– Здесь проверяли? Она во дворце! Ищите! – раздался мужской голос, и дверь комнаты распахнулась.
– Ты… – прошипела я прежде, чем мужчина ступил на порог. – Это ты! – слова закончились, от возмущения не хватало воздуха.
Это был он! Тот самый тип из леса! Красавец-блондинчик в черной форме. Только сейчас его лицо не улыбалось, и от изысканных манер не осталось и следа. Взгляд голубых глаз замораживал, губы сжаты в одну тонкую линию, на поясе – тонкий клинок. «Опасность!» - заорала интуиция, но я ее не послушала. Имя мужчины всплыло в памяти само.
– Объяснитесь, граф Лео Лерой!
– Приятно, что ты запомнила мое имя, колдунья, и меня очень радует, что ты понимаешь мою речь. – Он бросил многозначительный взгляд на окно. – Не вздумай бежать, это бесполезно. Ты гостья, а не пленница. Через час тебя ждет его величество.
– Что?
Я в сказку попала?
– Нашел, Лео?
А вот от этого голоса я сжалась в комок и непроизвольно отступила к окну, вцепившись дрожащей рукой в подоконник. Боже! Этот голос был под стать вошедшему в комнату мужчине. Холодный как лед, жесткий, продирающий до костей. Никогда не думала, что голосом можно замораживать и внушать ужас.
– Да, это она, – не сводя с меня глаз, произнес граф. – Странно, что ее притянуло в комнату Олефины.
– Видно, такая же пустышка, как и твоя бывшая любовница.
Граф скривился, но промолчал.
– Колдунья, тебя проводят в твои покои, чтобы ты могла привести себя в приличный вид, а потом мы поговорим.
Но я его не слушала, я чувствовала, как вслед за оценивающим взглядом незнакомца страх медленно ползет от пяток к груди. Стоящий позади графа мужчина внушал мне такой ужас, что я с места сдвинуться не могла, а когда он сделал шаг вперед и вышел на свет, чуть не заорала. Черные как смоль волосы были скручены жгутами и собраны в толстый низкий хвост, тонкий нос с небольшой горбинкой, жесткая линия подбородка, из-под расстегнутого ворота черной рубашки со стороны сердца на шею заползала графическая татуировка, часть рисунка заходила на скулу и заканчивалась под глазом двумя тонкими перечеркнутыми линиями, но даже не это пугало до дрожи в коленках. Глаза. Большие жуткие глаза, в которых не было зрачков и радужки, только серебро лунного света.
– Арден, печати, – тихо произнес граф, не спуская с меня глаз.
Тот, кого он назвал Арденом, моргнул, и на меня посмотрели обычные темно-карие глаза. Посмотрели холодно и слегка презрительно.
– Встретимся, – буркнул он, но прежде чем уйти, повернулся в мою сторону. – Сделаешь, как надо мне, вернешься домой.
Ноги подогнулись, и я все же сползла по стеночке на пол, потому что это был он, моя смерть.
Граф молча подал руку, помогая подняться, и так же молча кивнул в сторону двери. Я попыталась выдернуть ладонь, но он держал крепко.
– Грайи сделали предсказание, что пора призывать лунную колдунью. Вам нужно будет всего лишь выбрать следующего правителя, а затем отправитесь домой.
Грайи! Гадины потусторонние!
– Как ваше имя?
– Аделина.
– Вы слишком молоды для колдуньи.
Я промолчала, потому что вдруг отчетливо поняла: если признаюсь, что я здесь по ошибке, то не проживу и минуты. Они будут беречь меня, пока я им нужна, но не более. Что же, я сделаю все, чтобы вернуться и выжить. Мне еще нет двадцати, и я очень хочу жить.
Граф вел меня по длинному мрачному коридору, освещенному факелами, сзади бесшумными тенями следовали два воина с закрытыми полумасками лицами. Иногда мы встречали служанок в длинных серых платьях и таких же серых передниках, они жались к стенам и низко кланялись графу. Похоже, мой спутник не самый последний человек во дворце. Я шла, глядя в пол и пытаясь сосредоточиться. Все произошедшее казалось дурным сном.
– Граф Лерой, – решилась я задать вопрос, хотя от страха слегка дрожали руки и сердце едва билось в груди. – Почему выбрали меня?
– Арден так решил.
– Тип с татуировками? – вырвалось раньше, чем я успела подумать.
– Тьер Арден – ведьмак, а печати закрывают проклятия.
– Часто же его проклинали, – буркнула я тихонько себе под нос, но граф услышал.
