Сомнения пришли в понедельник, когда я вдруг понял, что наши встречи — не тайный роман сумасшедших любовников, а услуги хастлера богатой, пусть и экстравагантной клиентке. Мне и правда нужны были ещё четыреста золотых. Я потряс старые кошельки и нашёл двести, но не больше. Брать с неё деньги за секс мне почему-то не казалось неестественным. Это было игрой, не больше. Но брать деньги за её доверие оказалось куда тяжелее. С другой стороны, бросить Лиаро с его манией я тоже не мог.
Но даже не в том дело. Я-то знаю, кто я. Я отработаю ещё две встречи и… И что? Ответа у меня не было. Размышляя о превратностях своих ночных приключений, я полностью выпал из тренировки и крепко получил мечом по плечу.
— Трэйн? — Дайкон остановился, ожидая, когда я приду в себя.
— Всё, — я отвернулся и направился к дому, — с меня хватит.
***
На работу я опоздал. Ещё неделю назад это бы никого не смутило, потому что кроме меня там обычно никого и не было. Ну, зайдёт изредка какой-то искатель истины, покопается в бумагах, бросит это дело и отправится в другое место. Теперь же так легко все не обошлось. Гретхен стояла у дверей библиотеки надутая как индюк и злая, как десять Изначальных.
— Господин Трэйн, — процедила она, завидев меня издали.
Я инстинктивно поморщился.
— Если вы не можете прибыть вовремя, почему бы вам не дать такую возможность мне?
Я скривился ещё сильней.
— Вы знаете, что я не могу дать вам ключи.
— Тогда не опаздывайте.
— Почему вы говорите со мной так, будто я вам что-то должен? Это моя библиотека. Артарий послал вас помогать мне, а не наоборот.
— Да, потому что вы мне ничем помочь просто не можете. Вы ничего не делаете, только спите на рабочем месте и составляете описи.
Она уставилась на меня, как на комара, усевшегося ей на руку.
— Вот, — я отпер дверь и, церемонно поклонившись, пригласил чародейку войти, — прошу.
Не обращая внимания на сарказм, Гретхен проследовала внутрь. Всё время, пока я развешивал мокрый плащ и делал записи об открытии библиотеки, Гретхен ходила из угла в угол, демонстрируя своё нетерпение. Она немного успокоилась, лишь когда я закончил с бюрократией и отпер перед ней дверь хранилища. Оказавшись среди рядов полок, убегающих вдаль, она будто очутилась у себя дома. Медленно, слегка скользя кончиками пальцев по корешкам, она двинулась в полумрак.
— Что вы ищете сегодня? — спросил я.
— То же, что и всегда, — откликнулась она, продолжая вести пальцем вдоль полок. — Магию.
— Отличный ответ.
Она остановилась и повернулась ко мне.
— Вы разбираетесь в магии?
— Насколько может разбираться в ней человек, который ищет её полгода.
Губы её искривила ядовитая улыбка.
— Полгода — это так мало, господин Трэйн.
Высокомерная зараза. Я возвёл глаза к потолку, спорить с ней с утра пораньше не хотелось.
— Я ищу символ, — «сжалилась» она надо мной.
— Какой?
Она поколебалась.
— Пойдёмте.
Мы снова поднялись в читальный зал, и, вынув из-под моей кружки листочек бумаги, она начертила на нём знак, состоящий из переплетения ромбов и зигзагов.
— Похоже на письмо антауров, — сказал я задумчиво.
Она резко повернула голову ко мне.
— Похоже?
Я кивнул.
— Вы искали в гримуарах Артэ Табиуса?
— Искала, — она поджала губы, — я видела четыре его гримуара из шести. Ещё два, по слухам, погибли. Тот, где Табиус писал об Изначальных…
— И тот, где он писал об истоках магии. Они не уничтожены, они пропали незадолго до войны. Считается, что они хранились здесь, в библиотеке Атоллы.
Она вздохнула и, запрокинув голову, прочертила в воздухе полукруг собственным затылком. Видимо, спала не лучше меня.
— И в чём разница, господин Трэйн? После войны многие не могут найти людей, не то что фолианты.
— Людей — это не ко мне, — сказал я рассеянно, — а вот насчёт фолиантов дело проще. Если кто-то его брал, пусть даже до войны, в архиве должны были сохраниться записи.
Гретхен резко подняла голову. Глаза её блеснули.
— И вы сможете его отыскать?
Я колебался. Чёрт меня дёрнул повыделываться. Эти записи можно перекапывать годами. И Гретхен вряд ли поможет мне в этом. Она смотрела на меня в упор. Я видел волнение в её глазах, но она не торопила. Видимо, догадывалась, что требовать от меня что-то бесполезно — я ведь могу их и никогда «не найти». Но и упрашивать не хотела.
