Часть первая. 1

Ещё вчера меня звали Яной. Никаких удивительных фэнтезийных имён.

У меня были нормальные родители, которые не пытались назвать меня в честь планеты или скандинавского божества. И жизнь у меня тоже была нормальная — насколько может быть нормальной человеческая жизнь.

Я закончила университет, исполненная больших надежд обошла все сайты наподобие job.ru и уже через пару месяцев поняла, что никому нафик не нужен ни мой джоп, ни мой диплом.

Дальше были попытки устроиться на то, что есть, смириться с тем, что всё идёт наперекосяк, парень, которому не подходил такой безнадёжный вариант… Скандалы, сплетни, интриги, расследования… Последнее уже на новой работе, где, как оказалось, эти самые интриги заслоняют весь производственный процесс.

В общем, всё как у всех.

Мне и хотелось бы сказать, что жизнь эта была лучше, чем у других… Ну, или хотя бы хуже, чем у них… Что меня преследовали, не любили, стремились выгнать из общества, для которого я не подходила… Но нет. Эти иллюзии окончательно издохли в моей голове, когда мне исполнилось двадцать два года.

Иллюзии издохли — а я осталась. Копошиться в однообразных буднях, начало которых постепенно тонуло в дымке вчерашнего дня, забывалось. Конца им тоже было не видать.

Работала я лаборанткой — ну очень хорошая работа для выпускницы престижного вуза.

И внешность у меня выдалась подстать — не красотка, но и не замарашка какая-нибудь. Может, излишне бледновата, но таких бледных молек девятьсот девяносто девять тысяч на миллион, так что я давно уже перестала комплексовать.

Если бы меня спросили, чем плоха моя жизнь, вряд ли я смогла бы сказать. Ответ, который на самом деле просился на язык, показался бы глупым сотням и сотням людей, у которых всё очень плохо — или, наоборот, очень хорошо.

Ответ этот был — «тоской». Пустотой. Ощущением, что я застряла в бесконечном Дне сурка. Что время не движется вперёд.

Когда мне было шестнадцать, иногда, разглядывая пассажиров в метро, я думала — а что если мир, в котором мы живём, это ад? А настоящий мир, в котором люди не предают, оценивают не по лицу и презрение не становится единственным мотивом для ненависти — может, этот мир где-нибудь есть, но нас всех сослали сюда, потому что мы не годились для него?

Если бы меня спросили о подобном теперь, я бы грустно улыбнулась и сказала, что это очень неплохой сценарий. Но на самом деле он не может быть правдой. Даже не потому, что нет никаких других миров — хотя их, конечно же, нет. Просто потому, что этот мир слишком тих и бестолков, чтобы быть местом для наказания. Он… Преисподняя, может быть. Или Булгаковский покой. Мир, в котором не происходит ничего.

Мир, в котором все чувства — лишь слабые отголоски эха других, настоящих чувств.

Иными словами, мне не слишком-то нравилась моя нормальная, почти сложившаяся и нифига не такая, как хотелось бы, жизнь.

Однако день семнадцатого мая, когда всё это началось, стал почти особенным с самого утра.

Мне не везло.

Не могу сказать, что мне вообще когда-нибудь везло, но в этот день всё вовсе шло кувырком. Скандал с водителем автобуса, который едва не заехал дверями мне по голове, был только первым звеном в цепи неудачных событий, которая вечером чудесным образом закончилась заявлением об увольнении, опущенным декану на стол.

Тот смотрел с удивлением, пытаясь понять, что на меня нашло. А я просто чувствовала, что мне нужно разорвать эту цепь. Сделать хоть что-то, чтобы окружавшие меня люди заметили, что я есть.

Не знаю, чего я ожидала.

Что меня будут отговаривать?

Бред.

Он молча опустил взгляд на листок и поставил подпись. А я, понимая, что отступать некуда, понесла этот банальный квестовый предмет дальше, по всем необходимым инстанциям.

В восемь вечера я сидела в кафе, из тех, где столики стоят прямо на улице, так что над тарелками висит запах бензина. Потягивала коктейль из высокого стакана и думала — что же на меня нашло? И что делать теперь?

Жалко не было.

Я ничего не потеряла. Но я и ничего себе не доказала.

Денег оставалось на пару месяцев. Я думала, что наверняка легко найду такую же бестолковую работу, как та, что я только что потеряла.

Ну, или не найду. И тогда не знаю, что будет потом. Постепенно горло начинал сдавливать страх, а в голове всё чаще проносились мысли о том, какая же я идиотка.

Пока в какой-то момент проезжую часть не заслонила тень, и передо мной на плетёный стул не опустился абсолютно незнакомый человек.

— Здесь занято, — машинально ответила я. Ко мне никогда не подсаживались незнакомцы. Ясно, что приличным мужчинам я нафик не сдалась, а охотники снять девушку на одну ночь издалека видят, что им здесь не обломится.

— Мной, — подтвердил незнакомец.

Только теперь я подняла взгляд на его лицо. Довольно правильное, с тонкими чертами. Волосы чёрные, неухоженные, собраны на затылке в хвост. И синие, как полоски на вагоне метро, глаза.

***

Никакой магии не произошло. В тот момент - точно нет. Но от мужчины, так нахально нарушившего моё уютное бесконечное «нормально», исходила такая странная аура, что на некоторое время я перестала себя контролировать. Забыла, как нужно говорить и на каком языке посылать.

Незнакомец, напротив, к моей слабости оказался готов.

Он махнул рукой официантке — к слову, не замечавшей мой столик уже двадцать минут — и та бабочкой подпорхнула к нам.