– Твари Хаоса не любят проигрывать, – он усмехнулся и подтянул рукав мундира, показывая мне хвостик татуировки. – Все, кто борется с тварями, помечены печатями. Но столько, сколько их на Ардене, нет ни у кого.
– Почему? – вырвалось у меня.
– Потому что он сильнейший среди нас. Он опасен, Адель. Очень опасен. Будь осторожна.
И что это было? Запугивание или дружеское предостережение? Если граф хотел меня напугать, то он своего добился. Я до желудочных спазмов боюсь этого ведьмака, а если хотел предупредить, то …
Я скосила глаза на мужчину. Лет тридцать, красив. Этакая белокурая бестия с небесно-голубыми глазами. Ему очень шел строгий черный мундир. Но что-то в нем было неуловимо опасное, не такое, как в ведьмаке, но все же…
Мне нужно подумать, просто сесть и подумать, разобраться с эмоциями, понять, как действовать дальше, успокоиться, потому что сейчас я паникую и разумно мыслить не могу.
Мы остановились у темно-вишневой двери, воины сопровождения тут же встали по обе стороны от входа, а Лерой распахнул двери.
– Ваши апартаменты, Адель. Я зайду через час.
Я переступила порог своей темницы и на мгновение замерла, осматривая помещение. К счастью, в этой комнате все было выдержано в спокойных светло-зеленых тонах. Ничего кричащего, ничего лишнего. Гостиная, в которой можно принимать посетителей: круглый столик, пара мягких стульев, низкая оттоманка и окно, выходящее в парк… зарешеченное. Из гостиной вели две двери, одна - в маленькую комнату с узким топчаном и шкафом, вторая - в большую светлую спальню с огромной кроватью, слава богам, без балдахина. Окно в спальне тоже было забрано кованой решеткой. За неприметной белой дверью находился обычный с виду санузел. Белоснежный унитаз с деревянной крышкой, умывальник и большая ванна, утопленная в пол. На железной полке стопкой лежали разноцветные полотенца, на подзеркальнике стояли баночки и бутылочки. Я протянула руку, чтобы понюхать одну из них, но тут раздался женский голос, и я дернулась от неожиданности.
– Льера Адель!
В гостиной у стены стояли двое: молоденькая кудрявая девушка в форменном сером платье и строгая рыжеволосая дама лет сорока с выправкой военного, одетая в черные штаны и рубашку. Девушка смущенно улыбалась, а дама смотрела на меня холодно и оценивающе.
– Я ваша горничная, мое имя - Кати, а это… – начала молоденькая.
– Я ваша компаньонка, – грубо перебила ее та, что постарше. – Тьер ар Арден приказал сопровождать вас везде, ко мне следует обращаться льера Софи.
– Льера? – переспросила я, понимая, что с этой дамой мы никогда не подружимся.
Не люблю соглядатаев и шпионов.
– Льер – это обращение к людям без титула, но магам или богатым, уважаемым горожанам, – пояснила мне Кати. – Тьер – обращение к аристократам.
Ага, значит, Софи – магичка? Или магиня… Боже, какой бред! Я в это верю? Но старательно запомнила обращения, благо, на память никогда не жаловалась.
– Ар Арден велел вам переодеться, – Кати кивнула на платье и белье, разложенные на кровати. – Я приготовлю ванну и помогу вам.
– А что означает ар? – спросила я у Софи, когда Кати скрылась в ванной и раздался звук льющейся воды.
– Ар – приставка к имени королевского наследника, рожденного вне брака.
Вот как, значит, он незаконнорожденный сын. Интересно, а есть законный?
– А у короля есть еще дети?
– У его величества Александра нет других сыновей, – женщина сложила руки на груди, показывая, что больше разговаривать она не намерена.
Неприятная дама! Она цедила слова сквозь зубы, словно нехотя, да и взгляды, которые на меня бросала Софи, не оставляли ни малейшей надежды, что мы сможем найти общий язык. Но самое гадкое ждало меня впереди, Софи даже в ванну за мной пошла! И мне пришлось раздеваться под ее пристальным взглядом. Это было унизительно и неприятно.
– Может быть, выйдете? – не выдержала я.
– Приказ его высочества не спускать с вас глаз, – безразлично ответила она мне, но все же вышла за дверь.
Я скрипнула зубами, но сдержалась. Хотят войны? Они ее получат! Дайте мне только разобраться в ситуации и немного освоиться.
– Вы слишком молоды, – недовольно произнесла компаньонка, когда я вышла из ванной закутанная в большое жесткое полотенце.