— Могу, — сказал я наконец, — если вы мне объясните, что это за знак и почему он так вам запал.
Она снова поджала губы.
— Я не могу.
— Что значит — не можете? Или мы не должны работать вместе?
Она отвернулась и снова прошлась по комнате, меряя пространство размашистыми шагами. Эта её закрытое до самого подбородка платье смотрелось так странно… Многих дам подобное делает похожими на книжных червей или школьных наставниц, но у Гретхен лишь подчёркивала изысканную грацию, стройность и быстроту движений.
— Ну, хорошо, — сказала она, — этот знак, — она ткнула в бумажку тонким пальцем с острым ногтем, — как считает Артарий, может заблокировать магические способности. Если мы найдём, откуда он взялся, и поймём, как он работает…
— То, возможно, сможете привить магические способности тем, у кого их нет. Гретхен, а вы, собственно, что ищете, магию или магию света?
Она остановилась и посмотрела на меня.
— А в чём разница, Трэйн? Свет и тьма, как вы их разделяете? Тьма — это те, кого можно убивать, свет — те, кого нельзя? Так? Ещё разница есть?
— Только не начинайте, — я поднял руку перед собой, — у меня от вас и так голова болит.
— Но вы сами завели этот разговор, вам и заканчивать.
Я вздохнул.
— Скажем так, те, кого можно убивать — это те, на кого указал император. Тьма и свет тут ни при чём.
Кажется, в её взгляде промелькнуло любопытство.
— Удивлена, что вы это понимаете.
— Ведьмаки стареют не только лицом, Гретхен.
— Ну, хорошо, — она присела на один из столов, — так в чём тогда разница?
Я смотрел на неё какое-то время. Ответа у меня не было.
— Свет, — сказал я наконец, — это то, что приказал искать Артарий. А Тьма — то, чего он искать не приказывал.
Гретхен расхохоталась. Затем, успокоившись, опять посмотрела на меня.
— Да вы философ, Трэйн. Правда.
— Ну, хорошо, — я тоже скрестил руки на груди, — а каково ваше объяснение?
Она пожала плечами.
— Пока ваше — лучшее из тех, что я слышала. Мне плевать на Свет и на Тьму. Я просто хочу найти этот знак и понять, как он работает.
— Это приказал вам Артарий? — я постарался, чтобы мой вопрос звучал небрежно.
Гретхен легко улыбнулась.
— Скажем так, в этом есть и мой личный интерес.
Я молча смотрел на неё. Улыбка её медленно гасла. Видимо, она вспомнила, что от меня зависит, найдёт ли она свои фолианты. Но, сама не зная того, она назвала причину, которую я мог понять. Свет, Тьма, великие цели и великие магистры… Всегда есть чей-то личный интерес. И когда знаешь чей — мир становится проще.
— Хорошо, — сказал я, — я поищу записи. Только очень вас прошу, Гретхен, мне не мешать.
Конечно, последняя просьба оказалась слишком сложной. С того момента, как я притащил два ящика с описями и грохнул их на стол, магичка выписывала вокруг моего стола плавную дугу, разворачивалась и повторяла маршрут.
Не то чтобы это мне мешало. Меня просто укачивало.
— Гретхен, — сказал я, подняв голову от бумаг через пару часов, — вам больше ничего не надо исследовать?
Она замерла и как-то странно посмотрела на меня. Открыла рот, чтобы что-то сказать. И опять закрыла.
— Гретхен, — я усмехнулся, — вы что, боитесь, что я брошу работу, если вы отойдёте?
Она снова прислонилась к столу напротив.
— Согласитесь, — сказала она, — пока вы не демонстрировали особого трудолюбия.
Я усмехнулся.
— А зачем?
Она пожала плечами.
— Вы же любите приказы.
— Обожаю, — я опять усмехнулся. — Сплю и вижу, как бы исполнить очередной, — я откинулся на спинку кресла. — Вы же сами сказали, разницы между светом и тьмой особой нет. Так зачем мне лезть вон из кожи ради возрождения магов Света, если я свою жизнь положил на то, чтобы истребить магов Тьмы? Какая-то глупость получается, вам не кажется? Сегодня убивай — завтра ищи, как спасти.
Она повела бровью.
— Тогда зачем вы работаете на Артария?
Я пожал плечами. Она задала отличный вопрос.
— А вы?
Мы привычно уставились друг на друга.
— В любом случае, — я опустил глаза на пожелтевшие листы бумаги, — я не собираюсь бросать ваше дело. Расслабьтесь. Сделайте себе кофе или прогуляйтесь.
Её хватило ещё примерно на час. После чего она нависла надо мной, вглядываясь в корявый почерк моего предшественника.
— Что вы ищите? — спросила она.
Я покосился на неё, не поднимая головы от бумаг.