— Пиво и пачку сигарет.

Я молча наблюдала за тем, как девочка принимает заказ. Потом подумала: «А тебе, собственно, что? Допивай коктейль и иди по своим делам».

Допивать второпях, правда, всё равно не хотелось, но я отвернулась, старательно делая вид, что сижу за столом одна, и поднесла стакан к губам.

— Ты потом домой точно дойдёшь? — спросил всё ещё незнакомый, но очень нахальный мужик.

— Доползу, — буркнула я, стараясь мыслями снова погрузиться в свои тоскливые рассуждения.

— Я мог бы помочь. Нам с тобой по пути.

На этом месте меня проняло. Я развернулась и посмотрела на него. Очень надеялась, что незваный попутчик прямо тут провалится в подпол, но он дымиться под моим испепеляющим взглядом не спешил.

— Я, собственно, хотел поговорить о другом, — продолжил он, раскуривая сигарету из пачки, которую официантка опустила на стол.

На вид этот человек не выглядел так, как будто у него есть деньги покупать сигареты в кафе. Однако он их покупал.

— Мне кажется, ты ищешь работу. Хорошую, высокооплачиваемую работу, которая соответствует твоим способностям.

На последних словах мою фигуру очертил такой красноречивый взгляд, что я почувствовала себя товаром на прилавке.

— А ты что-то можешь мне предложить? — поинтересовалась я. Поинтересовалась в основном потому, что не могла поверить, что он действительно собирается предложить то, что обещал этот красноречивый взгляд. Грудь у меня, конечно, на месте, но как-то привыкла я к такой среде, где подобным образом не смотрят даже на самые откровенные декольте.

— Проживание, командировочные, размером шестнадцать прожиточных минимумов, питание и косметические процедуры за счёт клиента.

На фразе «косметические процедуры» я поняла, что нужно валить. Но рука незнакомца легла поверх моей. Я опустила взгляд, разглядывая его сухие длинные пальцы. На безымянном красовался перстень с печаткой — звезда, оплетённая змеёй. Герб этот показался мне знакомым, и я ещё удивилась, что кто-то носит подобные вещи среди бела дня. Перстень был серебряный, не золотой, но всё равно выглядел старинным и очень дорогим.

— Выслушай меня, — мягко попросил он. — То, что я предлагаю, тебе не предложит никто другой.

— Эскорт? — уточнила я. Приподняла бровь и посмотрела на него.

Губы мужчины тронула улыбка — такая, какая мелькает на губах у взрослых, когда они разговаривают с глупыми детьми, но очень не хотят показывать, насколько те наивны.

— Поездка в… далёкие края, — поправил он. — В которой ты сможешь познакомиться со множеством интересных людей.

— Точно, ты сутенёр, — сделала вывод я.

Мужчина закашлялся и прикрыл рот свободной рукой. Но правую с моей кисти не убрал.

— В твоём мире это единственное, что тебе могут предложить? — закончив кашлять, спросил он.

Я нахмурилась, не улавливая намёк.

— Вообще-то, — начиная злиться, ответила я. — Я приличная образованная девушка. И моя сфера интересов весьма далека от подобных… подобных дел.

— Тогда почему ты в этом подозреваешь меня?

— Потому что у тебя на лице написано, что ты спал в какой-нибудь ночлежке. Что у тебя нет документов. А деньги ты тратишь так, как будто они у тебя сегодня есть, а завтра нет. Потому что приличные мужчины не пристают к приличным девушкам в кафе… С предложениями высокооплачиваемой работы. Если только не пытаются их снять.

Незнакомец несколько ошарашенно смотрел на меня. Так, что мне даже стало его жаль.

— Надаэр, — внезапно сказал он.

— На… что? — запнулась я.

— Надаэр, — медленно и размеренно повторил он. — Так меня зовут. Теперь мы с тобой знакомы, и этикет твоего мира позволяет тебе обсуждать со мной деловые вопросы?

Я ошеломленно молчала. Эта присказка насчёт «моего мира» чем-то неуловимо меня раздражала. В каких, интересно, далёких краях такие фрукты растут?

— Ты не знаешь, как зовут меня! — наконец достала я козырную карту.

— Яна Селезнёва.

Я поняла, что попала.

— Откопал мой старый аккаунт в Вк! — обиженно выпалила я. Давно же знала, что надо его удалить! Да руки никак не доходили…

— Не важно, — лёгкая улыбка на губах собеседника подсказала мне, что я права. — Я знаю, что в своей Академии ты больше не работаешь. К слову, этот опыт может стать приятным, но вовсе не обязательным бонусом на той должности, которую я хотел тебе предложить.

Не стала я признаваться, что весь мой опыт — это сплошные бумажки из кабинета в кабинет носить. Тем более, что этот гад явно просто заметил, как меня сегодня выкинули из профгруппы Академии ВИ.

— Терпеть не могу, когда за мной шпионят! — прошипела я, наклоняясь к нему через стол.

— Боюсь, к этому тебе придётся привыкнуть, — без тени сомнений заявил он.

Я встала. Платить не собиралась — раз прицепился ко мне и сделал вид, что мы вдвоём, то пусть и решает этот вопрос.

Надаэр тоже встал и, не дожидаясь счёта, опустил на стол две новеньких купюры ценностью по две тысячи рублей. Очень сомневаюсь, что его пиво стоило хотя бы половину этих денег.

— Это значит — нет, — пояснила я, — работа мне не нужна.

— Я тебя провожу, — сообщил он, не замечая моих слов.

Я спустилась с веранды и направилась к автобусной остановке.

Надаэр без единого слова проследовал за мной