Я промолчала, лишь пожала плечами. Зачем мне объяснять этой напыщенной даме, что я уже семь лет живу одна и вполне справляюсь с заботой о себе любимой. И замуж собираюсь выйти за Сашку, когда он закончит академию. Мы уже все распланировали, поженимся через год и сразу же родим первенца. Не хочу тянуть с детьми, хочу успеть понянчить правнуков. Знаю, знаю, что я неправильная девушка, но я хочу семью. Настоящую, большую, дружную семью. И чтобы детей было трое. Сашка не против, поэтому я его и выбрала. Да и относится он ко мне хорошо, только ревнивый очень.
Я тряхнула мокрыми волосами, отгоняя воспоминания, от которых хотелось плакать, и с сожалением подумала, что здесь, наверное, нет фена.
– Я помогу, – с бесстрастным лицом произнесла Софи и взмахнула над моей головой руками, при этом что-то шепнув.
– Спасибо, – ошарашенно поблагодарила я, ощущая, как по плечам рассыпаются абсолютно сухие волосы.
– Вы же тоже маг, сами могли бы высушить.
А взгляд злой, словно я ее просила мне помогать. Если это сложно, то зачем делала?
– Мне для колдовства нужно проводить ритуалы, – вспомнила я биографию своей героини. – А вот проклясть я могу и без этого, – добавила невинно, злорадно замечая, как дернулась щека у компаньонки.
Через десять минут под восторженные вздохи Кати я смотрела на себя в зеркало и чуть зубами не скрипела от злости и обиды. Да он издевается! За километр видно, что платье сшито не на меня. Оно было мне велико в груди и талии, но при этом коротко, из-под длинной юбки, украшенной по низу золотым кантом, выглядывали белые мокасины, потому что туфли мне никто принести не удосужился. А еще цвет! Платье было поганого бледно-розового цвета, с верхом, расшитым блестками, с широким поясом, пышное и… ужасное!
– Я это не надену! – я стащила платье и швырнула на пол. – Подай то, в котором я сюда пришла! И верни мое белье и украшения!
– Но его высочество велели… – испуганно пролепетала Кати, держа в руках нечто, напоминающее панталоны, соединенные с ночнушкой. – А ваши вещи я постирала. – Она покраснела. – Срамные они, в таких приличной девушке ходить не подобает.
– Не надену! – отрезала я.
Горничная испуганно покосилась на Софи, но та лишь криво усмехнулась, видно, предвкушая скандал. Я же решила избавиться от соглядатая при первом удобном случае.
– Льера… – попыталась Кати сделать еще одну попытку, но я уже натянула мятое платье колдуньи и надевала бусы. Я не напрашивалась в гости, а кому не нравится - пусть не смотрит.
Тут дверь открылась, и мы услышали голос Лероя:
– Адель, вы готовы?
Я вышла в гостиную и хмуро кивнула удивленному графу.
– Почему вы не переоделись? – приподнял он точеную бровь.
– Потому что наряд, который мне прислал ваш друг, оказался велик. А идти пугалом к его величеству я считаю неприемлемым, – с пафосом ответила я.
Граф хмыкнул и подал мне руку.
– Я прикажу принести для вас платья Олефины, они должны быть как раз.
– А самой Олефине они больше не пригодятся?
– Нет, – улыбнулся граф. – Олефину казнили ранней весной.
Я споткнулась, и Лерой придержал меня за руку. Казнили? Его любовницу казнили, и он с улыбкой говорит об этом? Я убрала руку с графского предплечья и отодвинулась. Лео Лерой переставал мне нравиться. Граф же усмехнулся, перехватил мою руку и опять положил себе на предплечье, да еще сверху другой рукой накрыл, чтобы я не сбежала. Жест вышел весьма интимным, и я моментально почувствовала неловкость.
– Заговор против короны - и даже мое покровительство ничем не смогло помочь.
– Вы сожалеете? – тихо спросила я.
– Сожалею? – граф удивленно на меня посмотрел, а затем задумался. – Пожалуй, да, это можно назвать сожалением.
Дальше мы шли молча, я думала о Сашке: ищет ли он меня? Очень хотелось, чтобы искал. И чтобы мать наконец вспомнила, что где-то в России у нее есть дочь, и тоже хоть немного заволновалась. Хотя на нее надежды мало, она звонила мне из Техаса раз в месяц и то затем, чтобы узнать номер перевода. Я сдавала ее двушку в центре столицы и ежемесячно отправляла в Америку полученные от квартирантов деньги. На этом наше общение и заканчивалось. У нее своя жизнь, у меня своя. И зря Сашка думает, что если мы поженимся, квартира достанется мне. О чем думал граф, я не знаю, но его рука на моей ладони слегка подрагивала.
