Share

Глава 8

Солнце светило чудо как хорошо! Снег сверкал бриллиантовой россыпью на земле, а по моей коже бежали мурашки от осознания того, что Раф так серьёзно принялся меня защищать. Пусть и не от кого пока было, но приятен сам факт! Очень-очень хотелось, чтобы Рафаэль на самом деле меня спас.

Для самого себя – в качестве компенсации застарелой вины в той трагедии. Пусть бы почувствовал себя свободным и зажил полной жизнью! Так хочется!

Для меня – я просто умру от счастья, правда!

Хоть нанимай злоумышленников, если никто на меня нападать не будет! Интересно, сколько это стоит? И как деньги провести – через договор подряда на театрализованное представление с последующим медицинским обслуживанием? Хм...

Врать, конечно, нехорошо. Я опять скосила глаза на моего спутника, но ведь уже есть результат! Он побрился, постригся и совсем не похож на бомжа в замызганной куртке, присыпанной строительным мусором. Ничего не знаю: это мне плюс в карму.

Жаль только, Раф даже саркастически перестал улыбаться и по-прежнему был напряжён. Совесть вновь стукнула меня клювом дятла по затылку. Удивительное дело, как меня чувствами разрывает с момента, когда я встретила Рафаэля – не просто по синусоиде – вверх-вниз, а синус-косинус одновременно. Не замкнуть бы! В общем, теперь меня мучила ответственность за то, что я его втянула.

Я притормозила возле Хорьковского зеленого забора и взглянула на Рафа.

Раз уж вы будете рядом, подыграйте мне, пожалуйста, – с мягкой улыбкой попросила я.

Как?

Просто кивайте, когда я буду к вам обращаться.

Ладно, – чуть пожал он плечами.

Я набрала Хорькова и пропела по телефону:

Александр, здравствуйте! Это Любовь Соколова. Я возле вашей молочной фермы, вы можете уделить мне несколько минут?

Любовь? – слегка запнулся наш передовик. – Э-э... Мы ведь обсудили все вопросы с Юрием Николаевичем вчера. Мне очень жаль, но вам придётся искать другого поставщика.

Вам не жаль, – улыбнулась я лисой в трубку. – Но я без обид: бизнес есть бизнес. В целом, вопрос с поставками решён, проблем нет. Я просто хотела нашему новому сотруднику показать одну из лучших частных ферм в Подмосковье. Вы не откажете мне?

О нет, – растаял Хорьков. – Если так, сейчас подойду к воротам.

Я знаю, он любит не только развиваться, но и самолюбоваться. Почёсывание по шёрстке ему так же приятно, как и его коровам. Я отбила звонок и улыбнулась Рафу:

Господину Хорькову совсем не обязательно знать вашу должность. Извините, я тут немного буду лавировать, но мне очень нужен именно этот поставщик. Вы сами поймёте, почему.

Раф кивнул. В данном случае хорошо, что он не разговорчив.

Через пять минут мы уже шли по коровнику с накинутыми на плечи белыми халатами. Хорьков маршировал перед нами, с гордостью окидывая взглядом свою жующую сено вотчину. Невысокий, подвижный, крепко сбитый, с посеребрённым ёжиком и короткими пегими усами под пронырливым носом, он был похож на в меру упитанного, одомашненного хорька.

Вот, Люба, на днях мы установили новый автомат подачи сена

Здорово! Просто замечательно! – воскликнула я и пояснила Рафу: – Александр серьёзно подошёл к вопросу открытия фермы. Ездил в Швейцарию и внедрил здесь наиболее удачные идеи.

Прежде всего, – встрял Хорьков, – мы относимся крайне дотошно к селекционированию коров. У меня только голштинские, лучшие экземпляры...

Раф немного склонил голову и вдруг сказал:

Лучшие представители голштинской породы отличаются чёрно-белым окрасом.

Я удивилась. Хорьков обиделся и опух щеками.

У меня разновидность красно-пёстрая. Одна корова даёт от тридцати до сорока двух литров молока в день! Только до семидесятых годов такой подвид считался рецессионным, а теперь наоборот, – гордо вскинул подбородок фермер. – Поэтому у меня пятьдесят голов, и все исключительно красно-пёстрые.

Раф пожал плечами и посмотрел на меня. Я продолжила экскурсию, улыбаясь и расхваливая хозяйство Хорькова на все лады. Тут действительно было круче, чем на любой другой ферме района. Рафаэль кивал, как договаривались, хотя в окружении коров и сена выглядел странно и неуместно – именно, как испанский гранд, случайно забредший в хлев.

Зато Хорьков цвёл, чувствуя себя бароном молочных рек и королём кисельных берегов.

