонала. Вот человек! Откуда у него такая уверенность в том, что всё кончится хорошо? Сидел бы он сейчас на деревянной лавке напротив сына да слушал рассказы про пресмыкающихся, осталась бы она у него, эта уверенность? А и осталась бы, это такая порода людей… И сыночек тоже весь в отца: вбил себе в голову свою фантазию в ре-миноре и закрыл уши для разумных слов, хоть кол ему на голове теши! Да что же я так сержусь на него? Недужных жалеть надо, а не злиться на них. А вправду ли он болен? Как ужасно, что я в это ввязалась! Как хорошо, что я всё-таки поехала! Вот  э т о  существо одно оставить – преступление ведь!

Новый звонок. Опять Вадим. Подумав, я взяла трубку.

– Ты знаешь, что ведёшь себя непорядочно? – выдал мне он вместо приветствия.

– Вадим, милый, прости, что напоминаю, но ты не иерей! Ты директор охранной фирмы. Что ж ты меня не охранял? Дай уж каждому заниматься своим делом! Пусть священники решают, кто ведёт себя непорядочно!

– Та-ак, – протянул Вадим недобро. – Если ты такая разумная стала, я-то тебе плох уже? Попа подавай? Может, тебе и возвращаться тогда не стоит, матушка?

– Да что ты юлишь? – крикнула я. – Что угрожаешь мне, как женщина? Не хочешь видеть меня – скажи прямо! Скажи сразу, я понятливая!

Я дала отбой («положила трубку», как раньше говорили, хотя уже давно некуда её класть) и долго стояла в тамбуре, покусывая губы. Какой-то мужичок даже успел поинтересоваться, нет ли у меня курева или огоньку. Разве хорошо так разговаривать со своим женихом? А со своей невестой так разговаривать можно?