– Адель, – промолвил он, когда мы остановились перед огромными расписными дверями. – Сколько вам лет?
– Девятнадцать, – честно ответила я.
Граф смотрел на меня с недоверием, а когда до него дошло озвученное мной число, застонал.
– Придурок! Ты же несовершеннолетняя! – он резко перешел на ты.
– Почему это? – обиделась я. – Уже год как нет.
– Богиня, да ты ребенок! В нашем мире совершеннолетие наступает в двадцать два, – глядя на меня с жалостью, произнес граф. – Мне жаль.
– А в нашем – в восемнадцать, – мне стало обидно, что он считает меня ребенком, хотя если теперь они вернут меня домой, то я готова и семнадцатилетней назваться. – Отправите меня назад? – с надеждой спросила я.
– Исключено, – с искренним сожалением сказал граф. – Тебя одобрили грайи. А сколько вы живете?
– Восемьдесят-девяносто лет, – не стала скрывать я. – А вы?
– Значительно дольше, – уклончиво ответил Лерой. – Теперь ясно, отчего у вас так рано отдают замуж.
Э… А при чем тут замуж?
Я не успела спросить, что имел в виду граф, как дверь распахнулась, и меня буквально втолкнули в огромный пустой зал. Хлопок - двойные створки сошлись за спиной, пути обратно не было. Страшно. Я огляделась.Огромное пустое помещение с белыми отштукатуренными стенами. Все украшение – это картины в золотых рамах, в основном, батальные сцены. Зато потолок красивый: высокий, арочный и такой белый, что смотреть больно. Я задрала голову и чуть не подпрыгнула, когда услышала тихий голос:– Гапринийский камень, он собирает солнечный свет. Подойди.Трон стоял на возвышении за широкими бархатными шторами, которые сейчас были раздвинуты. Я подошла и присела в глубоком реверансе. Кто его знает, как приветствуют королей в этом мире? Но помню, когда снимали исторический сериал, все дамы приседали. Я играла в нем горничную и поэтому с поклоном справилась вполне изящно и элегантно.– Ты здесь, потому что я умираю, и мне нужно назначить преемника.
В свою комнату я вернулась совершенно без настроения, с глазами на мокром месте и сразу же заперлась в спальне, заявив, что устала и буду спать. Софи покривила губы, но промолчала, а горничная робко поинтересовалась, не хочу ли я чаю? Я же нервничала, голова пухла от мыслей, и мне хотелось подумать. Просто сесть и подумать. Все равно в таком состоянии мне бы кусок в горло не полез, поэтому я отказалась от еды и заперлась в спальне, еще и дверь стулом подперла, чтобы, если кто-то войдет, услышать. Что-то мне подсказывало, что стучать здесь не принято.Я оказалась права. Не успела умыться и стянуть с рук браслеты, как услышала мужской голос, и сразу же раздался стук в дверь. Не дожидаясь моего ответа, дверную ручку дернули.– Открой, иначе я выбью дверь.Твою мать! Руки моментально задрожали, я непроизвольно попятилась к окну. Черт!Удар – и дверь просто разлетелась на щепки. Я присела, закрыла руками голову и заскулила от ужаса.–
Я встала, умылась, стянула платье и забралась опять под одеяло. Из головы не шли слова ведьмака о ребенке. Зачем она ему? Он не похож на тех, кто подбирает котят и детей. Софи притащила стул и села в дверном проеме, глядя на меня почти с ненавистью. Интересно, ей я что сделала? Спать не хотелось, а вот в животе неприятно засосало. Когда я ела последний раз? Вчера вечером тарелку супа. Здесь же даже глотка воды не сделала.– А где Кати? – спросила я у компаньонки и села в кровати, подпихнув подушку под спину.– Его высочество ар Арден ее выгнал, – спустя минуту процедила Софи.– А другую не прислал?– Как видите – нет.– Софи, – миролюбиво спросила я, хотя мне хотелось запустить в эту неприятную особу подушкой. – А можно мне принести что-нибудь на ужин?– Я не служанка, чтобы бегать по вашим поручениям, льера, – по слогам произнесла она и скрестила на груди руки, полность
Когда кот исчез я загрустила, вдруг он больше не придет, этот чеширский кот? Я натянула платье и села в кровати, положив книгу на колени и уставившись в закрытое окно. Читать по второму кругу одно и то же было скучно, спать тоже не хотелось... Хотя лечь и умереть во сне всем назло было бы прекрасно. А может, проорать в окно, что меня тут убивают? Вдруг кто-нибудь услышит и прибежит проверить? Все же развлечение. Я печально улыбнулась и решила, что ночью притворюсь спящей, дождусь, когда Софи выйдет, и попробую сбежать. Не хотят меня веселить, повеселюсь сама, устрою шоу одного актера.– Где он? – влетела в спальню Софи.Я лишь плечами пожала, откуда я знаю, где он? Соглядатайка открыла рот, набрала воздуха, взмахнула рукой и была снесена к стене сильным воздушным ударом, от которого тяжелые портьеры на окне поднялись до потолка. Меня отбросило на подушку, сердце сжалось от страха, и, когда посреди спальни открылся сияющий круг, из которого выбежал кот