Вы специально ко мне приехали? – явно ожидая положительный ответ, залихватски спросил он.

О нет, – мотнула я головой, пора было добавить кислинки в щедро разлитый мною мёд. – Мы были у Корнилюка на переговорах, а потом решили заглянуть к вам, раз уж по пути. Я люблю у вас бывать, вы всегда вкусным чаем угощаете и на ухоженных коровок посмотреть приятно. И теперь ведь уже не будет повода к вам заглядывать.

Хорьков опустил глаза.

Да-да, чувствуй вину, гад молочный! Я к нему со всей душой, а он к монстрам бездушным переметнулся. И ведь Корнилюк мне выложил, что разница Тримм-Тиль-Баном предложена в рубль всего за литр. В рубль! Предатель!

Я улыбнулась ему так же, как на выпускных учителя улыбаются: типа, хорошие вы детки, но идите-ка уже лесом. Хорьков вздохнул:

Надеюсь, вы на самом деле не в обиде, Люба. Работать с вами мне тоже было приятно.

О, Боже, конечно нет, – просияла я, – какая обида! Ваш объём мы уже нашли, как восполнить, тем более под предложенные мной новые условия сотрудничества очередь выстроилась.

А какие условия? – повёл носом Хорьков.

Стабильная цена круглогодично для эксклюзивных поставщиков, – как бы между делом бросила я, подходя погладить задумчивую корову, провожающую меня влажными карими глазами.

То есть летом, как зимой?! – пробормотал мне в спину Хорьков.

Да. Так удобней вести бухгалтерию, налоги платить, и так далее. Есть своя выгода в стабильности. – И, поглаживая крутой лоб животного, прикрывшего от удовольствия веки, я назвала сумму за литр. Обернулась.

Хорьковые глаза стали круглее и загорелись алчностью. Он засунул руки в карманы, высунул, облизал губы под усами. Обернулся, достал телефон, глянул на тёмный экран. Но поджал губы и ничего не сказал.

И тут Раф, отодвигая носком ботинка упавшую на дорожку солому произнёс:

Любовь, а мы не опоздаем с вами на частный молочный комбинат в Глазово?

Мы с Хорьковым моргнули. Меня огорошило одно: откуда Раф про него знает?! Это же самая круть в Подмосковье, но у них все ходы записаны, к ним не пробиться! Раф вроде дипломатией занимался, а не молочным бизнесом...

А зачем вам в Глазово? – хрипло спросил Хорьков.

Ну, мы планируем расширяться, – на ходу нашлась я, отвлекаясь от томно жующей бурёнки.

А в Глазово самая передовая автоматика, – добавил невозмутимо Раф. – И объёмы.

Хорьков засуетился.

Да разве ж там автоматика? Точнее, даже если и есть, подумаешь?! Там к коровам, как к машинам относятся! Ничего человеческого! Конвейер. А у меня каждая коханная. И вообще личность. Я по именам их всех знаю: вот это Красуня, а это Сифильда, а вот, с пятнышком на лбу – Офелия...

Раф кивком указал на клипсу в которой был прикреплён лейбл с именем.

Я тоже умею читать.

Хорьков пыхнул:

Да я их даже по крупу узнаю! И мы их пасём на свободном выгуле, а не сухим сеном кормим. На солнышке выгуливаем. Это вкус даёт молоку натуральный! Как в деревне у бабушки. Никакое Глазово вам такое не даст.

Ну, мы рады были с вами работать, – ответила я, – но вы сами предпочли другого закупщика.

Возможно, я поторопился...

Нам тоже нужна стабильность, – развела я руками и, как фокусник извлекла из внешнего кармана портфеля пустой договор. – Именно поэтому я и прибегаю к на первый взгляд не выгодным для меня условиям. Платить больше, чтобы не заниматься одним и тем же вопросом из года в год? Пожалуйста. Но я и от контрагентов потребую того же. Мне главное — эксклюзивность и постоянство.

Можно? – Хорьков аккуратно взял из моих рук договор. Забегал глазами по строчкам, облизнул верхнюю губу и быстро предложил: – Я бы очень хотел почитать. Это что-то новое в нашем бизнесе...

Но мы торопимся, – буркнул Раф, вновь заставив меня опешить.

Зачем? Ведь товарищ уже почти наш. Спугнёт!

Однако Хорьков ещё сильнее засуетился, замахал руками:

Вы же ещё не видели наш «детский сад»! У нас там новая технология добавлена. В Штатах заказал поилку, имитирующую вымя. Обязательно посмотрите, а я на минуточку вас покину. Вот сюда, сюда, гости дорогие, прошу. Без «яслей» разве ж можно экскурсию заканчивать?