— Вот, смотрите. В этой колонке названия книг. Просто листайте, пока не найдёте нашу.
Она пододвинула к моему столу ещё один стул и тоже погрузилась в пожелтевшие листы.
***
Надо сказать, первый же день довёл меня до такого исступления, что я с трудом дополз до дома. О том, чтобы заглянуть в «Пышку», не могло быть и речи. Только из верности данному слову я полчаса отмахал мечом и свалился спать. Не потому, что хотел забыться, а просто потому, что у меня не было сил ходить, говорить и думать. Так же прошёл и вторник. Радовало одно: мы стали меньше ругаться. Только утром, перед работой, и вечером, перед тем, как разойтись по домам. В среду мы нашли первый обнадёживающий звоночек.
— Посмотрите, — сказала мне Гретхен, тыкая пальцем в еле читаемую кляксу, — Артэ Табиус. «Ткани, поля и духи».
— Это не совсем то, — сказал я, бросив на запись короткий взгляд, — смотрите, — я указал пальцем на строчку рядом, — это трактат. Но это лучше, чем ничего. Он здесь, в библиотеке. Хотите посмотреть?
Она подняла лицо, и я увидел, что, несмотря на усталость, глаза её блестят.
— Пожалуйста.
Я встал и потянулся. Проверил ключи на поясе и стал спускаться к хранилищу. Гретхен шла следом. Отперев дверь, я пропустил её вперёд, как предписывала инструкция, и мы двинулись вдоль полок с книгами. Трактат стоял где-то очень далеко. Свет за спиной уже померк, когда я остановился.
— Сто шестьдесят пятая полка, — сказал я, — нам нужна сто шестьдесят шестая.
Я подошёл к следующей полке.
— Гретхен, что здесь написано?
Она приблизилась ко мне и всмотрелась в полустёртые цифры.
— Сто шестьдесят семь, — сказала она.
Мы посмотрели друг на друга.
— Я не сошёл с ума? — спросил я.
— Нет, — ответила она и, подойдя к стене между стендами, положила на неё руку, чуть сдвинула ладонь и постучала, — прислушайтесь.
Теперь уже я встал рядом и прислушался к её стуку. Облизнул губы.
— Ломать нельзя.
Она поджала губы — у неё явно была такая идея. Затем провела ладонью по стене ещё раз и нажала на какой-то кирпич. Что-то громыхнуло, и стена поехала в сторону. Я постарался не показывать восхищения — внимательность потрясающая. Вряд ли я нашёл бы это место сам. Заглянув внутрь, я чихнул. И ещё раз. И ещё. Пыли здесь было море, так же, как и паутины. А вот под толстым слоем седины я увидел не один, а целых три стенда.
Я оглянулся на Гретхен. Она переминалась с ноги на ногу, ожидая, пока я отойду с дороги. Едва путь оказался свободен, она вошла в комнату и взяла в руки первую попавшуюся книгу.
— Триано Веете. «Путь говорящего с духами», — прочла она и посмотрела на меня. — Поздравляю. Мы выполнили приказ.
Находка меня, конечно, взбудоражила, но не могу сказать, что обрадовала. Новые книги пришлось срочно описывать. Всё, что мы нашли в комнате, было посвящено Изначальным, их поиску и подчинению. Гретхен закопалась в пыльные гримуары, как ребёнок в конфеты, и, к счастью, почти мне не мешала.
До борделя я добрался лишь в пятницу, надеясь, что там меня ждёт письмо. Так и оказалось.