АрденПод низкий потолок поднимался ароматный пар – банщицы добавили в воду луговые травы. В маленькое окошко заглядывала первая звезда, в моечной после парилки казалось свежо. Арден сделал несколько глотков прямо из горлышка глиняной бутылки. Терпкое виноградное вино сегодня не пьянило, а, наоборот, увеличивало раздражение и злость. Справиться с неприятными мыслями не помогли ни горячая вода, ни умелые руки банщиц, ни светская беседа. Если, конечно, тихий мат можно было назвать беседой. А тем более не помогал в этом мрачный как туча граф Лерой с бокалом в руке и осуждением во взгляде.– Но ты хоть веришь, что я не приказывал морить ее голодом? – первым нарушил молчание ведьмак.– Не стоило назначать ей в охрану свою бывшую любовницу.Лерой протянул руку, и молоденькая смущенная служанка, обнаженная по пояс, как и все банщицы, налила в бокал вино. При этом она наклонилась, и ее белые груди с коричневыми арео
Мэтр Файлон оказался брюзгливым, но ужасно милым старичком, хотя вру, назвать его дедушкой у меня язык не поворачивался, настолько прямо он держал спину, живо всем интересовался и очень галантно ухаживал. Ходил он быстро, только полы балахона развевались, при этом жестикулировал и заразительно улыбался. Мы с ним прекрасно погуляли по маленькому дворцовому садику, мэтр рассказал мне, что сейчас ранняя осень и до первого снега еще четыре месяца. Он сорвал ветку похожих на крупные незабудки цветов с вкусным названием «зефиры» и посоветовал держать букет у кровати, мол, аромат этого растения снимает утомляемость и делает сон глубже и счастливее.– Дитя, коль ты оказалась во дворце на правах гостьи, следует извлечь из этого как можно больше выгоды, – с умилением глядя, как я ем, сказал он, когда мы сидели в маленькой деревянной беседке, приютившейся между двумя старыми акациями.Стоило нам к ней приблизиться, как охранник сделал знак, и из кустов выс
Спустившись по лестнице, мы оказались у двойной двери, которую перед нами услужливо распахнул низенький седой лакей в длинной темно-синей ливрее, обшитой золотым галуном.– Приятного дня, ваша светлость, – поклонился он графу, а по мне лишь мазнул безразличным взглядом.– Вау! – я не смогла сдержать восторга и, выдернув руку, побежала к белоснежной карете, украшенной золотыми вензелями и запряженной парой белых лошадей с абсолютно черными хвостами и гривами. – Потрясающе! – прошептала я и оглянулась на графа.– Адель, ваши глаза сияют, – улыбнулся он.– Тьер Лерой, я никогда не видела таких красивых лошадей! Да я вообще их видела всего пару раз в жизни!– Хотите погладить? – ко мне подошел молодой парень цыганской наружности в ярко-красной рубашке, подпоясанной широким черным кушаком, за который был заложен короткий хлыст. – Держите, – он протянул кусок сахара. – Да
Я прильнула к окошку, но почти ничего не увидела, кроме мелькающих домов и разбегающихся людей. Стекла в карете стали матовыми, и рассмотреть что-либо толком оказалось невозможно.Ехали долго, часа два, от скуки я заглянула в длинные ящики, спрятанные под сиденьями, нашла в них подушки и пледы, а также небольшую коробку с пирожными и бутылку компота. Перекусила и, соорудив себе уютное гнездышко, улеглась, укутавшись в плед. Карета мягко покачивалась, иногда слышался голос кучера, прикрикивающего на лошадей, пейзаж в мутном стекле сменился с городского на лесной, стало смеркаться. Я заметила, что здесь темнеет раньше, чем на Земле, хотя в небе и было два солнца: большое ярко-желтое и маленькое тускло-малиновое.Я задремала и проснулась от звука горна, раздался скрип, мужские голоса, и копыта лошадей застучали по деревянному настилу. Я прильнула носом к окошку, пытаясь рассмотреть, куда мы приехали, но карета внезапно остановилась, и пришлось вцепиться в кованую дверную