Он распахнул дверь в более светлое, тёплое помещение, где в загончиках с похожими на палатки белыми домиками топтались телята.

Вечно голодные, – воскликнул Хорьков, – хоть по семь литров в день выдувают. Ну, посмотрите-посмотрите, познакомьтесь... А я сейчас.

Он юркнул обратно и умчался куда-то прочь по коридору. Дверь захлопнулась. Раф усмехнулся. А я поражённо поняла, что ему удалось очень удачно «довести» клиента до кондиции.

Откуда вы про Глазово знаете? – спросила я.

Гугл помог.

А про породу?

Ещё Пушкин о ней писал в одной из повестей. И кроме того, я был на показательной ферме в США во время одной из поездок, – спокойно ответил Раф.

Но когда вы успели погуглить? – не понимала я.

Вы оставили визитку. Естественно, я ознакомился с тем, что расположено по указанному вами адресу, – ответил он. – Потом посмотрел пару новостей про молочный бизнес. Это элементарно.

И не поспоришь. А я бы и не подумала об этом... МГИМО, однако.

Любопытные малыши с бугорками вместо рожек принялись высовывать головы в проход между решётками заборчика и тянуться к нам. Я не удержалась и погладила ближайшего лобастика. Телёнок тут же лизнул мне руку.

Ой! – рассмеялась я. – Какой шершавый! Ну что ты, малыш, я невкусная. Осторожно, Рафаэль! Вон тот рыжик, кажется, собирается и вас зализать!

Раф задумчиво посмотрел на меня, на телёнка и сам протянул к малышу ладонь. Смуглые пальцы мгновенно исчезли в розовых губах, окаймлённых белой шёрсткой. Телёнок принялся увлечённо причмокивать. А Раф вдруг улыбнулся. Сердечно очень. По-доброму. Подмигнул детсадовцу:

Что, брат, соску нашёл?

А у меня так в груди стало хорошо, что чуть слёзы в уголках глаз не проступили. Какой же он невероятный, когда улыбается! Вот скажите, какое мне дело до этого?! Но радости его улыбка вызвала во мне больше, чем раскрученный под орех поставщик. Я, наверное, сумасшедшая...

* * *

Телёнок засасывал мою руку и, похоже, собирался продолжать. Мелкое существо, а силища!

Я был рад на него отвлечься, потому что поймал себя на том, что следя за игрой Кнопки, теряю самоконтроль и начинаю откровенно пялиться на неё. Не получалось не смотреть. Это ж надо, чтобы в одном человеке был такой замес авантюризма, хитрости, беззащитности, напора! А ещё я ни в одном человеке никогда не видел такой ассортимент улыбок: сдержанных, деловых, дипломатически точных, а потом вдруг по-настоящему искренних, почти детских. Или солнечных, легко переходящих в звон заразительного смеха. До щекотания в груди. И желания смотреть ещё. Как на фонарик в темноте. Как я её в школе мог пропустить?! Впрочем, тогда я был занят Ташей...

Что, брат, соску нашёл? – спросил я у глупо хлопающего ресничками бычка.

Я был ему благодарен, потому что парадокс, который ласково сюсюкал в двух шагах от меня, сбивал меня с мыслей. Ей нужна от меня просто защита. И, кажется, она пока не догадалась, насколько нужна. Расслабляться нельзя. Ведь когда мы заходили в зелёные ворота фермы, я увидел краем глаза тот самый чёрный Мерседес. Надо сделать так, чтобы этот Хорьков подписал договор и у остальных молоко сам собирал, он хваткий — сможет. А Кнопке тут делать нечего!

* * *

С фермером было просто: я пару раз упомянул призрачное Глазово и долгосрочный контракт по забору молока. Кнопка лихо подхватывала — завидная гибкость ума! Не знал бы, сам бы решил, что мы заранее сговорились и прописали сценарий, как «развести лоха». Впрочем, фермер быстро сообразил, что из рук уплывает дополнительная, а главное – постоянная прибыль, и предложил схему. В смысле я намекнул, а он продолжил. Не зря в Швейцарию ездил товарищ, хватает на лету. Да и ферма у него на самом деле приличная, на уровне. Молоко вкусное, бурёнки чистые.

Фермер подтянул группу поддержки: весьма практичную и рассудительную жену, сына и ещё пару заинтересованных личностей. В общем, машина для сбора дополнительных объёмов у населения, которые он пока не тянет, нашлась; и возможность, и руки. Мимоходом мы выяснили, что с Тримм-Тиль-Данн ещё ничего не было подписано, только после обеда они ждали засланца. Не повезло ему.