— Тали, — я резко сел на кровати, обнаружив, что моя Тали тоже не спит. Она сидела, обняв руками колени, и хватала ртом воздух, будто утопающая. — Тали, что случилось?Талия помотала головой. Я хотел обнять её за плечи, но она отстранилась.— Пожалуйста… подожди.— Я жду. Жду, малыш. Что случилось?Она снова помотала головой.— Всё хорошо, — Тали чуть повернула голову и почти что рухнула в мои объятия, явно не сомневаясь, что я буду её ловить.Я прижал её к себе и поцеловал в висок.— Что такое?— Сон, — Тали прикрыла глаза. — Тивиэль хочет, чтобы мы закончили начатое.— Но тот, главный — мёртв.— Он не верит. Он хочет, чтобы мы нашли последнего ведьмака.Я погладил её по острому плечу.— Значит, найдём.Она медленно успокаивалась.— Почему эта тварь не поговорит с нами нормально? &mda
На работу я не пошёл. Вместо этого мы с Тали прошатались по дождливой столице весь день, как я и мечтал ещё совсем недавно. Я убедил её надеть обычную чёрную юбку и белую блузку и не светиться лишний раз в своей мантии. Уступать она не хотела, но в конце концов всё же сдалась. Она язвила. Насмехалась. Подслушивала мои мысли и выводила меня из себя. И, по-моему, она была счастлива. Так что я просто улыбался как дурак, позволяя ей делать всё, что она захочет.К вечеру мы отправились ко мне. Идея встретиться с Дайконом ей не нравилась, но и с ней Тали смирилась. Я же по дороге бросил вызов Лиаро. Когда мы проходили первый этаж, хозяйка проводила нас взглядом, полным ненависти — так я понял, что мои товарищи уже на месте. Дайкон и Лиаро сидели друг напротив друга: один - на подоконнике, другой — на раздолбанном стуле, и что-то кричали один другому, создавая гвалт, достойный стада баранов.— Что здесь происходит? — спросил я, громко хлопая дверью, чт
Дождь. Каждый день дождь. Ведьмаки отобрали сапоги, хотя это кажется такой мелочью — будто у пленников ещё было, что отбирать. Теперь ноги все в грязи и болят каждый вечер, а Дейвен, кажется, подхватил простуду. Талия оборачивается и смотрит на другого мага. У этого — светлые волосы и потускневшие глаза цвета бирюзы. Грудь заливает тепло.— Как ты? — тихий вопрос. Хочется подсесть поближе и взять за руку, но лучше не злить охрану.— Мы выберемся, Тали.— Я знаю, — сжимает зубы. «Конечно, выберемся. Ведь не можем же мы сгнить здесь или навсегда остаться их игрушками». — Ты знаешь, где Лен?Лен всё время спорил с ведьмаками, и вот уже несколько часов его нет. Дейвен качает головой и откидывает её назад. У него уже нет сил говорить. Как же хочется погладить его по щеке. Раньше никогда не позволяла себе этого, а теперь все прежние страхи кажутся такими глупыми… Но им на смену пришли другие, ку
Я так и не решился оставить её одну в тот вечер. Лишь ушёл ненадолго, чтобы озадачить Кона — теперь мы знали название отряда. Следовало найти этих ребят. По самым разным причинам. Дайкон выслушал мой обрывочный рассказ молча и лишь после начал задавать вопросы:— А что потом? — спросил он. — Когда я их найду.— То, о чём ты подумал.Он кивнул ещё раз. К дому Талии я летел как на крыльях, чтобы врезаться в неё у самой лестницы и сжать в объятиях.— Я тебя ждала, — она уткнулась носом мне в грудь, — Трэйн…— Я пришёл, Тали. Я никуда больше не уйду.Я отстранил её от себя.— Как ты?Она вяло улыбнулась.— Просто отлично.Я вздохнул, но решил не спорить и потянул её в дом.— У нас времени до ночи, что будем делать?— Ну, вообще-то я планировала почитать. Но, видимо, это отменяется.Я улыбнулся. Чёрт. Как же я соск
Третьи сутки льёт дождь. Ведьмаки всё злее день ото дня. Других двоих увели, и она лишь изредка слышит сдавленные стоны. В груди леденеет от этих звуков, но надо выжить. Так они обещали друг другу. Ведьмаки почти не трогают её — лишь на коротких привалах, не отвязывая рук от крупа лошади. Мантия пропиталась ими насквозь. Превратилась в отвратительный липкий балахон, который хочется содрать с себя… Но только не для того, чтобы показать им своё обнажённое тело.Сейчас ведьмаки остановились на ночёвку, но она знает, что отряд тронется с места ещё до рассвета. И скорее всего, её они так и не отвяжут. Она разминает затёкшие пальцы. Их не слишком волнуют её руки. Напротив, должно быть, они будут рады, если запястья отсохнут. Но она ещё не сдалась. Она улучит момент и уйдёт. Вот только когда… И куда?Быстрый взгляд на закат, где садится за горы налитое красным солнце. Там только джунгли, и слышится в сумерках чей-то вой. На востоке море. Если бы найти спос
Мы выбрались с острова только в среду. Наши хозяева оказались куда общительнее, чем казались поначалу. Хотя для меня по-прежнему выглядело странным вести беседы с чёрным магом — Тали я таковой не считал, в конце концов она не призывает демонов. А вот Атэ оказался вполне нормальным ведьмаком. Правда, я не слишком люблю тех, кто всё время думает о прошлом, но было в нём что-то располагающее. И сам он прекрасно понимал, что его воспоминания ничуть не радуют собеседника.Тали засела в библиотеке, и я в первый же день понял, что она для меня потеряна. Так что всё время мне приходилось проводить с ведьмаком. Он честно пытался вспомнить, что за башня на берегу моря могла хранить древние символы, но ни одна из чародеек не узнала эти руны, и мы смогли лишь наметить десяток вариантов. Атэ предложил пройтись по всем архивам этих регионов, его явно не смущало то, что кому-то придётся перекопать несколько тысяч документов. Мне же идея не слишком нравилась, потому что я как раз видел