Кнопка деловито покрутилась, хапнула своей ухоженной лапкой подписанный контракт на эксклюзивность. Вид при этом такой сделала, что, мол, только старых связей ради, а не личной выгоды для. Я буркнул в довесок пару сомнений, войдя в образ «плохого полицейского». Фермер заверил, как бойскаут, что гарантирует идеальное партнёрство. Цветисто так. Кнопка засияла. Я скептически усмехнулся.

Честно, был удивлён тому, что не растерял навыков. Это, конечно, не переговоры о поставке цветных металлов или вооружений на государственном уровне, но всё равно забавно. Как из портала в портал переступил. Отвык. Но не повод расслабляться. Я подхватил Кнопку под локоть.

Зелёные ворота за нами закрылись. Мерседеса на улице не было. Только снежная зима, как на картинке. Деревня, холод, солнце. Глянул на Кнопку: день чудесный! Она сияла и смотрела на меня почему-то восторженно. Ямочки на щеках, как у настоящей. Ути... И не скажешь, что акула бизнеса.

Мы сели в машину. Кнопка провернула ключ зажигания, разрозовелась и вскинула на меня глаза:

Я даже не ожидала, что всё так легко получится! Это надо отпраздновать! Но как вы его, Рафаэль! Вы просто... вы просто...

Я изогнул бровь, а она выдохнула:

Восхитительный!

Что?! Я растерялся. Кажется, она тоже. Тут же покраснела и пробормотала:

В смысле ведения переговоров. Я не думала... что вы можете так здорово! Вы даже мастер-класс можете проводить, да. Ну, в бизнес-школе или моим сотрудникам...

Ага, в голове замелькали флэшбэки всяких встреч по обмену опытом. Аж затошнило, особенно, когда память услужливо подсунула морду бывшего начальника в Дубае.

Мне есть чем заняться и без этого, – буркнул я, отводя глаза.

Да, извините, – тише сказала она.

И мы поехали. В салоне обосновалась неловкость. Она, как неприятный запах, невидима, но дышать мешает. Чёрт! Я скосил глаза на Кнопку. Похоже, она расстроилась. Не светится. А улыбка делает её красивее.

Я имел в виду, что не имею опыта в проведении мастер-классов подобного типа, – сказал я.

Да, я поняла, – кивнула она, не отрывая глаз от дороги.

Обиделась. Чёрт...

Я обернулся, проверяя хвосты. Никого.

Мы сейчас куда? – спросил я.

По домам.

Хорошо.

Ну, что ещё скажешь? Я вообще молчать привык. Наверное, зря влез. Она и сама прекрасно справлялась. Зачем? Хотел показать, что я могу лучше? Нет вроде. Или да? В голове загудели мысли, самообвинения и дотошный анализ. А я-то думал, что уже избавился от этого. Выходит, нет? Зря все мои практики? На деле полдня проверки, и вот он я – прежний самодовольный индюк. Мастер Морихэй Уэсиба говорит: „Техники требуют четырёх качеств, в которых отражается природа нашего мира. В зависимости от обстоятельств ты должен быть твёрдым, как алмаз, гибким, как ива, плавным, как течение воды, или пустым, как небо.“ И что я имею? Ни гибкости, ни пустоты в уме. А в сердце щемит.

Резюме? Я — кретин, который не продвинулся в своём развитии ни на шаг. Разве что твёрдый. Дуб стоеросовый. И что делать? Дзен-мастера говорят, что замутнённому эго сознанию трудно кого-то похвалить. Я посмотрел на Кнопку: а ведь её есть за что хвалить! То, что красивая, в её заслуги не входит, конечно, а вот что такая находчивая, как раз гибкая; занята делом, причём видно, что любимым. Не ради денег лопатой, а ещё и производить хочет пусть такую мелочь, как эти её сырки, но вкусные и качественные. Не жадная. Другие бы удавились поставщикам платить больше. Смелая. После той статьи об убийстве мало кто бы решился идти дальше в их молочном бизнесе. А она улыбается...

Мой взгляд коснулся её миниатюрных рук, лежащих на руле. Шеи, чуть прикрытой смоляными кудрями. Кожа такая нежная. И внезапно я понял, что хочется её ощутить под своими пальцами. Дотронуться и почувствовать, какая она. Но я поймал себя: хвалить — не трогать. И сдержанно сказал:

Я лишь немного подыграл, как вы просили. Вы тоже, Любовь, великолепно проводите переговоры.

Она тотчас загорелась, как лампочка, взглянув на меня лучистыми глазами:

Правда?!

Э-э... Ну, нельзя же так смотреть... Я неловко кивнул, отвернулся на дорогу и показал вперёд:

Вы сейчас указатель проедете.

Related chapter

Latest chapter

DMCA.com Protection Status